Дженнифер Хейворд - Вечеринка в честь развода
И тут Риккардо увидел, как она выбегает из дома навстречу его младшему брату.
– Маттео! – воскликнула она, и он нежно обнял ее. – Я не знала, что ты в городе.
Маттео покружил Лили в воздухе и поставил на землю.
– Если это значит, что вы заняты друг другом, наверстывая упущенное время, я буду только рад за вас.
Краска разлилась по щекам Лили. Маттео был самым экспрессивным из трех братьев. Женщины так и льнули к нему.
– Ах, как хорошо, что ты здесь, – сказала Лили, одарив брата мужа теплой улыбкой. Она мельком взглянула на Риккардо, затем снова устремила взгляд на Маттео. – Может, мы увидимся, когда я вернусь?
Интересно, куда она направляется и почему никогда не улыбалась ему так, как сейчас его брату? Риккардо взглянул на ее сумку и темные очки.
– Ты хочешь пройтись?
– Мне надо купить платье для сегодняшнего вечера.
– У тебя сотни платьев наверху.
Губы ее сжались.
– Они мне не подходят.
Риккардо не мог этого понять. Да, Лили поправилась с тех пор, как они расстались, но пополнела она в самых правильных местах. «Ох уж эти женщины…» Он пожал плечами:
– У тебя сохранилась кредитная карточка? Лили с виноватым видом взглянула на него.
– Она превратилась в миллион маленьких кусочков… Но у меня есть своя карточка.
Ему снова захотелось отшлепать ее, положив к себе на колено, и это желание было таким сильным, что перед глазами у него замелькали красные искорки. Стиснув зубы, он засунул руку в карман и нащупал ключи от своего «ягуара».
– Вот, возьми. А мы поедем на машине Гейба.
На ее лице отразилось сомнение. Ей нравилось водить этот автомобиль. Риккардо знал это так же хорошо, как и то, в какое место ее надо поцеловать, чтобы свести с ума. Пощекотать языком нежную ямочку у основания ее красивой стройной шеи, а еще лучше – между…
– О’кей, спасибо. – Лили попрощалась с Гейбом и Маттео и ушла.
Ярость охватила Риккардо. Возможно, она считает, что ей не надо притворяться перед его братом, но ей уже следует начать играть свою роль – или ему придется преподать ей серьезный урок.
Гейб удивленно взглянул на него:
– Я рад, что у тебя все под контролем.
– Не могу поверить, что ты дал ей свой «ягуар», – добавил Маттео.
Риккардо, что-то пробормотав себе под нос, уселся в «мазерати» рядом с Гейбом.
– Она выглядит прекрасно, – сказал Маттео, устраиваясь на заднем сиденье. – Разрыв с тобой пошел ей на пользу.
– Мы все знаем, что ты влюблен в мою жену, – процедил Риккардо сквозь зубы. – Почему бы тебе не найти свою девушку, а не тратить время на мою?
– Лили нужен кто-то, кто поддерживал бы ее, – невозмутимо ответил его брат. – Ведь ты не был ее настоящим мужем.
Риккардо повернулся к нему:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты работал по четырнадцать и даже по шестнадцать часов в сутки, а о Лили думал в последнюю очередь. Не могу понять, как она выдержала это два года.
Риккардо сделал глубокий вдох:
– Заткни рот. Ты не знаешь, как все было.
– Ты никогда мне ничего не рассказывал, откуда мне знать?
– Сам попытайся пожить с Ледяной Королевой.
– Она совсем не такая, – пробормотал Маттео. – Может, ты спросишь себя, что у вас произошло?
– Может, ты не будешь совать нос не в свое дело?
Риккардо отвернулся, уставившись в окно. Пригороды Нью-Йорка сменились спальными районами. Но если виды за окном были изумительными, то настроение у него стало прескверным.
Чего они от него хотят? Они думают, что он смог бы прославить имя де Кампо в ресторанном бизнесе Северной Америки, ежедневно возвращаясь домой к ужину в шесть часов? Что он откажется от прав, данных ему при рождении, и не будет таким целеустремленным и амбициозным, как его отец? Риккардо покачал головой.
«Ты никогда не хотел выслушать меня», – бросила ему Лили вчера вечером.
Боже. Неужели он действительно был таким плохим?
Ведь было время, когда его действительно мало что волновало. Когда он участвовал в гонках в составе одной из ведущих команд Италии и думал только о том, как победить. Он мчался со скоростью сто восемьдесят миль в час, и это ощущение было настолько захватывающим, что в конце концов он освободился от железной хватки отца. Риккардо пожирал жизнь с аппетитом, наслаждался каждой минутой.
Любая красивая женщина, встречавшаяся на его пути, становилась пенкой в его кофе эспрессо.
Но Лили была не такая, как все. Она не бегала за ним, не домогалась его. Лили стала для него вызовом. Ему всегда было ее мало, она была единственной женщиной, которой он не мог насладиться сполна. Ее острый ум, ее любящее сердце – пока оно не превратилось в лед – и необыкновенная чувственность делали ее самой горячей женщиной, к которой он когда-либо прикасался. Риккардо был охвачен желанием подчинить ее полностью себе, овладеть ее телом и душой. И чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Он поерзал на сиденье. Эта глупость, которую он чуть не совершил, теперь будет преследовать его всю жизнь. Он поцеловал Челси Тейт с целью завлечь ее в свою постель в самые тяжелые дни своего брака. Когда Лили отказалась даже разговаривать с ним и он почувствовал себя одиноким в собственном доме, перестал здраво мыслить. Риккардо хотел доказать ей, что она не нужна ему, что он ее совсем не любит, не сходит по ней с ума. Но все это обернулось против него. Когда он поцеловал Челси, то понял, что ему не нужен никто, кроме Лили.
Если он еще одну ночь проспит с ней так в одной постели – когда она отвергает его, не дает прикоснуться к своему нежному упругому телу, которое принадлежит ему, и только ему, – он не сможет отвечать за свои действия.
Наконец они приехали в Вестчестер и припарковались возле дома. Риккардо полной грудью вдохнул свежий воздух, напоенный ароматом трав и листвы. Когда он первый раз приехал сюда – в корпоративный дом на берегу реки Гудзон, – то сразу влюбился в это прекрасное место. И когда услышал, что поместье продается, сразу же купил его для себя и Лили. Но Риккардо всегда был так занят работой, что они редко ездили сюда.
Еще одно обещание, которое он не сдержал.
Взяв пилу, Риккардо отправился к дереву. Им удалось свалить огромный старый американский дуб, не зацепив дом. Это было непросто, потому что дуб был девяносто футов в высоту и три фута диаметром.
А потом они сидели возле поверженного дерева и пили холодное пиво прямо из банок. Они были такими разными: Гейб – серьезный, поглощенный своим виноделием, идущий к своей цели с самого детства; Риккардо – самый старший, мятежник и бунтарь, Мэтти – самый младший, мягкий и чувствительный. Однако они были близки, как могут быть близки только братья. И им не мешало то, что они были разбросаны по миру. Гейб проводил почти все свое время в Напа-Вэлли, где были их виноградники, а Мэтти – в Таскании, где он руководил европейским филиалом компании.
