Мой босс всегда сверху - Софи Хард
Из потока мыслей меня вырывает телефонный звонок с незнакомым внутренним номером.
— Слушаю.
— Лиса-Алиса, это Вадим. Уже обедала?
Я открываю рот, чтобы сказать что-то вроде "да, и так наелась, что сейчас лопну", но в поле зрения попадает огромный букет алых роз. Я была не против сходить с Крыловым на парочку свиданий — только вчера сама подначивала Маринку, — но в реальности подобная перспектива почему-то ни капельки не возбуждает. Похоже, я слишком долго жила в мире мистеров Дарси, чтобы согласиться на мистера Коллинза.
Удивительно, но я покоряюсь судьбе гораздо быстрее, чем Лиззи Беннет.
— Еще нет. Хочешь, куда-нибудь сходим? — Я задаю вопрос и зажмуриваюсь, тут же сожалея о сказанном.
— Давай на первом этаже минут через пять, я знаю отличное местечко.
В лифте я строчку Маринке паникерские сообщения.
На что я только что согласилась?
Что такое?
Мы с Крыловым идем на обед.
Так ты сама просила тебя с ним свести??
На это я могу ответить только:
Вечером расскажу. Давай в бар.
Если в один прекрасный день я проснусь, у меня на пальце будет кольцо, а под боком — Вадим Крылов, то я официально сложу свои полномочия как автора. Я не имею права рассказывать людям о сказочной любви, если своими руками загоню себя в бытовуху.
Вадим — он нормальный. И умеет приятно удивить, взять хотя бы те же цветы, но я уже сейчас знаю, что такого, как вчера с Дмитрием, у меня с ним не будет никогда.
— Здесь отменная паста, — говорит финансист, когда мы садимся за деревянный столик в углу итальянского ресторана, в котором я до этого ни разу не была из-за секретарской зарплаты.
— Ага, точно.
— Как проходит день? — не унимается Вадим, даже не открыв свое меню.
Я же хотя бы делаю вид, что изучаю его содержание.
— Благодаря твоему подарку — превосходно. — Вежливо улыбаюсь.
— Буду радовать тебя чаще, — обещает финансист и подзывает официанта. — Нам две порции болоньезе и по бокальчику "Мелограно", пожалуйста.
Моего мнения даже не спрашивают. Но, видимо, кто платит, тот и заказывает музыку — простите, макароны.
— Босс тебя не достает? — продолжает допрос Вадик.
Я напрягаюсь. Ему же ничего не известно?
— У меня прекрасный начальник. — Я выпрямляюсь. — Со своими особенностями, но кто из нас без них?
Слышал бы Воронцов, что я сейчас про него сказала, до конца дня ходил бы с самодовольной улыбкой.
— Он… — Крылов мнется. — Кажется, очень нравится женской половине нашей фирмы. У нас на этаже девчонки про него только и сплетничают. С кем он, когда, где… Ты же с ним не?..
В этот самый момент приносят вино; я жду, пока его нальют в бокал, а затем тут же пригубляю.
— Я бы иначе с ним так долго не проработала.
— Понятно, — кивает Вадим и тоже пробует вино, правда, не так торопливо, как я — пришедшая на водопой лошадь. — А то ходят слухи, что со всеми своими предыдущими секретаршами Воронцов спал.
Мне не нравится, куда идет этот разговор.
— Не могу подтвердить или опровергнуть. Меня тогда еще не было.
Крылов говорит что-то еще, но я не слышу, потому что у меня в ушах стучит кровь. На экране лежащего на столе телефона всплывает уведомление.
Встречу закончили раньше. Вылетаю обратно ближайшим рейсом.
К счастью, на этот раз не через "Тиндер", хотя, может, он сначала туда написал. Уведомления-то у меня там выключены.
Я не успеваю коснуться мобильного, как тут же появляется еще одно послание.
Возьми мою машину, встретишь меня в девять.
Что? Встретить в девять? Да он издевается! С какой стати я должна ехать за ним и встречать его из аэропорта? Что он о себе возомнил?
Я крепко стискиваю зубы и переворачиваю телефон экраном вниз.
Пусть этот секс-бог не рассчитывает, что я буду плясать под его дудку.
7
Мы с Маринкой сидим близко друг к другу, чтобы музыка не мешала нам разговаривать. В баре людно. Под потолком скопились клубы дыма. Если бы не срочная необходимость в выпивке, мы бы выбрали бар получше и подальше от работы, но организм требовал разгрузки.
— Он такой…. не очень, — признаюсь я, пригубив коктейль.
Подруга поправляет каре, облокачивается о стол локтями и спрашивает:
— Дмитрий?
— Вадим. Весь обед рассказывал о себе. О своих хобби. О своей маме.
— Маме? — ужасается Марина.
— Ну что за подстава? Почему цветы он дарить умеет, а общаться с девушками — нет?
— Может, засмущался? Знаешь, такое ведь бывает. Пока тебя рядом нет, он и горы готов свернуть, а вот вы вместе, и язык у него застревает в одном месте.
— Ох, Маринка, — шепчу я, пьяно качая головой. Мне хочется танцевать, а еще хочется ругаться, крушить стаканы, найти Дмитрия и свернуть ему шею! — Как теперь ходить на работу? Все, что я писала про Воронцова — чистая правда. Он… он сводит меня с ума.
— До сих пор не верится, что вы с ним…
— Не напоминай!
— Ну уж нет! Ты зажималась с боссом, Смирнова! У меня к тебе тысяча вопросов! — Глаза подруги загораются, и она подвигается еще ближе, хотя, казалось бы, ближе уже нельзя. — И как он? Хорош? По шкале от одного до десяти?
— Отста-ань!
— Значит, все двенадцать?
— Ненавижу его! Напыщенный павлин, самовлюбленный, эгоцентричный бабник, которому всегда все просто достается! — Меня слегка
