Венец безбрачия - Светлана Юрьевна Павлова-Гончарова
– Ты моя принцесса! – восхищался Максим, а Маринка тихо таяла от радости. Ради этих слов она готова была вставать утром хоть в шесть, хоть в пять часов утра – лишь бы всегда оставаться для мужа самой красивой.
Беременность далась девушке легко: несмотря на предупреждения врачей, она не переставала носить обувь на каблуках до самых родов. Это абсолютно не повлияло ни на ее здоровье, ни на здоровье малышки, зато муж, провожая ее в роддом, успел шепнуть, что она будет самой красивой и элегантной из всех мамочек в мире.
…Маринка с дочкой вернулись домой, и сразу начались трудности. Она с удивлением начала осознавать, что теперь ей катастрофически не хватает времени на себя. Невероятно: бывали дни, когда она только к обеду вспоминала, что не только не сделала прическу, но даже еще не умылась. Это было для нее настоящей трагедией.
Да, пока что она успевала к приходу мужа с работы привести себя в порядок – переодеться и накраситься, но усталость накапливалась, сил оставалось все меньше, а времени катастрофически не хватало.
Максим помогал любимой жене как мог: после работы покупал продукты, по выходным часами гулял с дочкой, чтобы Маринка немного выспалась, ночами частенько вставал покачать дочку и не стеснялся попросить и свою маму, и тещу, приходить посидеть с ребенком хоть раз в неделю – а сам в это время "выводил" жену то в кафе, то в кино, то просто на прогулку. Но Маринка становилась все грустнее.
В редкие минуты отдыха она сидела на женских форумах и со страхом читала истории о том, как мужья бросают жен, которые опускаются и перестают следить за собой в декрете. "А если и Макс? Нет, он не такой! А вдруг?.. Нет, я не могу его потерять!" – и она бросалась делать очередную маску, пока малышка мирно спала в своей кроватке.
Время шло, Макс понимал, что с его женой происходит что-то непонятное, но добиться ответа, что именно – никак не мог. Она поджимала губы и отворачивалась, а он нервничал и терялся в догадках. Неизвестно, чем бы все это закончилось, но, как говорится, "не было бы счастья, да несчастье помогло".
…Максиму среди рабочего дня позвонила Маринка, что было на нее совершенно непохоже: она стеснялась отвлекать мужа от дел по пустякам и звонила лишь в экстренных случаях. Поэтому Макс сразу понял, что что-то произошло.
– Любимый, – прорыдала жена в трубку, – я в травмпункте. Меня привезли на "скорой".
–Что??? – Максим тут же вскочил на ноги и кинулся к шкафу с верхней одеждой – Где? Что? Как это произошло? С кем малышка?
…Марина вышла гулять с дочкой Было очень скользко. Она ждала переключения светофора на переходе, когда какой-то подросток на самокате, промчавшись мимо, толкнул ее под руку. Марина поскользнулась и, стараясь удержать коляску, которая неминуемо бы выехала на проезжую часть, все-таки упала, потому что не удержалась на своих высоких каблуках и запуталась в длинной юбке. Коляску успели перехватить стоявшие рядом люди, а вот она сама сломала ногу, неудачно ударившись о бортик. Дочка сейчас с ее мамой, а она сама ждет, пока ей наложат гипс.
– Марина, ну как же так? – Макс так испугался за жену и дочку, что, когда забирал Марину из трампункта, не выдержал и сорвался на крик. – Я понимаю твою давнюю любовь к каблукам и платьям, я уважаю твое желание одеваться, как нравится тебе, но ты разве не понимаешь, что это было просто опасно? Вы могли погибнуть! А когда дочка начнет ходить – ты тоже на каблучищах за ней бегать собираешься? Марина! Надо ведь соображать – всему свое время и место! Одежда должна быть не только красивой, но и УДОБНОЙ!!!
Марина сквозь слезы взглянула на мужа.
– Но Макс… Я женщина… Я твоя жена… Разве ты не рад, что твоя жена следит за собой? Что я одеваюсь женственно и красиво? Я стараюсь для тебя, хочу тебе нравиться.
Макс был так ошеломлен, что ударил по тормозам и остановился у обочины:
– Чего? ДЛЯ МЕНЯ? Ты серьезно??? Все это – только для меня? Не потому что тебе самой это нравится, а чтобы нравилось МНЕ?
Маринка кивнула, а Макс с силой провел руками по лицу и констатировал:
– Капец.
Маринка молча плакала. Он повернулся к ней, взял за руку и заглянул в глаза:
– Мариша. Я тебя люблю. Ты моя жена. Для меня ты самая красивая. Да, мне нравится, когда ты одеваешься в нарядные платья, но даже когда у тебя растрепаны волосы, когда у тебя красные глаза или сильный насморк – я тебя люблю не меньше.
Ты для меня красивая ВСЕГДА – что бы на тебе ни было надето и как бы ты ни была причесана. И… давай договоримся. Это одежда для нас, а не мы для одежды. Как только тебе станет полегче, мы едем в магазин и покупаем тебе джинсы. И кроссовки. И… еще что сама захочешь.
– А ты меня не разлюбишь, если я это буду носить? – прошептала Маринка.
– Нет. обещаю.
Она вздохнула и решилась:
– Вообще-то, знаешь, каблуки – это дико неудобно… А о джинсах я уже давно мечтала…
Я уезжаю. А дети остаются с тобой.
Эту историю я подслушала самым бесстыдным образом: на съемке, в автобусе, во время многочасовых ожиданий мотора. Я честно пыталась читать книгу, но дамы, сидящие за мной, разговаривали настолько громко, что "не слушать" их было очень трудно. На вид обеим было около сорока лет, одна – субтильная блондиночка, вторая – корпулентная дама в очках и с неопределенного цвета волосами, собранными в пучок. Как раз вторая и рассказывала о своей жизни.
Ты думаешь, я на съемки хожу, потому что мне деньги нужны? Не смеши – платят копейки. Я нормально зарабатываю. Дома у меня пусто, особенно в выходные, а здесь всегда можно пообщаться, всегда движуха, новые люди…
Я-то, вообще, экономист по профессии. После института папа пристроил на теплое местечко, так что с деньгами вообще проблем не было. Вышла замуж, родила двоих парней. Ну да, может, конечно, особо не следила за собой – вон, килограмм двадцать лишних нарастила, ну так что ж теперь? Зато я всегда зарабатывала, может, чуть
