Мирра Блайт - Посланец небес

Джулиус перестал есть и посмотрел на сына. В глазах вспыхнул вчерашний гнев, и Анна поняла, что он так и не смог перебороть себя. Однако Эдвин держался как ни в чем не бывало. Сел во главе стола и посмотрел на них.

– Я думаю, тебе лучше прогуляться, – сказал он спокойно, и Джулиус взорвался:

– Кто ты такой? Думаешь, можешь советовать мне?! Сначала помимо моей воли врываешься в мой дом, а теперь учишь меня жить?! Будешь указывать, какие книги я должен читать или что мне носить?!

Эдвин плотно сжал губы, было видно, каких усилий ему стоит оставаться спокойным. Анна посмотрела на него в ужасе.

– И тем не менее я здесь, – тихо сказал он. – Давай лучше перестанем кидаться друг на друга и поговорим, как взрослые люди.

– Нет, не будет этого. – Джулиус швырнул салфетку, вскочил и вдруг медленно осел. Глаза наполнились болью. – Боже! У меня снова будет сердечный приступ, – простонал он, схватившись за грудь, и Анна вскочила в тревоге.

– Сядь на место, – скомандовал Эдвин. – Ничего не случится. Это его обычный способ уйти от неизбежного.

Джулиус ударил кулаком по столу и закричал:

– Перестанешь ты кричать в моем доме или нет?!

Эдвин глубоко вздохнул как раздраженный взрослый, которому не удается справиться с неразумным ребенком. Это разозлило его отца еще сильнее.

– Просто нужно тренировать ноги, и прогулка пойдет тебе на пользу. Это лучше, чем сидеть взаперти. Ничего другого я не имел в виду.

– А позволь спросить, как ты в Италии узнал, что у меня больные ноги?

– Мак-Брайт…

– Предатель, – обреченно проговорил Джулиус. – Шпион. Иуда.

Вспыхнула ли усмешка в холодных серых глазах, или это только показалось? Анна не поняла, Эдвин не выдавал своих чувств.

– А что за труд ты пишешь? – Джулиус посмотрел на сына, затем отвел взгляд и ненадолго задумался.

– Исторические заметки о Брайдвуде, – надменно ответил он. – Если это тебя интересует. Я, наверное, должен быть польщен. Это первая подробность моей жизни, о которой ты спросил. Впрочем, ты не успеешь выйти отсюда, как забудешь об этом. Нет, – тем же надменным тоном он обратился к Анне, – сегодня мы не пойдем в библиотеку. Мне нездоровится. – Он поднялся и направился к двери. Анна встала вслед за ним.

– Так, значит, ты боишься меня? – проговорил Эдвин, и она замерла на месте.

– Прекрати смеяться надо мной, – резко ответила она.

– Тогда сядь и допей кофе.

Он не смотрел на нее, наливая себе кофе, и она заколебалась. Очень хотелось уйти с Джулиусом в кабинет, но ей опять бросили вызов.

Значит, он думает, что она боится? Анна пожала плечами и села.

Теперь, когда Джулиус ушел и они остались вдвоем, ей показалось, что кухня вдруг сделалась меньше и стало жарче.

– Твои волосы снова забраны в пучок, – сказал он, окинув ее взглядом. – Но распущенные идут тебе гораздо больше, хотя должен признать, что сегодняшняя одежда значительно лучше той, в которой я видел тебя в прошлый раз.

Анна вспыхнула.

– Вот почему мне неприятно твое общество, а вовсе не из-за того, что я боюсь. Просто не хочу, чтобы меня непрерывно оскорбляли. – Есть гораздо более приятные способы проводить время.

– Ухаживая за моим отцом? Работая вместе с ним над его историческими заметками? Чрезвычайно занимательно для молодой девушки. Кстати, сколько тебе лет? Восемнадцать? Девятнадцать? – Он поднес чашку к губам и посмотрел на Анну в упор.

– Двадцать три, если тебе это интересно. И должна сказать, что я и вправду нахожу все это занимательным.

– Неужели? Странно. А что ты делала раньше?

Анна заколебалась, стоит ли отвечать. Разговор принимал какой-то странный оттенок. Тон был слишком невинным, и это настораживало. Она уже привыкла в разговорах с ним обороняться, и это внезапное прекращение боевых действий пока было непонятно.

– Я работала в больнице, в травматологическом отделении, – все же сказала она. – В Лондоне.

– И ты ушла, чтобы работать здесь? – Это почему-то страшно удивило его, словно она отказалась от полета на Луну, чтобы помыть голову. Анна снова приготовилась защищаться.

– Разве менять работу – преступление?

– Нет, конечно, не преступление, просто я удивляюсь.

– Теперь последуют выводы о том, что я поступила сюда исключительно из-за денег твоего отца? Я ушла из большого хорошего госпиталя, чтобы переехать сюда? Конечно, на это должны быть причины. Конечно, единственная причина – деньги. Конечно, у Джулиуса Колларда их достаточно. Остается сложить два плюс два, чтобы понять, я, конечно, авантюристка. Так?

Она не собиралась острить, но Эдвин засмеялся, запрокинув голову, и она снова увидела, каким привлекательным он становился, когда исчезало выражение холодной надменности.

Он удивленно смотрел на нее, и она, сама того не желая, тоже улыбнулась. Тут же застучало в голове, и стены кухни надвинулись на нее. Стало жарко и трудно дышать. Или это показалось?

– Разве я не права? – Анна сделала над собой усилие, и все снова встало на свои места.

– Может быть, но это кажется мне удивительным. Я не понимаю тех, кто по собственному желанию уходит с такой работы, где требуется большая отдача, на более спокойную. – Он по-прежнему не сводил с нее глаз, явно стараясь понять. – Разве только человек хочет от чего-то сбежать. – Глаза сузились, как только он так подумал. – Причина в этом? Тебе приходилось скрываться здесь? В одиночестве зализывать раны, как раненому медведю?

Анна не ответила, встревоженная и напуганная тем, насколько верным оказалось это заключение Разве, поступая на работу в Брайдвуд-хаус, ей не хотелось скрыться от Тони? Разве она не поняла тогда, что необходима перемена, свобода – от матери, от скучно? размеренной жизни? И оставалась она здесь так охотно не потому ли, что нашла в Джулиусе отца? Эти мысли теперь выстроились в голове со всей ясностью. Поразительно, что именно Эдвин Коллард заставил ее задуматься об этом.

– Очень таинственно, – послышался его язвительный голос. Но взгляд у него был совершенно отсутствующий, ему не удалось прочесть ее мысли. – Боже мой. – Он глядел на нее в упор – Уж не думаешь ли ты, что лучшее на свете – это свобода?

– Да, именно так. – Анна усмехнулась.

Эдвин встал и пошел к двери, но остановился и повернулся. Да, он был рожден для успеха. Хитрый, честолюбивый, способный, обязанный в жизни только самому себе.

– Конечно, – тихим, совершенно бесцветным голосом проговорил он. – Я тоже считаю свободу одним из самых больших благ на свете.

– Правда? А что для вас значит свобода? Ходить в сумерках по пустынному пляжу? Танцевать при луне? Сидеть на траве жарким летним днем?