Ширли Айрон - Вернуть красоту

Господи! Как она любила! Да, ей по-прежнему были доступны какие-то чувства к мужчинам. Она могла смеяться с ними и весело проводить время. Все, как раньше. Только одно изменилось. Мужчины, которых она пускала в свою жизнь, могли доставить ей только физическое удовлетворение. Не больше. Они навсегда перестали ассоциироваться для нее с чем-то более высоким и прекрасным. Все, что от них требовалось – это сильное, сексуальное тело, нежные руки, страстные объятия, и, когда Флой получала то, что хотела, они исчезали. Она сама этого хотела. Жизнь нанесла ей слишком тяжелый удар, чтобы она могла полюбить заново.

– Принцесса?

Флой вздрогнула. Она совсем забыла о присутствии Клода. Она взглянула в его глаза и почувствовала, как внутри тоскливо защемило, – что-то подобное она испытывала, когда смотрела в глаза Алекса.

– У меня нет аллергии на пыль.

– Будет, если простоите здесь еще полчаса, пока мы ломаем коридор. Ваши легкие сгорят, а голова будет раскалываться от нестерпимой боли.

Он беспокоится о ней? Если так, то лучше не заострять на этом внимания, иначе она совсем размякнет и еще больше будет думать о нем. Пора остановиться, пока не поздно. Сейчас она мыслит ясно и точно знает, что ей нужно, а что нет.

– Спасибо за заботу, – вежливо ответила она и направилась к своей комнате, в которой осталась только кровать. Все: мебель, картины и личные веши – было перенесено в кладовую, где хранилась ее античная коллекция.

Возле кровати стояла еще тумбочка ручной работы, сделанная на заказ голландским мастером. Флой купила ее в старые добрые времена, когда она жила, не зная забот. В те дни она приобрела огромное количество старинной мебели и античных шедевров. Она настолько привыкла для каждой покупки снимать деньги со счета, что, когда дедушка умер, оставив ее без гроша в кармане, она испытала настоящий шок. Одна, без поддержки, без денег, в старом, разрушающемся на глазах доме…

Что ж, зато она впервые по-настоящему начала строить свою жизнь. Ей нравилось справляться с трудностями. Она приняла вызов и не собиралась сдаваться. Единственное, что ее расстраивало, это то, как все это произошло: неожиданно, жестоко, без капли жалости по отношению к ней.

Сказать, что в их семье не было теплых отношений, значило не сказать ничего. Все были настоящими эгоистами, и Флой не была исключением. Каждый жил своей жизнью, не утруждая себя проблемами близких, Флой ненавидела атмосферу семьи. Всю жизнь она надеялась, что что-то изменится, что когда-нибудь будет по-другому. Это была ее самая заветная мечта. И когда она поняла, что этой мечте не суждено сбыться, захотела построить свою собственную семью, где все будет иначе, но судьба посмеялась над ней, отняв у нее единственного любимого человека.

Флой стало невыносимо горько.

– Нет. Не могу больше, – прошептала она и в изнеможении упала на кровать.

Через полчаса, глядя мокрыми от слез глазами в телефонную книгу, она набирала номер Мэгги.

– Ну, как там мои апартаменты? – раздался радостный голос. – Готовы?

Веселый голос подруги благотворно подействовал на Флой, и она улыбнулась. Сколько она знала Мэгги, та всегда вкусно пахла ванилью и источала поистине материнское тепло.

Из Мэгги выйдет замечательная мать, время от времени думала Флой.

– Твои комнаты уже ремонтируют, – заверила ее Флой. – Скоро откроешь свой магазинчик.

– У меня уже все готово.

– У меня тоже.

Если все сложится так, как она планировала, то рядом с вывеской «Земные радости» появится еще одна, Флой так мечтала о своем магазине! Она вздохнула.

– Мне не терпится поскорее тебя увидеть.

Грохот в коридоре смолк.

– Я думала, ты наслаждаешься своим одиночеством.

– Не настолько, насколько я ожидала, – проговорила Флой еле слышным голосом. Ком подкатил к горлу, и она почувствовала, что, если произнесет хотя бы слово, тут же разрыдается.

– Флой? – В голосе Мэгги послышались тревожные нотки. – У тебя все в порядке?

Флой прикрыла глаза ладонью. Еще мгновение, и она уже не сможет сдержать сотрясающие ее рыдания. Она горячо любила своих подруг и… никогда не изливала им душу. Она могла открыться только самому близкому человеку, но такого не было. Дело осложнялось тем, что она сама не понимала, что с ней происходит. Она только чувствовала какую-то невыразимую тоску, которую сдерживала в себе долгие годы и которая дала о себе знать почему-то именно сейчас. Откуда эта тоска? Флой не знала сама.

– Я просто хотела узнать, как у тебя дела.

– Ты какая-то… грустная, – не унималась Мэгги.

– Да нет, все в порядке.

– Слушай, – по-деловому заявила Мэгги, – я сейчас же заканчиваю свои дела и выезжаю к тебе. Через час буду. Я принесу тебе мороженое, и ты мне все расскажешь.

Мэгги считала мороженое лучшим лекарством от всех житейских горестей. Вообще это обычно помогало, но в этот раз мороженого будет явно недостаточно. Тяжелое молчание Флой в телефонной трубке, видимо, сообщило Мэгги всю серьезность ситуации, потому что она с энтузиазмом прибавила:

– Шоколад?

– Да, пористый, пожалуйста, – жалобно пропищала Флой.

– Значит, шоколад, – успокоилась Мэгги. – До встречи.

Предложение подруги было так заманчиво, Флой надо было выговориться. Но как бы сильно она ни любила Мэгги, она не могла рассказать ей о своем прошлом, о трагедии, которая произошла шесть лет назад, о своей матери, которая больше напоминала мачеху. Что-то подсказывало ей, что ее плохое настроение как-то связано со всем этим. Стоит только начать и история польется сама собой… Но нет. Рассказать об этом значило пережить весь груз страданий заново. Это выше ее сил.

– У нас сегодня собрание в историческом клубе, – сказала Флой, взяв себя в руки. – Давай, может быть, завтра увидимся?

– Обещаешь?

– Обещаю. Передавай привет Стиву.

– Я думаю, тебе все-таки стоит хоть один день провести с нами, подальше от твоего ремонта.

– Да нет, со мной все хорошо.

– Мне просто не нравится, что ты сидишь там совсем одна в старом, пустом доме. Это угнетает.

– Зато меня никто не тревожит. Не беспокойся обо мне. У меня все отлично.

– Буду беспокоиться, хотя знаю, что ты все равно поступишь так, как сама считаешь нужным.

– Вот именно.

Флой положила трубку как раз в тот момент, когда в комнату вошел Клод и раздался его низкий, резковатый голос:

– Так вы не съехали?

От неожиданности Флой чуть было не подскочила.

– Вы наблюдательны. – Она повернулась к нему.

Большая ошибка.

Во-первых, сидя на кровати в двух шагах от него, она чувствовала себя немного бесстыдной и… голодной.

А во-вторых, он так на нее смотрел своими горящими глазами, что у нее заныло внизу живота.