Ксения Любавина - Душенька

— Лара! — проговорил он прямо ей в лицо, чтобы заставить слушать. — Дорогая Лара! Я развожусь с тобой. И меня не интересует твое мнение на этот счет.

На красивом холеном лице Ларисы отразились противоречивые чувства. Сначала она, по-видимому, собиралась расплакаться, и у нее даже задрожали губы, но быстро взяла себя в руки и холодно спросила:

— А как же совместно нажитое иму…

— Имущество мы разделим поровну, как положено. Я же понимаю, что ты отдала мне твои лучшие годы, родила и вырастила моего сына… И ты выходила за меня, когда я еще был студентом аспирантуры и почти ничего собой не представлял. Кстати, именно благодаря тебе я эту самую разнесчастную аспирантуру так и не окончил, но, как говорится, кто старое помянет…

— Ну, ты, Булыгин, и своло-очь! Аспирантуру мне припомнил! Господи! Да если бы я тебя не уговорила все это бросить и заняться делом, мы все просто положили бы зубы на полку! Ты лучше вспомни, какое тогда было время! Идиот! Петя, ты же просто идиот! Твое увлечение историей нас прокормило бы, что ли?!

Он пожал плечами:

— Прости, Лар, если обидел. Я не специально. Просто для меня это было важно. Но с другой стороны… хорошо, что так все вышло. Без денег ведь не прожить, верно? Зато теперь у меня есть возможность вернуться к любимому занятию. У меня ведь есть теперь деньги. Много денег. Я вполне могу отойти от дел и, наконец, написать книгу, как давно мечтал.

— Да ты просто больной! Какая в задницу книга! Петя! У тебя что, крышу снесло? Из тебя писатель, как из меня Анастасия Волочкова! И что это значит — отойти от дел?

— Ну а что, по-твоему, это может значить?

Лариса качала головой, глядя на него с жалостью.

— Боже мой… Боже мой… — повторяла она. — Я наслышана, что есть такие девочки-пираньи, которые за рекордно короткий срок могут сделать мужа миллионером… если он к этому времени уже был миллиардером. Но чтобы вот так, из здравомыслящего и преуспевающего человека сделать форменное посмешище… Просто мастер-класс! Скажи хоть, кто эта баба… Я ее знаю?

— Вряд ли.

— Ну, кто она?

— Зачем тебе?

— Ну, как зачем, Петь? Я запишусь к ней на курсы… по облапошиванию мужиков.

— Я соберу вещи.

Он вышел из спальни и отправился в гардеробную, соображая по пути, где последний раз видел большую дорожную сумку. Петр надеялся, что найдет все самостоятельно, ибо ему не хотелось просить об этом Ларису. Это уже будет верх цинизма с его стороны. Форменное свинство — уходя к другой женщине, просить жену собрать вещи. Лариса, последовав за ним, встала возле дверного проема и скрестила руки на груди.

— Скажи честно, что тебя не устраивает? — наблюдая за тем, как он собирается, спросила она уже более спокойным тоном.

— Вообще-то я считаю, что мы неплохо жили, — признался Петр. — Во всяком случае, не хуже других. Но дело не в этом.

— А в чем?

— Я люблю другую женщину.

— Она молодая?

— Для меня — да.

— О господи! Но я же сказала тебе, что ты можешь любить кого твоей душе угодно! Разводиться-то зачем?!

— Нет, Лара. Ты сказала не так. Ты сказала — трахаться. А я считаю, что «любить» и «трахаться» — это не всегда одно и то же.

— Ты что, издеваешься?!

Он застегнул сумку, выпрямился и посмотрел на Ларису. Она почему-то сильно нервничала, и все лицо у нее пошло пятнами, а он совершенно искренне не мог понять, из-за чего вся эта буря эмоций. С одной стороны, его немного терзали угрызения совести, а с другой… Петр был на сто или даже на двести процентов уверен, что, не скажи он ей сегодня о разводе, она даже не заметила бы, что он пришел домой. И спокойно поехала бы встречаться со своими подружками в ресторан или на свидание со своим любовником. И легла бы спать одна, в их спальне, на огромной королевской кровати под балдахином, и тоже не заметила бы, что его нет рядом. Жене давно без разницы, где и с кем ее муж проводит время. Главное, что он в принципе есть. И у него есть деньги.

Петр так и сказал ей:

— Лара, в чем проблема? Ты всегда хотела только денег. Я даю тебе их. Что тебе еще от меня нужно?

— Тебя! Моего мужа!

С ее стороны это было откровением.

— Перестань. Я не так уж тебе необходим. Мы не спим вместе уже шесть месяцев.

Он хотел еще добавить — с тех пор, как у нее появился тот весьма прыткий молодой человек, — но не стал. Ему даже говорить об этом было противно. Да и толку чуть.

— Ну хорошо, давай спать вместе, — предложила Лариса, глядя на него со всей искренностью, на какую только была способна.

Ему стало смешно.

— Не теперь, Лара. Может, в следующей жизни. Хотя, если верить теории реинкарнации, я тебя уже отработал. Так что вряд ли.

Вот теперь она разозлилась по-настоящему:

— Ах ты, сволочь! Философ ты недоделанный! Я вышла за тебя замуж, когда у тебя в кармане был голяк! Я заставила тебя, идиота, работать! Только благодаря мне ты стал тем, кто ты теперь есть! Аспирант хренов! Ботаник!

— Историк, — мягко поправил Петр.

— Да пошел ты к черту, скотина! Вали к своей мокрощелке! Катись! Совет да любовь!

Слушать все это и смотреть на нее было неприятно, но по крайней мере на этот раз она была искренна, как никогда, и говорила от души.

— Пока, Ларис. — Петр поднял сумку и вышел из гардеробной.

Забросив вещи в багажник «мерседеса», Булыгин отправился домой к Людмиле, чтобы потом вместе с ней ехать на ту, арендованную им квартиру. Она тоже намеревалась собрать кое-какие свои вещи. Хотя она все равно будет навещать Саню и сидеть с маленькой внучкой. И это прекрасно. Когда они с Сашей познакомятся, он тоже будет нянчиться с малышкой. А то от Артема, с его свободными взглядами на жизнь вообще и на семейную жизнь в частности, ему, Петру, дождаться собственных, родных внуков вообще не светит. Во всяком случае, в ближайшее десятилетие.

Сам он женился по теперешним меркам рано. Тогда он только поступил в аспирантуру. Потом родился сын. Они бедствовали. И Ларисе, уставшей от безденежья, со слезами, с истериками, все же удалось уговорить его бросить это безнадежное дело.

И вот, в конце восьмидесятых, он, перспективный молодой историк, принялся варить джинсы вместе с приятелем Борей Труновым, а потом, в девяностых, стал возить в город турецкие джинсы, открыв несколько точек на вещевом рынке.

Булыгин поставил на одежду ковбоев и не прогадал, и через пятнадцать лет стал джинсовым королем. Виват, джинсы!.. Джинсы — форево!.. Теперь Петр владел магазинами молодежной одежды, открыл несколько джинсовых супермаркетов. Он работал как проклятый, создавая этот свой джинсовый рай. Это Господь может создавать миры за семь дней. Ему же, простому смертному, к тому же несостоявшемуся аспиранту, понадобилось целых три пятилетки. Ну, так, перефразируя известный еврейский анекдот, посмотрите на этот мир и — на эти джинсы.