Дикси Браунинг - Одиночество не для них
Самый подходящий момент для бегства, подумалось Жасмин. Встать и уйти — так просто! Если он за ней и погонится — ясно, что не догонит.
Но не зверь же она, чтобы бросить человека одного в таком состоянии!
И потом, как найти дорогу домой? Никаких тропинок она перед собой не видела. Только небольшую полянку, кострище, какие-то железные ящики и палатку защитного цвета, в которой едва поместился бы мальчишка-бойскаут.
В Лос-Анджелесе ей случалось видеть бомжей, экипированных куда лучше. О чем она и сообщила, вызвав с берега новый взрыв проклятий.
— Хочешь уйти — ради бога! Оставь лодку на берегу и убирайся к чертовой матери!
— И оставить тебя на растерзание гиенам?
— Еще про аллигаторов не забудь!
— И про комаров! — Жасмин раздраженно замахала рукой, отгоняя назойливых мошек. Трудно сказать, что больше выводило ее из себя — их несмолкаемый писк или зудящие укусы. Слишком поздно она поняла, что шорты — не лучшая униформа для прогулок по болотам.
Взяв веревку, которую Лайон называл «швартовы», Жасмин продела ее в ржавый «глазок» на носу лодки, обмотала вокруг запястья и спрыгнула на берег. На этот раз она приземлилась на ноги.
— Если ты ждешь аплодисментов, — заговорил он полминуты спустя, — то напрасно. Может быть, поможешь мне встать?
— Почему бы не полежать немного? Тебе нужен отдых.
— Потому что мне нужно нужду справить, пардон за такие подробности! — рявкнул он.
Жасмин покраснела. Слава богу, на опухшем и грязном лице смущенный румянец незаметен.
Поставить Лайона на ноги оказалось не легче, чем затащить в лодку, с той лишь разницей, что на сей раз никому из них не грозило выпасть за борт и утонуть.
— Ты плавать умеешь? — поинтересовалась Жасмин. Она привалилась к дереву, держа руки на весу и рассматривая стертые в кровь ладони.
Лайон в это время осторожно хромал к сплетению плюща, отделяющему вырытую вчера выгребную яму от остального лагеря.
— Да, а что?
Он не любил отвечать на вопросы. Ни на какие. Даже на дурацкие вопросы стройных и длинноногих женщин.
— Да ничего, просто спросила.
— Не надо, Жасмин. Хочешь уйти — иди. Здесь я на своей территории, и твоя помощь больше не требуется.
— У тебя там… э-э… ванная комната? — Жасмин кивнула на переплетение плюща и кустарника. — Когда ты закончишь, я… я хотела бы освежиться.
— Хорошо, я повешу чистое полотенце, — невозмутимо отозвался Лайон.
Девушка снова покраснела, на этот раз он заметил ее смущение. Заметил и ухмыльнулся во весь рот — так, словно и не был с ног до головы покрыт толстым слоем пота и грязи, словно при каждом вздохе в позвоночник ему не вонзалась дюжина тупых ножей.
— Тебе не нужно меня дожидаться. Просто отойди ярдов на пять в любую сторону и исчезни из виду. Могу предложить бумагу, мыло и полотенце, если нужно. Руки вымоешь в ручье. Водопровод сюда еще не провели.
Жасмин кивнула и двинулась через полянку. Руки она держала на весу, словно любое движение причиняло им боль. Собственно говоря, так оно и было.
— Волдыри промой хорошенько, с мылом! А потом я их забинтую.
Жасмин последовала его совету. Минут пять спустя со стороны ручья раздался плеск воды, а затем громкий вопль:
— Ой, мамочки, больно-то как! Мыло на свежую рану — это, знаете ли, не большое удовольствие!
Ну ладно, подумал Лайон. До лагеря добрались благополучно. Дальше что?
Прежде всего надо поесть, решил он. Со вчерашнего дня у обоих не было во рту ни крошки, если не считать полплитки растаявшего шоколада. Лайон вымыл руки в дождевой воде, которую собирал в пустое ведро, и, шагая медленно и осторожно, время от времени хватаясь за спину и разражаясь проклятиями, пошел осматривать свои запасы.
Обедали сосисками по-венски, холодным чили из банки и теплым пивом.
— Извини, содовой у меня нет. Я к ней и не притрагиваюсь — сплошная химия.
Жасмин сморщила нос и рассеянно почесала щеку забинтованной рукой.
— Отлично. Всегда мечтала выработать в себе вкус к пиву.
— Есть еще вода из ручья. Возможно, она и чистая, но на твоем месте я бы не рисковал.
Жасмин кивнула. Она сидела на бревне, скрестив ноги; между коленями у нее покоилась консервная банка с сосисками Несколько минут оба молчали.
— Ты так и не объяснил, что делаешь здесь, в глуши, — начала прощупывать почву Жасмин.
— Точно, не объяснил. Как щека? Чешется?
— Не чесалась, пока ты не спросил.
— Хочешь кофе на десерт?
— Из теплого пива?
— Нет, пивом я дорожу. У меня здесь всего дюжина упаковок.
— Почему?
— Что почему?
Да она хитрюга, эта мисс Стройные Ножки! Болтает о пустяках, задает вроде бы ничего не значащие вопросы, стараясь усыпить его бдительность, а сама только и ждет, когда он проболтается! Ну нет, не выйдет. С этой игрой он знаком. В академии проходили.
— Почему ты привез с собой столько пива?
— Ну… нравится оно мне.
Она вздохнула громко, выразительно возведя глаза к небу, но без дешевой театральщины. В один-единственный вздох умудрилась вложить столько чувств, сколько у большинства женщин уходит на три истерики. Скрепя сердце Лайон вынужден был признать: эта девчонка все больше и больше ему нравится.
А впрочем, не все ли равно? Он избавится от нее, как только сможет, а затем переберется на другую стоянку. Что-что, а заметать следы он умеет.
Но, пока она еще здесь (и, видимо, пробудет здесь дольше, чем им обоим хотелось бы), Лайон может быть спокоен: о его местонахождении никто не узнает. Если только дамочке не придет в голову разжечь сигнальный костер или бросить в реку бутылку с запиской.
— Замечательно, — пробормотала она, соскользнув с бревна на устланную листьями землю, и похлопала себя по плоскому животу. — Спасибо за еду и за первую помощь. От кофе я, пожалуй, откажусь и попрощаюсь, а то не успею вернуться в мотель до темноты.
Лайон разглядывал ее из-под прищуренных век. Наблюдать за человеком так, что тот нипочем об этом не догадается, — этому искусству его также обучили в академии. Боже, на кого она похожа! Взлохмаченная копна каштаново-рыжих кудрей, грязь, комариные укусы, расчесы, алые следы ядовитого плюща… Страшилище, да и только! Должно быть, Лайон рехнулся, иначе почему его так и тянет уложить эту страхолюдину на ложе из опавших листьев и предаться иному искусству, которому его не обучал никто, кроме матери-природы?
Непонятно, что он в ней нашел? Совсем не в его вкусе. Лайон предпочитает невысоких грудастых блондинок, непритязательных подруг на одну ночь. А Жасмин — длинноногая, рыжая, с небольшой грудью и, похоже, крепкий орешек.
Да если бы она и сгорала от желания, что проку? Он и шевельнуться толком не может. Постельные игры сейчас не для него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});