Малышка на заднем сиденье - Мэй Олдер

— Самир, о Боже, почему ты так поступаешь со мной? — спрашивает она, ее грудь быстро поднимается и опускается, когда я ввожу в нее второй палец и сжимаю его, усиливая давление на ее клитор. — Ты ненавидишь меня.

Я покусываю ее шею, затем ухо, стараясь не тянуть за маленькую серебряную сережку, и вдыхаю пьянящий аромат ее лосьона для тела. Пришло время расставить все точки над i, пока я буду держать ее взаперти в машине следующие шесть часов, продолжая ласкать ее клитор, вынимая пальцы и снова полностью погружая их внутрь.

— Я не испытываю к тебе ненависть, Бекка. И никогда этого не делал. Я влюблен в тебя, — признаюсь я, немного задыхаясь от ошеломляющей глубины того, что она значит для меня.

Она единственная девушка, которая когда-либо владела моим сердцем. Единственная девушка, которая когда-либо будет владеть им.

Глава 5

Самир

Бекка моргает несколько раз.

— Нет, это не так. Если бы ты любил меня, то не вел бы себя словно озлобленный придурок.

Я целую ее в раскрасневшуюся щеку, желая, чтобы она чуть повернула голову, чтобы я смог поцеловать ее сочные губы.

Я замедляю свои толчки, проводя кончиками пальцев по особому местечку ее внутренней стенки, отчего ее стоны становятся хриплыми.

— Мне жаль. Да, я действительно злюсь, но не на тебя. Только не на тебя. И я не хотел быть таким придурком.

С удивительной мягкостью она спрашивает: — Почему ты злишься?

— Сначала это было потому, что мне пришлось все бросить, когда мама вышла замуж за твоего отца. И ты была такой занудой по поводу того, что придется жить с нами, поэтому я вел себя как сопляк, с легкостью вымещая на тебе весь свой гнев. Прости, что я был таким мудаком. Что заставил тебя думать, будто бы ненавижу тебя, хотя на самом деле все с точностью до наоборот.

Бекка, наконец, поворачивается ко мне лицом. Внезапно ее глаза засияли теплом и нежностью. К моему величайшему удивлению, она заводит руку мне за голову и притягивает к себе для сладкого поцелуя, и я ощущаю ванильный аромат ее блеска для губ.

Я лениво двигаю пальцами внутри нее, замедляя движения по мере того, как поцелуй становится глубже.

Когда Бекка прерывает поцелуй и отстраняется, она обхватывает мою щеку ладонями и говорит: — Мне тоже жаль. Не за то, что я вела себя как соплячка, потому что ты определенно заслужил это, когда назвал меня смазливой блонди и сказал, что от меня веет так, будто кто-то испортил воздух при нашей первой встрече.

Я издаю смешок, но быстро извиняюсь, снова.

— Мне не следовало этого говорить. Я люблю твой запах. Он похож на кокосы, летнее солнце и… — я стону, вспоминая, как сногсшибательно и сексуально выглядят ее изгибы в маленьком бикини, которое обтягивает ее бедра, едва прикрывая сочную попку.

Мой член дергается, когда я вспоминаю, как часто я представлял, что затаскиваю ее в самую глубокую часть бассейна, который был у нас на заднем дворе, и отодвигаю треугольнички ее купальника в сторону, чтобы пососать ее сладкие сиськи.

Я мечтал о том, как разверну ее и попрошу ухватиться за край бассейна, пока буду развязывать завязки ее бикини, затем раздвину ее полные ягодицы и погружу свой член внутрь. Киска или задница, абсолютно не важно.

Мне так сильно хотелось быть с ней. По сей день я едва могу вынести совместное пребывание в бассейне дольше пяти минут, прежде чем мне приходилось вылезти и бежать в свою комнату, чтобы подрочить, а затем вернуться на улицу, только для того, чтобы это повторилось снова.

Бекка двигает бедрами и делает глубокий вдох, затем медленно выдыхает, когда при следующем толчке я ввожу третий палец в ее киску, бормоча ей о том, какая она хорошая девочка, что смогла расслабиться настолько, чтобы принять мои пальцы.

Ее голос дрожит, когда она говорит: — Спасибо. Я… я знаю, что тоже могла быть повежливее вместо того, чтобы постоянно ссориться с тобой.

Затем она бормочет мне под нос: — Определенно, я была бы более вежливой, если бы знала, что у тебя такой огромный член.

Я не могу сдержать самодовольной улыбки, которая расползается по моему лицу, мое самолюбие тешится от осознания того, как сильно она ценит мой большой член. Но затем мы на мгновение замолкаем, слушая ужасную музыку, которую выбрал папа — вместе с ее тихими стонами удовольствия — пока выслушиваем извинения друг от друга.

Теперь я уже не чувствую себя таким самодовольным, целую ее в шею и говорю: — После того… как только мы начали жить вместе и я влюбился в тебя, я постоянно злился, потому что не мог обладать тобой. Мы были так молоды, и поскольку наши родители были женаты, мне казалось, что мы никогда не сможем быть вместе. Не так, как мне хотелось.

Она на мгновение застигнута врасплох моим признанием, судя по тому, как она наклоняет голову, отстраняясь от меня, когда я пытаюсь поцеловать ее в подбородок. Долю секунды она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, но затем ее брови опускаются, и она прикусывает внутреннюю сторону щеки, прежде чем говорит: — Вот именно. Они женаты и так чертовски любят друг друга, что никогда не разведутся. Мы не сможем быть вместе, даже если… даже если бы захотели.

Она быстро поправляет себя, добавляя: — Я имею в виду, если бы ты захотел, — Бекка указывает на мою руку у себя в штанах, а затем на мою выпуклую эрекцию, натягивающую шорты. — Значит, это придется прекратить.

Я кладу ее руку на свою выпуклость, заставляя ее сжать мой член через шорты. Мы одновременно делаем глубокий вдох и выдыхаем, когда я сжимаю ее руку в кулак.

— Не имеет значения, останутся они вместе или же нет. Нам по восемнадцать, и мы не кровные родственники, так что мы не делаем ничего плохого. Я не позволю их отношениям помешать мне заполучить тебя.

Зеленые глаза Бекки вспыхивают огнем, когда я вытаскиваю руку из ее леггинсов, и, хотя это непросто сделать в таком ограниченном пространстве, я стягиваю их, затем сажаю ее к себе на колени, чтобы она оседлала мои бедра, на этот раз развернувшись ко мне лицом.

Я присвистываю, увидев ее ярко-розовые кружевные стринги — одни из моих любимых — затем беру ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

— Ты