Линда Гуднайт - Метаморфозы любви
Он усмехнулся.
— Не надо, прошу.
— Папочка, — тихо позвала его Мария и показала рисунок, — тебе нравятся мои джунгли?
Выражение лица Райана смягчилось:
— Очень мило.
— Я нарисовала это для тебя, — она трогательно и невинно улыбалась.
— Спасибо, зайка.
— Я рисовала в стиле импрессионизма, — она указала на цветы. — Это как у Моне, правда, Келси?
Та подняла бровь и посмотрела на Райана: мол, я же говорила тебе о пользе живописи.
— Точно, детка, а теперь иди помойся. Я пока приберу в кухне.
— Ты будешь здесь, когда я вернусь? — спросила Мария отца. — Мне нужно с тобой кое-что обсудить... до обнимашек.
Он коснулся ладонью макушки дочери:
— Сегодня вечером я буду дома. Иди и вымойся, а то я не узнаю мою зайку в этой перепачканной тестом девчонке.
— Я шоколадный зайка! — хихикнула Мария и скрылась за дверью.
— Ей было весело, — произнесла Келси.
— Я заметил, — он стоял у колонны, архитектурно разделявшей кухню и гостиную.
Интересно, о чем Райан думает?
Келси собрала со стола газеты и принялась сворачивать их.
— Ты ужинал?
Он пожал плечами. Келси никак не могла привыкнуть к этому жесту. Невозможно было понять, что он имеет в виду, когда так поводит плечами.
Взяв у нее из рук блюдо с банановым пирогом со взбитыми сливками, он поставил его на стол:
— Поужинай со мной, нам нужно поговорить.
Итак, начинаются проблемы. Неужели Райан уволит ее только за то, что она устроила небольшой беспорядок в кухне вместе с Марией?
— Как дела у пострадавших? — спросила она.
— Пока их состояние стабильное.
— Хорошо, — облегченно вздохнув, Келси налила ему кофе, а себе ромашкового чая. Ее руки слегка подрагивали от волнения.
Зачем он только поцеловал ее? И ведь ей понравился его поцелуй!
Присев за стол напротив него, Келси принялась помешивать ложечкой в чашке.
— Ты не сказал, что помогал пожарным.
Он снова повел плечом.
— Они явно не справлялись.
— Ты молодец, но это так опасно! — Она заметила, как Райан мельком взглянул на свои руки. — Ты все-таки обжегся?
Он опять слегка повел плечом:
— Ерунда.
Она схватила его за руку. На ладони Райана красовались красные пятна и несколько пластырей.
— Ты обращался к доктору?
— Я сказал, что это ерунда — значит, ерунда! — Он с досадой отдернул руку. — Мои работники в больнице, как ты не понимаешь!
— Ты сделал все, что мог.
— Знаю. Но мне не удалось вытащить из огня всех. Мне помешал дым, — он тряхнул головой, будто прогоняя воспоминания. — Джеми был объят пламенем, когда я добрался до него. Этот запах горящей плоти...
Келси отодвинула от себя тарелку с пирогом, аппетит у нее пропал. Райан сразу же заметил это.
— Я идиот, мне не следовало тебе об этом рассказывать!
— Тебе нужно было с кем-то поделиться.
— Разговорами не решишь проблем. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
Келси с радостью согласилась сменить тему разговора и сказала первое, что пришло ей на ум:
— Ты сильно изменился со времен студенчества. Раньше ты, я помню, ленился, засыпал на лекциях, а теперь такой энергичный!
Выражение его лица немного смягчилось:
— Я никогда не ленился, Келси, просто в студенческие годы работал по ночам.
— А я и не знала о том, что ты учился и работал, — Келси смутилась.
Несколько минут оба молчали. Райан закончил с десертом, а Келси при этом думала о том, как нелегко приходилось ее однокурснику Сторму в юные годы. Наверняка уже тогда он хотел испробовать все — и учиться, и работать... А она всегда относилась к нему с симпатией. Райан казался ей тогда таким сексуальным...
С тех пор прошло немало лет, но он все так же привлекателен.
— Мария хочет учиться музыке, ты не против? — нарушила она молчание.
— Пусть учится.
— Она выбрала цимбалы. Говорит, что ей нравится средневековая музыка.
Он рассмеялся:
— Узнаю свою дочь!
— Я уже нашла несколько преподавателей, но прежде хочу взглянуть на их рекомендации.
— Дай мне знать. У моей дочери должно быть все самое лучшее.
Келси едва не ляпнула, что Марии нужен прежде всего отец, который проводит с ней больше времени.
— Она потрясающий ребенок, — произнесла она вместо своего упрека. — Когда ты впервые понял, что девочка одаренная?
— Когда ей было три года, а до этого времени я считал ее неполноценной и даже обращался к врачам.
Келси удивленно посмотрела на него:
— Ты шутишь?
— Я говорю серьезно. Мария резко отличалась от других детей. Она была очень спокойной и молчаливой, никакого плача или лепета. Она не любила детские игрушки, но могла часами перелистывать книги или смотреть телевизор. Помню, когда ей исполнилось три года, она сидела у меня в кабинете на полу и рассматривала какие-то книги. Внезапно Мария подошла ко мне с книгой, ткнула в какое-то слово пальцем и спросила, что оно означает. Я едва не упал со стула.
— Она уже читала?!
— Да. Знай я об этом, тщательнее подбирал бы книги, которые попадались ей на глаза. Кстати, тогда она спросила у меня значение одного ругательства.
— Невероятно!
— Иногда мне становится страшно, — вдруг признался Райан. — Я не знаю, как вести себя с шестилетним ребенком, который умнее меня.
— Ты должен вести себя с ней так, будто она обыкновенный человек.
— Ты снова за свое, Келси? Мария — не обыкновенный ребенок.
— Ей придется привыкнуть к тому, что общество, в котором она живет, по большей части состоит из заурядных личностей. Знаешь, я бы очень хотела остаться работать здесь и после того, как рожу.
Райан посмотрел на ее живот:
— Что говорит твой доктор?
— Все в норме, — она погладила живот. — Ребенок здоров, так что никаких проблем.
— Хорошо. Скажи, если что-то изменится.
— Райан, я на седьмом месяце беременности. Единственное, что может измениться, так это объем моего живота. Женщины рожают детей и продолжают заботиться об остальных своих детях, — она покраснела. — Нет, Мария не моя дочь, я не это имела в виду...
Он посмотрел на нее в упор, она выдержала его взгляд.
— Я знаю, что ты имела в виду. Оборудуй под детскую любую комнату в доме. Купи все, что нужно, я помогу.
— Я даже не знаю, что сказать, — Келси переполняли эмоции. — Спасибо тебе, Райан.
Он испытал странное чувство. Признательность Келси придала ему дополнительные силы. Ему казалось, что сейчас он может сдвинуть горы.
— У тебя нос в тесте, — внезапно произнес он и большим пальцем потер кончик ее носа. Ему хотелось коснуться каждой веснушки на лице Келси, ощутить мягкость ее бархатистой кожи...
