Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая
– Смирись с поражением, Ян.
– Это не поражение, а вызов. И я его принял.
Лишь грустно улыбаюсь ему в ответ. Однажды я тоже приняла вызов и очень горько об этом пожалела.
Десять поцелуев, чтобы влюбиться
Заставили моё сердце остановиться.
Возможно, в будущем оно будет биться –
Когда Он перестанет мне снится…
Глава 59 –
Моя любовь – это пустота
Маша
Домофон что ли сломался?
В который раз набираю номер квартиры Князевой, но никто не отвечает. Ну как так?
Начинаю звонить подруге на мобильный, но там тоже не алё – абонент недоступен и далее по известному маршруту посылают.
Десять минут ещё топталась у парадной, пока оттуда не вышли люди. Наконец-то! Я думала уже, что все конечности себе отморожу.
Ну, Мира!
Ещё в среду договорились пойти с подругой в новый музей, причём это была полностью её инициатива. Условились, что зайду за ней после того, как закончу с делами. Неподалеку от дома Мирославы есть очень хороший книжный магазин, я там заказала книги по японской мифологии для работы над статьей.
Если она сопит в обе дырочки, то я душу из неё вытрясу. Честное слово! И плевать мне на выходной день.
Несколько раз жму на звонок, только всё одно да потому – ни ответа, ни привета. Когда я уже потеряла всякую надежду на то, что мне откроют, громко щелкнул замок и дверь широко распахнулась.
А там…
Никита Тарасов собственной персоной, да ещё и в одних спортивных штанах.
Это именно то, о чём я думаю, да?
Вот чёрт! Охренеть!
Конечно, примирение Ника и Миры довольно призрачно маячило на горизонте. Весь универ шептался у них за спиной.
Весь последний месяц он из кожи вон лез, чтобы вернуть её. Просил прощения, упорно добивался внимания, красиво ухаживал. Как-то раз пришел ко мне в редакторскую и упросил опубликовать в номере его стихи. Хотя это громко сказано. Такого эпичного позора Ник ещё не испытывал.
Впрочем, все вокруг только умилялись, какой он милый, романтичный и самоотверженный. А то, что рифмы нет и в помине – не важно. Пропал парень, короче. Действительно влюбился в Князеву и Мира прекрасно знала о его чувствах. В это нельзя было не поверить, но… прощать зачем? После всего?
Ой, дурная баба!
– Заходишь? – усмехнулся Тарасов.
– Захожу.
Ник почти сразу самоликвидировался и в прихожую вылетела запыхавшаяся и раскрасневшаяся Князева. Глаза горят, улыбается во все тридцать два зуба, волосы растрепаны. Счастливая, светится, как сотня прожекторов, так и излучает позитивную энергию.
Ясно-ясно, грушевый латте, наверное, пили. С пончиками.
– Прости, я телефон не слышала.
– Ничего необычного, – бурчу, снимая обувь. – Головой ударилась?
– Маш… я его люблю. А он любит меня. Понимаешь?
Понимаю…
– Пойдем кофе пить?
– Пойдем.
Мира суетится, накрывая на стол. Кипятит чайник, достает кружки. Ник делает бутерброды и жарит яичницу с беконом. Они вдвоем смотрятся так правильно, привычно, по-домашнему.
Отчасти, я рада за Миру, а отчасти… переживаю. Потому что Ник уже зарекомендовал себя, как полная сволочь. Дважды.
Едим в полной тишине, что она уже начинает давить на мозг. Атмосфера накалилась до предела. Ощущение, как будто в любую секунду вспыхнет пламя.
После завтрака Ник ссылается на дела и уходит в другую комнату. А на самом деле просто дает нам возможность побыть одним.
– Как вы сошлись? – повернулась к подруге.
– Я узнала, что они с отцом уезжают во Францию. Навсегда. Тогда я ясно поняла – без него не смогу. Он мне нужен.
Да, она сумасшедшая и влюбленная. По самые помидоры. Радует лишь одно – Ник точно такой же. Это видно по тому, как они смотрят друг на друга, как двигаются. Словно она солнце, а он её спутник.
– Если он обидит тебя снова, то я его кастрирую.
Мира заливисто смеется.
– Маш, – подруга качает головой. – Ты ведь не против? Наверное, после всего… после этого спора… я выгляжу круглой дурой. Но верю ему и готова дать шанс. Нам обоим.
– Выглядит, как конец дурацкого ванильного фильма. Не важно против я или нет, это твой выбор, и я его уважаю.
– Но не поддерживаешь.
– Извини, – развожу руками. – Не могу понять, как можно простить человека за такое. Во второй раз.
– Любовь не только светлая, у неё есть и темная сторона. Важно принять обе и тогда многое становится понятным и простым.
Когда моя милая мечтательная Мира стала философом, м-м-м?
– Вот это ты пустилась в рассуждения, – допиваю свой кофе и пристально смотрю на подругу. – Знаешь… мне нужно кое-что тебе рассказать.
– Про Диму?
– Про Диму.
Чёрт, это тяжелее, чем может показаться.
Произошло столько всего, что я просто не представляю с чего начать свою историю.
Я уже столько раз собиралась это сделать, искала удобный момент, собиралась с силами, подбирала нужные фразы.
Но теперь, стоило сделать первый шаг навстречу, как слова полились из меня стремительным водопадом.
Вываливаю на лучшую подругу всё, до самой последней крупицы.
Начиная с жаркого во всех смыслах лета, нашего совместного времени с Димой, первом поцелуе и первой близости, и заканчивая ссорами и сомнениями.
Рассказала о Яне, который встал между нами и запустил цепную реакцию. Как я потеряла голову от Сотникова и никого, ничего не видела, кроме него.
О том, что я узнала про спор, про реакцию Димы и его поведение, про шантаж, ультиматум и проклятые десять поцелуев… десять поцелуев, чтобы влюбиться.
Выдыхаю.
Глаза щиплет от слез и Мира порывисто обнимает меня.
– Бедняжка, – подруга крепко прижимает к себе. – Я знала, что у вас всё не так просто, но… какой же он мудак!
– Он друг твоего парня, – шмыгаю носом.
– Это не помешает мне его кастрировать! – фыркнув, заявила Мирослава.
Смеемся. Кажется, что мой смех звучит вымученно и вяло, но мне точно легче.
– Прости, что не призналась раньше.
– Вот ещё, – Князева гладит меня по спине. – Конечно, не прощу. Надеюсь, я хотя бы не самая последняя в городе узнала?
Боже, я отвратительная подруга. Просто ужасная! Открылась маме и Рори, даже Ян был в курсе. Мне кажется, что и Ник прекрасно осведомлен о ситуации.
Я буду гореть в Аду!
– Ну…
– Маша, я тебя точно убью. Мы же лучшие подруги! Как только могла скрыть? Это ты в матушку свою пошла.
– Ты о том, что они с папой тайком поженились? – улыбнулась. – Мама сильно нервничала и переживала из-за этого. Родители решили не афишировать до последнего момента. Мама в положении, ей нервничать нельзя. Тем более,
