Кэтлин О'рейли - Клуб одиноких сердец

Джессика удовлетворенно улыбнулась, заметив его смущение.

— Непредвиденные проблемы, Тейлор?

Она говорила как женщина, любившая властвовать. Понятие уютного дома или очага сводилось для нее, очевидно, к руководящей роли жены. Связать свою судьбу с таким экземпляром было бы чрезвычайным риском. Большие жертвы, низкая отдача.

Сажая ее в автомобиль, Адам ожидал, как она оценит его машину. Чаще всего дамы выражали неописуемый восторг или благоговейный трепет. Но на лице Джессики не было ни удивления, ни трепета, ни сексуального влечения к владельцу машины.

Глаза ее были злобными. Это было новой, ни на что не похожей реакцией на его «порше».

— Что-то не так? — Адам открыл дверцу со стороны пассажирского места.

— Ты водишь «порше»?

— Да.

— Девятьсот одиннадцатую модель? Каррера Коуп? — Она раскинула руки и опустила их на капот.

Пальцы скользили по поверхности, словно она ласкала любимого. — Ляпис-лазурный.

Адам кивнул головой, зачарованный ее взглядом. Его профессиональный опыт подсказывал ему держать язык за зубами.

— Объем двигателя три и шесть литров, триста двадцать лошадиных сил.

— За пять секунд разгоняется до шестидесяти миль.

Руки у нее вяло опустились, и она чихнула.

— Ты дьявол, Тейлор, а не мужчина.

Ее слова звучали оскорбительно и ранили в самое сердце.

— Только потому, что я вожу «порше»?

— Это моя машина, — проговорила Джессика, энергично упираясь пальцами в капот.

Адам пробежался рукой по волосам.

— Твою машину угнали?

Она отрицательно покачала головой и снова чихнула.

— Нет, у меня пока нет личного автомобиля, я только о нем мечтаю.

Адам вытащил из кармана компактную упаковку гигиенических салфеток, которую специально захватил с собой для Джессики.

— Пожалуйста.

Она послушно вытерла нос, сжала использованную салфетку в руке и обернулась к Адаму.

— Прости меня. Это длинная и ужасно глупая история. И мне не хотелось бы докучать тебе подробными объяснениями. Можно оправдаться тем, что я излишне взволнована сегодня?

Джессика снова взглянула на машину, и в глазах ее было столько страсти, что обидно было бы изливать ее на «порше». Адам протянул ей ключи.

— Садись за руль.

Адам молча наблюдал, как ее странное, сентиментальное выражение лица буквально на глазах испарялось.

Джессика подбросила ключи, лихо поймала их одной рукой, обежала машину и быстро уселась на водительское кресло. Черт побери! Он отправился следом за ней, открыл дверцу и снова закрыл ее.

— Проверяю, хорошо ли ты захлопнула дверцу, бросил он Джессике, прежде чем занять пассажирское место. — Умеешь пользоваться коробкой передач?

— Тебе выпал случай проверить.

И машина с урчанием понеслась в ночь.

Джессика Барнс прибыла в роскошный ресторан, держа под руку Адама Тейлора.

Это был воображаемый и собирательный образ спутника, с которым она на зависть всем могла бы появиться на выпускном балу много лет назад, но так и не появилась. Он мог бы оказаться известным футболистом, которых никогда не было в числе ее знакомых. Или парнем, позвонившим ей субботним вечером, чтобы пригласить на свидание, хотя обычно по субботам ее телефон молчал. Все эти герои ее сказочных, придуманных романов соединялись в единое целое, образуя реальный, живой и сексуальный, как змей-искуситель, объект мужского пола.

И еще одно достоинство ее кавалера: он был хозяином потрясающей машины.

Она таяла от удовольствия. Сказывались сдерживаемые в течение целых одиннадцати лет сомнения. Раскрепощение было чертовски приятным.

Официант принес напитки, и Джессика пригубила вино, как ресторанный завсегдатай. Адам снял пиджак, а она отметила про себя, что ослепительная белизна его сорочки особенно эффектно подчеркивает загар. Потрясающе! Ей нравилось, когда взгляд его серо-зеленых глаз задерживался на ней и в нем она читала и восхищение, и страсть.

Она обратилась к нему:

— Расскажи, как ты стал консультантом.

— Неужели тебя это интересует?

— Очень.

— Я рано закончил университет, раньше многих моих сверстников. Но и с дипломом магистра по управлению коммерческим производством в моем возрасте было нелегко найти подходящую работу. Я с радостью откликнулся на первое же предложение.

Это была должность в крупной консалтинговой фирме. Я проработал там три года и понял, что наиболее удачными проектами у меня выходят те, которые связаны с максимальным увеличением производительности труда.

— Редкий талант, — пробормотала Джессика. Мне всегда нравилась математика и точные науки.

Финансы показались наиболее привлекательным полем деятельности. А теперешнюю работу я нашла через два года после окончания колледжа. Она хорошо запомнила тот день, когда открыла родителям свою заветную мечту стать вице-президентом компании. В их семье никогда не было вице-президента солидной фирмы, и Джессика намеревалась исправить это досадное недоразумение.

Адам смотрел на нее сквозь хрусталь бокала.

— Ты родом из Чикаго?

— Да. Родилась и училась здесь. А ты? У тебя специфический акцент. Откуда он?

— Алабама.

— Алабама? Уроженца Алабамы я представляла деревенским парнем в спецовке с зажатой в зубах соломинкой и клочками сена в волосах. Тебе, видно, удалось отмыться. Выглядишь совсем как городской житель.

— Спасибо, мэм, премного благодарен.

В его компании было приятно, хотелось разговаривать обо всем, непринужденно смеяться. Доверчиво относиться к собеседнику. Холодок пробежал по спине. Это было плохим знаком.

— Как продвигается твой отчет? — поинтересовалась Джессика.

— Давай не будем трогать профессиональных тем. Не хочется говорить о работе. Меня больше интересуешь ты.

— Это не менее скучная тема.

Глаза их встретились, и он покачал головой.

— Я так не думаю. Видимо, у тебя немало личных секретов?

— Когда мне было шестнадцать, я убежала из дома. Прошаталась часов семь по городу и вернулась.

Мать с отцом до сих пор ничего не знают. Это можно отнести к категории секретов?

— Почему ты сбежала?

— В шестнадцать лет жизнь всем кажется скучной, а иногда невыносимой. Я ничем не отличалась от своих сверстников. А каким ты был в шестнадцать?

— Возил сено, пахал землю, помогал матери. Акцент его становился сильнее, оказывая умиротворяющее воздействие на Джессику, словно ее окутывало тепло незатейливой сельской жизни.

— А что делал в это время отец?

— Он постоянно был в разъездах. Командировки туда-сюда.