Эмма Радфорд - Необдуманное пари
3
К четвергу Пола, которого полностью изолировали от процесса метаморфоз, уже мутило от неизвестности. Джоан не встречалась с ним и едва находила время, чтобы поговорить по телефону. Теперь у него была только одна цель: заставить ее отказаться от дурацкого пари ради ее же блага.
Он завел свой сверкающий черный «крайслер» на стоянку перед «Эй-Картунз» и нашел свободное место для парковки. Заставить Джоан что-то сделать было трудно. Заставить Джоан сделать что-то ради ее собственного блага было почти невозможно.
— Какой же я идиот, — пробормотал он себе под нос, доставая с заднего сиденья букет ирисов самых разнообразных оттенков.
Джоан обожала цветы. Четыре орхидеи спасли мне шкуру, когда в прошлом году из-за какого-то моего глупого розыгрыша у нее сорвался выгодный контракт, с улыбкой вспомнил Пол. Почему-то он сомневался, что на этот раз удастся сорваться с крючка столь же легко. С тех пор как они заключили злосчастное пари, Джоан словно бы оделась в непробиваемую броню, и ее просто невозможно было заставить изменить принятое решение.
Пол понимал, что в субботу свалял дурака. Но он только хотел помочь ей, даже если Джоан и не могла в это поверить. Он знал, какой настырной может быть его сестра, к тому же она уже много лет трудилась над Джоан, пытаясь превратить ее в «настоящую девушку». Так вот, он старался помочь Джоан остановить подруг. А потом в ее глазах вспыхнул этот чертов огонь, и его тоже охватил азарт.
Да, он не должен был поддаваться. Но когда Джоан загоралась, он ничего не мог с этим поделать — только реагировать. К тому же ему доставляло огромное удовольствие наблюдать, как Джоан пускается во все тяжкие, лишь бы выиграть у него спор. Кроме того, он думал, что она блефует, и не собирался давать ей спуску. И только когда увидел ее на следующее утро, понял, куда может завести это пари.
Что, если Джоан познакомится с кем-нибудь вроде того придурка дизайнера, который пудрил ей мозги, уверяя в своем пылком желании создать из нее новую Галатею? Пол заканчивал колледж в Филадельфии и с нетерпением ждал, когда сможет больше времени проводить с Джоан… Они были не очень-то близки в старших классах, но, оказавшись далеко, Пол вдруг понял, что скучает по этому сорванцу, жившему за углом. Однако, вернувшись, он обнаружил, что Джоан все время проводит со своим дружком.
Потом тот бросил ее, и Джоан рыдала на плече у Пола, рассказывая историю, которую не могла поведать подругам. О том, как этот идиот пытался изменить ее в соответствии со своими вкусами, а потом сказал, что у него опустились руки, что «качество произведения зависит от качества материала… а в данном случае материал никудышный».
Она заставила его поклясться, что он не убьет парня, и Пол до сих пор жалел о данном обещании.
Если Джоан готова идти до последнего, кто знает, какого типа она подцепит на сей раз — лишь бы доказать ему, что способна это сделать?
А если она выйдет замуж, какое место в ее жизни останется для тебя?.. Пол проигнорировал слабый голосок, время от времени звучавший в его мозгу начиная с воскресного утра. Он заставит ее посмотреть на вещи здраво — никаких проблем! Насколько ему известно, Джоан не считает свою нынешнюю жизнь несчастливой. Во всяком случае, она всегда выглядела всем довольной, когда была рядом с ним… за исключением той свадьбы. Но это, возможно, было просто мимолетным помутнением рассудка. Он же сам говорил Люку, что свадьбы оказывают на женщин странное воздействие. И, насколько он знает Джоан, она не хочет быть ничьей миссис Единственной.
Он позаботится, чтобы она вспомнила об этом.
— Скажи, — послышался женский голос от двери, — ты собираешься входить, или будешь торчать на пороге до конца дня?
— А? — Пол испуганно очнулся от своих мыслей.
Мона, регистратор «Эй-Картунз», улыбалась ему, придерживая дверь.
— Эти цветы для меня, красавчик?
Он улыбнулся в ответ.
— Нет, это оливковая ветвь мира для Джоан. Она здесь?
На лице Моны промелькнуло странное выражение.
— Конечно, здесь. — Пол вошел вслед за Моной в прохладный холл. — Значит, это ты виной тому, что с ней приключилось?
— А что с ней приключилось? — спросил он. — Что ты имеешь в виду?
— Она странно выглядит, Пол, — заговорщицки произнесла Мона, придвигаясь ближе к нему. — Я еще никогда ее такой не видела. Что-то удивительное.
— О нет, — простонал он.
Мона задышала чаще, ее улыбка стала горячее. Она была так близко, что рыжие локоны касались его плеча.
— А что ты делаешь в этот уик-энд, красавчик?
— Искупаю свои грехи, — пробормотал он, а затем добавил более членораздельно: — Спасибо, Мона.
Он поспешил вперед по коридору. Что Джоан выкинула на этот раз? Оставалось только надеяться, что не откопала где-нибудь в кладовке умопомрачительные наряды, которые сочинял для нее тот придурок… вроде старушечьих платьев в пастельных тонах в сочетании с армейскими ботинками. А может быть, и того хуже? Костюм в тонкую полоску и туфли с длинными носами? Шкуру леопарда? А вдруг она сдалась окончательно и обрила голову наголо?
Втянув в себя воздух, он нацепил на лицо широкую улыбку, отважно толкнул дверь, просунул цветы вперед… и застыл на пороге.
Джоан скользнула по нему взглядом и устало улыбнулась.
— Привет. Входи. Я только закончу этот эскиз… Клиент попался — просто кошмар. Я все утро работаю, как проклятая.
Пол чувствовал себя так, словно получил удар в солнечное сплетение.
— Хмм… конечно, — медленно произнес он, отчаянно приказывая себе отвести от нее взгляд. — Ты выглядишь… неплохо.
В течение нескольких мгновений она смотрела на него, а затем фыркнула:
— В гробу я видела твои умопомрачительные комплименты!
Чего бы он ни ожидал увидеть, все было совсем не так. Да, она выглядела странно. Странно соблазнительной, странно ошеломляющей. Странно красивой. Непокорные длинные волосы были острижены до плеч и ниспадали мягкими волнами. Что-то еще в них изменилось… Ах да, они стали темнее и, кажется, приобрели каштановый оттенок. Джоан зачесала их назад, открыв взгляду лебединую шею, которая удивительно сочеталась с ее высокими скулами.
Пол захлопал глазами. Сколько же времени ему потребовалось, чтобы заметить, что у нее высокие скулы?
— Пол? А-у-у, Пол. — Она улыбалась застенчиво и смущенно. — Так плохо, да?
Именно эта улыбка привела его в чувство. Неважно, как она выглядела, но это была улыбка Джоан… в которой светилась мягкость, лишавшая жала самые острые, самые бесцеремонные ее замечания.
— Да нет, — произнес он, восстанавливая утраченное на миг душевное равновесие. — Я просто мысленно перелистываю чековую книжку, чтобы выяснить, смогу ли выкроить тысячу, или придется залезть в сбережения.
