Джоди Питт - Муж по объявлению
Когда она проходила мимо Кристофера, он сделал шаг вперед и намеренно уронил ветку, чтобы привлечь ее внимание. Она замерла, пораженная. Ее зеленые глаза горели негодованием.
— Добрый вечер, — кивнул он ей.
— Вы все это время были там? — охнула Глория.
Он снял рабочие рукавицы и положил их на дрова.
— Не могу сказать, что я родился здесь, но да, большую часть дня я провел, работая с этим деревом.
— Вы могли бы из приличия подать хоть какой-то знак!
— Если вы ведете речь о процедуре вашего освобождения от чулок, то я, крошка, видал зрелища и покруче в современных фильмах. Что, день не задался?
Она перевела взгляд на море и пробормотала:
— День был просто прекрасный! — И медленно пошла прочь.
Он усмехнулся над ее наивностью. Она что, и вправду надеялась, что ее способ создания семьи будет легче традиционного? Он откашлялся и пошел за ней следом.
— Прекрасный? Вам уже, видимо, удалось отобрать пару подходящих ребят?
Он обогнал ее и, открыв калитку, пропустил даму вперед. Она задрала нос повыше и сквозь зубы процедила скупые слова благодарности.
Кристофер быстро запер калитку и в несколько шагов догнал ее.
— Так сколько же точно? Пять? Десять? И, кстати, я что-то подзабыл, с чего это вы обратились к такому нешаблонному способу устройства личной жизни?
По ее лицу он явно видел, что его преследования ее вовсе не веселили. Она подарила ему взгляд, от которого менее храбрый человек просто бы ретировался.
— Послушайте! Я собираюсь немного прогуляться по пляжу! Я имею на это право, потому что сполна заплатила за все это!
— Ну ладно, ладно. Не кипятитесь так. Это ведь все ради карьеры, правда?
Девушка чуть было не споткнулась, но тут же пришла в себя.
— Но ведь я вам ничего не говорила об освободившемся месте! Откуда вы знаете? Вам Люси сказала?
Черт! Он так и знал… Опять он в который раз оказался прав… Пряча свое раздражение под маской безразличия, он пошел с ней рядом.
— Да нет, она мне ничего не говорила. Это вы рассказали мне все только что.
Она залилась краской.
— Это было подло с вашей стороны!
— А разве не подло использовать ничего не подозревающих мужчин в своих целях?
Ее зеленые глаза широко распахнулись, словно блюдца. От этого он почему-то потерял всякую способность сдерживать свой гнев.
— Я говорю о тех несчастных, которых вы собираетесь женить на себе. А что случится, когда они больше не будут вам нужны? Они получат отступного, и вы отпустите их восвояси? — Не давая ей возможности ответить хоть что-то, он стал наступать на нее, продолжая: — Что же это за работа, ради которой вы пустились во все тяжкие?
Глория испуганно отступила назад, подавленная его весовым преимуществом и агрессивностью.
— Это не ваше дело! И вовсе я не собираюсь расставаться с человеком, за которого выйду замуж. Если уж я сделаю это, то это будет навсегда!
— Ха, ха, ха! — зло рассмеялся он.
Его не проведешь так легко. Видел он еще и не таких авантюристок.
— Вы считаете меня лгуньей?
Он перестал смеяться, но улыбка не покинула его губ.
— Если вы даже не лжете, то пытаетесь ввести меня, а может даже и себя, в заблуждение. Иными словами — тешите себя несбыточными мечтами.
— Как у вас хватает наглости так утверждать!
Она прикоснулась кончиками пальцев к своим вискам, как будто пытаясь унять разыгравшуюся головную боль.
— Вы ведь меня совсем не знаете! И у вас нет ни малейшего морального права делать предположения на мой счет!
— Я стольких женщин вроде вас повидал…
Ее лицо исказилось гримасой ненависти. Она подняла руку и занесла для удара, но он опередил ее, прежде чем она коснулась его лица. Ее ладонь оказалась зажатой в его кулаке. Глория злобно прошипела:
— Не знаю уж, каких вы женщин повидали, мне это совершенно безразлично. Отпустите меня сейчас же!
— Что бы вы меня все же ударили? Нет уж, дудки! Не считайте меня дураком.
Она вперила в него взор, и ее яростно сверкающие глаза недвусмысленно утверждали: я считаю тебя не только дураком, но и непереносимым нахалом.
Прошептав про себя проклятие, Кристофер отпустил ее руку.
Оказавшись на свободе, Глория сделала несколько шагов назад.
— Вы зря так настроены против дураков, крошка! Имейте в виду, что ни один человек, у которого есть хоть доля разума в голове, не согласится на вашу дурацкую затею.
— Тогда вы уж точно подходите для этого дела! — прокричала она, пытаясь скрыть слезы.
— Так за кем становится в очередь?
Этот идиотский вопрос вылетел у него помимо его же воли. Ошарашенное выражение ее лица вполне дополняло ощущение шока, который он сам испытал от своих собственных слов. Глория с минуту недоверчиво смотрела на Кристофера, открыв рот, словно не веря своим ушам.
Кристофер провел руками по волосам и сосчитал до десяти, чтобы не сорваться.
— По вашему мнению, я просто идиот, так что вполне могу присоединиться к стаду ваших предполагаемых женихов.
Выражение ее лица сменилось несколько раз — от полного ошеломления до ядовитого презрения.
— Чтобы войти в число претендентов, вам необходимо не только обладать определенным статусом, иметь образование, лучше высшее, но и желательно предоставить рекомендательные письма.
Она облизнула губы, как утопающий, который хватается за соломинку, стремясь уговорить этого нахала отказаться от своей затеи.
— И еще вы должны уметь общаться с преуспевающими деловыми людьми, у которых есть деньги, положение в обществе и власть.
Он воздел глаза к небесам, полагая, что нет необходимости выражать свое презрение словами.
— Мне совершенно все равно, что вы думаете по этому поводу! Все мужчины, которые приезжали к нам в эти дни, — разумные уравновешенные люди, которые не могут не понять, что два умных современных человека с одинаковыми взглядами на мир и схожими жизненными целями могут составить хорошую партию!
— Чушь!
Их глаза, казалось, метали молнии, которые должны были пронизать противника.
— Я никоим образом не надеюсь, что это доступно вашему пониманию. Не думаю, что вы так давно с ветки спустились.
— Вы назвали меня обезьяной?
Она растерянно заморгала, и он понял, что, видимо, в ее привычку не входило оскорблять людей, но сейчас ее просто понесло.
— Простите… — прошептала Глория, отвела взгляд и посмотрела на море. — Я просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое. И обезьяна могла бы понять это.
Она была такой сконфуженной, что ему захотелось пожалеть ее, но он не поддался этому чувству. Она не заслужила никакого сочувствия.
