Лилиан Пик - Сердце, молчи

— Я задумалась, вот и все.

Он наклонился и оперся рукой на подлокотник ее кресла. Она уловила легкий и приятный запах, заметила, как изогнулись его брови. Увидела тонкие морщинки у верхней губы, резко очерченные скулы и решительный подбородок. Вдруг черты его лица показались ей такими дорогими, что у нее сладко заныло сердце.

Он осмотрелся по сторонам. Как хорошо, что он не может прочесть ее мысли, мелькнуло у нее в голове.

— У вас, оказывается, место в салоне для курящих. Вы курите? Нет? А человек, сидящий рядом со мной, курит, и его рассердило, что он по ошибке очутился среди некурящих. Он пытался поменяться, но безуспешно. Я сказал ему, что попробую договориться с вами. Вы не против?

— Я… я с удовольствием пересела бы, но… — У нее уже язык не поворачивался повторять одно и то же. — У меня нет…

— Вам не придется доплачивать, вы просто пересядете. И оба окажетесь в выигрыше.

Салли от радости чуть не запрыгала. Будь ее воля, она пустилась бы в пляс прямо здесь, в проходе. Да, конечно! — захотелось выкрикнуть ей.

— Нет, я не возражаю, — любезно проговорила она, хваля себя за самообладание.

Макс дотянулся до верхней полки и снял ее дорожную сумку. Он ее уже запомнил, с умилением подумала Салли и покорно пошла следом.

Курящий пассажир с пылом объявил, что «навеки ей благодарен». Салли уютно устроилась в кресле и ощутила себя на седьмом небе. Теперь она сидит рядом с человеком, которого и не мечтала снова увидеть.

— Все хорошо? — поинтересовался Маккензи, и она кивнула головой. Он достал из кармана кресла залитую апельсиновым соком газету и уткнулся в нее.

Ни у одного мужчины, подумала Салли, бросив взгляд на его профиль, нет таких длинных ресниц и такого мужественного, приковывающего к себе внимание лица.

— Вас не рассердит мой вопрос? — робко проговорила она. — Это пятно на вашей рубашке… оно, кажется, отошло. Вам удалось его оттереть?

— Какая наблюдательная женщина, — сухо откликнулся он. — Я успел купить новую рубашку, пока вы ходили пудрить нос. Запачканная лежит у меня в чемодане.

— Позвольте мне заплатить за вашу новую рубашку… — начала было она, но тут же осеклась, вспомнив о потерянных деньгах и решив, что ее предложение прозвучало весьма нелепо.

Он сразу все понял и ухмыльнулся в ответ, коснувшись ее плеча.

— Я ценю ваше предложение, но, даже если бы у вас были деньги, неужели вы думаете, что я бы согласился?

Пытаясь унять волнение, Салли нервно расстегнула сумочку. Ее бросило в жар, когда он прикоснулся к ней кончиками пальцев. Ей показалось, что ее плечо задымилось. Она вынула пудреницу, открыла крышку и, перед тем как попудриться, всмотрелась в зеркальце. Круглое лицо, и особенно нос, немилосердно блестело, хотя это, без лишней скромности признала она, не портило общего благоприятного впечатления. Пухлые губы, против обыкновения, плотно сжаты, над верхней губой застыли капельки пота. Да, ей пришлось много пережить за день, и нервное напряжение по-прежнему сказывалось. Однако больше всего ее беспокоило другое — как бы там ни было, а она летит в Новую Зеландию без гроша в кармане.

Какая досада, ее волосы в полном беспорядке, хотя перед отъездом она сделала стрижку, чтобы не возиться в дороге. Придется заняться ими позже, не прихорашиваться же сейчас, когда Макс Маккензи сидит рядом. Он, конечно, насмешливо поднимет брови и улыбнется ее женскому тщеславию. А что он воспримет это именно так, она была уверена.

— Закончили? — Он искоса посмотрел на нее и сложил газету. В его тоне угадывалась некоторая неуверенность.

— Да, благодарю вас. Не совсем, — уточнила она, — но…

— По-моему, вы прекрасно выглядите. Скажите мне, — он отложил газету в сторону, — кем вы работаете?

— Я… я была учительницей английского. В старших классах. — Он кивнул, и она мечтательно продолжила: — Однажды я посмотрела в окно классной комнаты и подумала: наверное, там больше жизни, чем здесь. Там целый мир, и он ждет меня.

— И вы ушли из школы?

— Да. И никогда еще не была так свободна.

— И решили повторить странствия своего деда?

Салли кивнула.

— Я прочла его воспоминания, которые никогда не публиковались. Он так замечательно все описал, что я сказала себе: когда там окажусь, то непременно проеду все двенадцать тысяч миль и увижу все, что он видел столько лет назад.

— Теперь там очень многое изменилось, — предостерег ее Макс.

— Вот это я и хочу выяснить. А что заставило вас отправиться на другой конец света? — Она с любопытством взглянула на него. — Может быть, там живут ваши родные, как и у многих других пассажиров? — Макс Маккензи заколебался, и она предположила, что для его молчания есть причина. — Можете не отвечать, мистер Маккензи, это в принципе не мое дело.

Она раскрыла лежавший рядом журнал, но он взял ее руку в свою и задержал. Ей было приятно это прикосновение, к ней вернулось то же ощущение, что и при поцелуях.

Ее предположение, будто вопрос показался ему бестактным и назойливым, не подтвердилось.

— Да, мои родные живут здесь и там, в Северном и Южном полушариях. Но причина моей поездки другая. — Он вытянул ноги, скрестил руки и откинул голову на спинку кресла. Впервые за время их встречи Салли увидела, что он расслабился и стал выглядеть не таким недоступным, как прежде. — Теперь вам известно, что я писатель? Да вы же видели, — скупо усмехнулся он, — как одна из моих фанаток буквально набросилась на меня. Так что представляться мне вам не надо.

Мне нравится его улыбка, подумала Салли, радуясь неожиданному повороту судьбы, предоставившему ей место рядом с этим человеком.

— А книга, на которой вы поставили автограф для Хенни Керзон… это ваша последняя? — спросила Салли робко, опасаясь, что преступает черту дозволенного и Макс даст ей от ворот поворот.

— Да, — спокойно отозвался он. — И это одна из причин, по которой я задумал эту поездку. Хочу там прорекламировать книгу и заодно повидать родных. Ну, ладно, хватит обо мне. Я обещал вам финансовую помощь. Если я дам вам чек на нужную сумму в новозеландских долларах, равную пропавшей…

Салли покачала головой.

— Я уже говорила вам, мистер Маккензи: я не смогу ее вернуть.

— Вы оказались здесь, в этом самолете, летящем на другой конец света, — сказал он, закрыв глаза и сложив руки. — Если я сдамся и не стану больше предлагать, интересно, как вы заработаете деньги? Никто не предоставит вам крышу над головой и никто ничего не продаст, какие бы расписки в счет будущей уплаты вы ни предъявляли, какие бы обещания ни давали.

— Что ж, я вам отвечу, — откликнулась Салли. — Я… я просто не знаю. У меня нет ни одной кредитной карточки, и я прекрасно понимаю, что не сумею расплатиться по поступившим счетам. Но и влезать в долги принципиально отказываюсь.