Вирджиния Лавендер - Клятва верности

К своему великому сожалению, Рози никак не могла последовать всеобщему примеру и прозябала – точнее, бесцельно поджаривалась – в четырех стенах. Эрика готовилась к осенним показам, а это означало, что надо снимать осенние коллекции уже сейчас, да еще и подумывать о зимних.

Сколько Рози себя помнила, она вечно одевалась не по сезону. То среди промозглой зимы фотографировалась в оранжерее с гидропонными растениями, вырядившись в легкомысленный цветастый сарафанчик. То бродила по вонючему искусственному снегу в красивой горностаевой шубке, изнывая под лучами летнего солнца. Работа не из легких, что и говорить!

Вот и теперь бедняжка томилась в душном городе, терпеливо ожидая завтрашнего дня, когда решили возобновить съемки. В данный момент она сидела на трехногом табурете в кухоньке, небрежно положив на соседний бесконечно длинные ноги. В завязанной на животе клетчатой рубашке и в простеньких хлопковых трусиках – единственная дань приличиям, которую приходилось платить, несмотря на изнуряющую жару. Однако надевать что-то еще казалось просто безумием.

Рози вздохнула и обрызгала лицо минеральной водой из маленького пульверизатора, который всегда таскала с собой в сумочке. Того и гляди нежная бледная кожа начнет шелушиться и клочками слезать с носа и щек. Как и все белокожие люди, она обладала способностью моментально обгорать даже в подвалах замка Иф.

Фотографии модель разбросала по столику, покрытому потертой клеенкой. У Рози имелись собственные представления об уюте, и в основном они заключались в том, чтобы довести любую вещь до максимально древнего возраста. Ничего нового, или, боже упаси, современного!

Даже здоровенные фаянсовые цветочные горшки на лилипутском кухонном балконе с литой чугунной решеткой, больше напоминающем птичью клетку, а не архитектурный элемент, достались Рози не то от бабушки, не то вовсе от прабабушки.

Она еще раз перебрала снимки и довольно улыбнулась. Работы были просто великолепными.

– Умеет, стервец. Эрика права: этого у него не отнимешь, – заметила она вслух и поднесла особенно понравившуюся фотографию поближе к глазам.

На четком черно-белом оттиске Рози стояла на поросшем травой холме и пристально вглядывалась в плотную стену деревьев, виднеющихся неподалеку.

Всякий раз молодая манекенщица искренне поражалась способности талантливых фотографов сделать из самой обыкновенной девушки сказочную фею. Ниспадающая до земли одежда, в кудрявых волосах запутались кленовые листья, маленькие руки сцеплены в замок, босые ноги чуть выглядывают из-под длинного подола. Ослепительная красавица на фото приподнялась на цыпочки и высматривает кого-то среди деревьев: то ли возлюбленного, то ли просто странника, проезжающего мимо. От фотографии веяло волшебством и чудесами.

Рози и не подозревала, насколько становится похожа на эту самую сказочную фею, когда ее правильное красивое лицо покидает привычная гримаска проказливого дьяволенка. Она привыкла думать о себе, как о высокой, чуть нескладной девушке, которую дураки модельеры почему-то сочли пригодной для подиума.

Всякий близко знающий ее человек мог бы сказать, что пора подростковой угловатости давно миновала и теперь из неуклюжего птенца вырос прекрасный лебедь. Но вот беда, Рози никогда никого не слушала и продолжала щеголять в заношенных донельзя кроссовках, рваных джинсах и нелепых безразмерных футболках, приобретенных по случаю на блошином рынке и неизменно приводящих Эрику в ужас и отчаяние. Однако ничего поделать с упрямой манекенщицей было невозможно.

Впрочем, нарядов в жизни Рози было предостаточно. Ведь иногда за вечер показа ей приходилось сменить около пятнадцати платьев.

А туфли на высоком каблуке! Вот что она ненавидела больше всего. При незаурядном росте, которого Рози первые пятнадцать лет жизни отчаянно стеснялась и даже едва не нажила себе искривление позвоночника, стараясь казаться пониже, каблуки могли стать сущей пыткой.

Если позволить себе так думать, конечно. И Рози, измученная комплексом неполноценности, к сожалению, именно это себе и позволила. Поэтому большую часть времени проводила в удобной растоптанной обуви на плоской подошве, игнорируя жалобные стоны друзей.

– Выходит, – продолжала рассуждать она вслух, перебирая глянцевые оттиски по пятому разу, – я прямо-таки неописуемая красавица. Прекрасное видение, не иначе. Даже приятно взглянуть.

Послышалось томное завывание, и из корзинки, стоящей под столом, выбрался сэр Родерик. Несчастный пес мучился от жары.

Бассет немного походил по кухне, высунув язык, тяжело дыша и стуча когтистыми кривыми лапами, потом шумно напился из миски с водой, помотал ушами и обессиленно рухнул около покосившегося сиденья хозяйки.

– Жарко тебе, негодяй? – пробормотала Рози, продолжая перебирать снимки и раскачиваться на хлипких деревянных ножках табурета. – Ничего не поделаешь. Можно было бы спрятать тебя в холодильник до лучших времен. Но нет, не выйдет, холода ты не переносишь… В подвал? Темноты ты тоже боишься. На улицу выходить опасаешься, да там еще жарче, чем дома… Стало быть, прояви терпение. Когда-нибудь да настанет прохладная погода. Скажем, пойдет дождик. Или снег. Или град. Хороший ураган, вот что всем нам нужно! Цунами, ураган и землетрясение…

Под окнами внезапно раздалось журчание воды, выливающейся из шланга. Это мистер Эдвард Доусон, владелец дома, пытался спасти от полного засыхания скудный травяной газончик, в незапамятные времена разбитый перед облупившимся фасадом.

Сэр Родерик испуганно гавкнул и на всякий случай спрятался обратно в корзину.

– Ну-ну, во всей красе, – ядовито заметила Рози. – Бесстрашный защитник слабых и обездоленных. Интересно, что случится, если на меня нападут в темном переулке? Я-то отобьюсь, а вот ты, ушастый, коротконогий, трусливый, жирный пес…

Она не договорила, заслышав негромкий стук во входную дверь и позвякивание колокольчика. Поскольку вся квартира состояла из комнаты и кухоньки площадью с носовой платок, безо всяких дверей сразу переходящей в прихожую, где под силу было развернуться только одному человеку, никаких проблем со слышимостью не возникало. Иногда это было даже к лучшему.

– Кого еще там черт принес? – осведомилась гостеприимная хозяйка сама у себя, неохотно спуская ноги с удобной подставки.

Сунув босые ступни в удобные мягкие тапочки, покрытые веселеньким узором, Рози прошлепала к двери и заглянула в глазок. В полутемном коридоре неуверенно переминался с ноги на ногу Сэм Коллинз. В руках он крепко сжимал нечто, подозрительно напоминающее букет цветов в желтоватом бумажном кульке.