Джейн Фэйзер - Снежная ночь с незнакомцем
Младший дворецкий Огден помог Дункану одеться к ужину. Закончив завязывать шейный платок, Дункан сделал то, что делал очень редко — посмотрел в зеркало на свое лицо. В этот вечер он чувствовал необходимость быть честным до конца и признаться, кто он и какой он.
Дункан шел, сапогами отбивая ритм по сосновым половицам коридоров. И пытался посмотреть на Блэквуд глазами Фионы. Эта часть дома сохранила свое величие — портреты, фарфоровые статуэтки, настоящие произведения искусства и привезенные из Бельгии ковры украшали каждую комнату.
В красной гостиной он позволил Гейнзу налить ему виски, быстро проглотил напиток и снова протянул бокал дворецкому. Глядя на свою руку, он заметил почти неразличимую дрожь. Черт возьми, его беспокоила, как гуся под Рождество, предстоящая встреча с Фионой Хейнс. Это удивило его, поскольку он не мог вспомнить время, когда его интересовало мнение о нем женщины. Однако эта конкретная женщина забралась под самую его кожу и укоренилась там. Его очень волновало, что она о нем подумает.
Наконец двери в гостиную распахнулись и на пороге показалась Фиона. Она стояла, широко разведя руки, придерживавшие двери, и смотрела на него блестящими золотистыми глазами, полными гнева. На ней было бархатное платье изумрудного цвета, такого же, как и искорки в ее глазах. Оно великолепно сидело на ней. Над низким декольте соблазнительно белела грудь. Фиона выглядела так, как будто вся она, до последней мелочи, принадлежала к королевскому двору.
Черт бы побрал, она выглядела так, как будто принадлежала ему, была в его объятиях. Сейчас. Он чувствовал реакцию своего тела, чувствовал непреодолимое желание, пробуждавшееся в нем. Но было безумием надеяться на это — Фиона Хейнс заслуживала более достойного мужчины. И, кроме того, она смотрела на него совсем не так, как в ту холодную снежную ночь, которую они вместе провели под звездами. Она смотрела так, будто собиралась задушить его голыми руками прямо здесь и сейчас.
Дункан ожидал этого, и спрятал за спину покалеченную руку.
Фиона сложила руки, гордо подняла голову и решительно вошла в гостиную. Приближаясь к нему, она прищурилась.
Дункан сглотнул. Что бы она ни сказала, пусть скажет — просто скажет. Ему хотелось, чтобы это произошло и с этим было покончено, и тогда он вернется к своему одинокому существованию и забудет ее.
Фиона склонила голову набок.
— Вы бросили меня.
— Добрый вечер, — попытался заговорить он.
— Вы заставили бедного мистера Невина отвезти меня в ваш дом, как будто я заблудшая сирота.
— Уверяю вас, я этого не хотел. И думал, что это избавит вас от сомнений в отношении приличий.
Фиона фыркнула и медленно обошла вокруг него.
— А может быть, вы старались избавить себя от расспросов ваших друзей о вашей спутнице.
Его «друзья»? У него не было друзей, больше не было.
— Вовсе нет, — заверил он. — Я думал только о вас.
Она остановилась перед ним и пристально посмотрела на него. Ее глаза сверкали от гнева, а пухлые алые губы сложились в насмешливую улыбку.
— Если вы думали только обо мне, лорд, тогда почему не сказали?
— Вы спали.
— Я не об этом! — воскликнула она, ударив его по плечу. — Вы прекрасно знаете, что я хотела сказать!
Дункан полагал, что должен был знать, и тысяча ответов мелькала у него в голове.
— Я не хотел испугать вас.
Фиона подняла бровь.
— Не хотели, даже когда я говорила вам, какой вы никчемный человек?
Дункан не мог скрыть улыбку, появившуюся в уголке его рта.
— Особенно тогда. К этому моменту я был слишком унижен, чтобы признать, что это ко мне вы относитесь с таким презрением.
— Вы не были единственным униженным, могу вас заверить, — тихо сказала она и отвернулась от него.
— Приношу искренние извинения. Мне следовало сказать вам.
Фиона оглянулась.
— Да, следовало бы. — Она сдержанно улыбнулась. — Но, я полагаю, дело кончено. Нам не надо углубляться в это, не так ли? Давайте просто… — Она сделала широкий жест: — Пойдемте отсюда, ладно?
Дункан чувствовал приближение первой разрушительной волны разочарования.
— Конечно. — Он указал на дверь — Давайте пообедаем.
— А я думала, вы никогда не предложите, — сказала Фиона, одаряя его сияющей улыбкой, от которой у него подгибались колени.
В столовой Дункан говорил очень мало, чувствуя, что не способен поддержать разговор. Зато Фиона выглядела веселой и оживленной.
Дункан мог бы просидеть так всю ночь, слушая ее рассказы, глядя на выразительные движения ее рук, лицо, озаренное улыбкой. Фиона не один раз отводила взгляд от его лица. И казалось, будто она не видела на нем следов пожара. Когда она говорила, то смотрела ему в глаза. Временами, рассказывая что-то, дотрагивалась до его поврежденной руки и, казалось, совсем не замечала этого. Постепенно Дункан начал понимать и удивляться, как спокойно она воспринимала его ужасный вид. Затем Фиона без всякого смущения упомянула, как была поражена, увидев разрушенное крыло дома.
— Вы могли бы восстановить его, — предположила она.
Для Дункана это был трудный вопрос. С одной стороны, ему хотелось оставить сгоревшую часть дома как памятник своему безрассудству и тени того человека, которым он когда-то был. С другой стороны, он боялся, что не способен что-то исправить. И то и другое оставляло его в нерешительности.
— Недавно я имела удовольствие посетить дом неподалеку от Бата, — как бы между прочим сказала Фиона. — Он построен во французском стиле, с множеством окон и башенок. Французский стиль хорошо бы смотрелся здесь, на фоне холмов, как вы думаете?
Башни. Почему она считала их французскими, он не мог догадаться. Кашлянув, он взглянул на Гейнза и кивнул ему, показывая, что можно убирать посуду.
— Я еще не решил.
— Но пожар случился довольно давно, не так ли? — уточнила Фиона. — Девушка, которая приготовила мне ванну, сказала, что очень давно.
— Да, но…
— Но?
— Леди Фиона, это довольно сложное дело, — сказал он, снова взглянув на нее.
Ужин закончился, а Дункан не мог найти повода задержать ее. Он опасался, что любая из игр, в которые играют в гостиных, предполагает близкое соседство, и ему захочется дотронуться до нее. Вспыхнет ложная надежда, он потеряет власть над собой, и все начнется сначала.
— Уже поздно, — сказал он, поднимаясь со стула. — Вы проделали длинный путь. Я оставляю вас отдыхать, — добавил он, когда лакей помог Фионе отодвинуть стул. — Гейнз проводит вас в ваши апартаменты.
Дункан наклонил голову и заставил себя повернуться не оглядываясь. Он вышел из комнаты, оставив Фионе свое бьющееся сердце,
