Джейн Арбор - Мечты сбываются

Она поедет туда. Выбора нет. Но так как отдать ключи можно было лишь через день после отъезда Клэр, Мери позволила сестре верить, что она направится прямо в Бирмингем, как только все будет сделано.

Но на самом деле такого намерения у нее не было. Через несколько дней, но не сразу. Поживет в гостинице, напишет тете, а в ожидании ответа вздохнет свободно, чтобы хоть в самых общих чертах вообразить свое будущее в отсутствии Клэр. Возможно, та и была в состоянии выкинуть из головы и Мери, и Питера Брайса, и собственное прошлое, — на манер змеи, сбрасывающей кожу, — стоило ей только отплыть из Саутгемптона. Но Мери не была способна на такое. Принцип «с глаз долой, из сердца вон» совсем не подходил ей, и ей была необходима краткая передышка между жизнью прежней и новой.

И тогда, в последний день, проведенный вместе, Клэр совершила поступок неожиданный, но весьма типичный для нее. Словно для того, чтобы уплатить долг, не сводящийся к некоей конкретной сумме, она увлекла Мери на прощальный, кутеж, в последний совместный поход по магазинам, и убедила выбрать себе любую одежду за ее, Клэр, счет.

— Бирмингем будет гордиться тобой, юная Мери! — заявила она и в итоге приобрела для нее два вечерних платья, костюм для вечеринок, хлопковые платья попроще, несколько юбок и жакетов по отдельности, для составления ансамблей, не считая чулок и нескольких красивых сумок. Тронутая ее заботой, но не перестававшая протестовать, Мери переходила из одной примерочной комнаты в другую. Она сказала Клэр, что не нуждается в. таких подарках. Какой смысл иметь даже одно вечернее платье, если в Бирмингеме она не знает ни души? Там же просто некому ее пригласить, куда-нибудь! Клэр ведь прекрасно знает, что одежда значит для нее так мало… И так далее.

Все впустую. Клэр тратила деньга с щедростью, немногим отличной от бездумного расточительства, и Мери понимала, что должна принять этот жест во имя причин, его питавших. Так проявила себя совесть Клэр, и таков был ее способ примириться с нею.

На следующее утро Мери и Питер Брайс провожали ее на: вокзале Ватерлоо, и, когда, уже простившись, они отправились перекусить в привокзальное кафе, Мери поняла, что Питер старается мягко намекнуть ей, что он лично не ждет, что Клэр вернется домой в обозримом будущем. Поначалу они оба изо всех сил старались сделать вид, что Клэр непременно вернется. Но Мери догадалась, что Питер понимает: Клэр распрощалась с «Декором», и ближе, к концу трапезы, вкуса которой Мери не заметила вообще, словно жевала опилки, это прозвучало вслух.

— Клэр далеко пойдет. Она всегда стремилась к далеким горизонтам, и было бы нечестно пытаться удержать ее, — пробормотал он, помешивая кофе.

— Ты хочешь сказать, она сможет взять и разорвать ваш с нею контракт? — удивилась Мери.

Питер покачал головой:

— До этого, я надеюсь, не дойдет. Но думаю, мы вряд ли еще раз увидим ее в Англии. Она отправилась за океан с идеей, что сможет открыть собственное отделение «Декора» там, в Америке. И если только это ей удастся, я не стану возражать. Но это дело далекого будущего, тогда как меня больше интересует настоящее. Скажи, Мери, ведь она обращалась с тобою как с сироткой Энни, не правда ли? Что ты собираешься делать дальше?

Мери поведала ему о своих планах, и он выказал несколько больший интерес к ее ближайшему будущему, чем Клэр.

Хватит ли ей средств? Сколько времени может пройти между ее выездом из квартиры и отъездом к родственникам? Возможно, он придет попрощаться. К удивлению Мери, Питер даже не забыл спросить, как прошел ее вечер с Клайвом Дервентом, и пусть это воспоминание уже успело основательно поблекнуть, она была благодарна ему хотя бы за то, что он не счел странным, что ее свидание с Дервентом прошло вполне успешно.

Питер сказал ей:

— Ты чересчур застенчива, понимаешь? Наверное, потому, что жила в тени такого суперобщительного человека, как Клэр.

Мери покачала головой:

— Нет. Моя невзрачность не имеет к ней никакого отношения. И если бы не она, я вряд ли повстречала бы стольких людей.

— Но ты произвела на них куда более скромное впечатление, чем оно того стоило. — Питер смотрел на нее, выпрямившись в кресле. — Например, я буду с тобою откровенен: только сейчас я, кажется, понял, что никогда по-настоящему не замечал тебя.

— Знаю. Люди и правда не обращают на меня внимания. Но Клэр в этом не виновата.

— Это уж точно не ее вина, уверяю тебя. Она никогда специально не старалась превзойти тебя. Но она околдовывала людей, скажем так, и им ничего не оставалось делать, кроме как игнорировать тебя, да по-своему ты и сама была ею околдована. Я хочу сказать, в конце концов тебе даже стала нравиться эта нехватка внимания окружающих. Очень может быть, отъезд Клэр сослужит тебе прекрасную службу, юная Мери.

Мери прерывисто вздохнула.

— Я не жалуюсь, — заметила она.

Еще через несколько минут она объявила Питеру, что ее ждет целая гора работы в квартире, и он предложил подбросить ее до дому.

— Держи меня в курсе событий, слышишь? И дай мне знать, когда соберешься в Бирмингем, — попросил он.

Но, поблагодарив Питера и глядя, как он уезжает, Мери уже знала, к сожалению, что видит его в последний раз, потому что Питер оставался единственным звеном, связывавшим ее с Клэр.

Прежде чем приступить к уборке квартиры, она переоделась в рубашку и линялые джинсы. Здесь уже не осталось вещей Клэр и лишь немного ее собственных, и поэтому дом уже казался чужим. Завтра он совсем опустеет и будет ждать новых жильцов. Чтобы не зацикливаться на этой навязчивой мысли, Мери постаралась проследить за маршрутом Клэр — покуда хватило ее воображения. Сегодня вечером по каналу, завтра — по Атлантике; ей встретятся новые лица, новые впечатления, всю дорогу до Бостона, до материнских объятий… «Интересно, понимали ли когда-нибудь те, кто уезжает, каково это — остаться?» — размышляла Мери, открывая окна и накидывая чехлы на мебель.

Закончив с уборкой, она устала, вспотела и основательно запылилась. Тогда-то и раздался звонок в дверь.

Кто это может быть? Все друзья и знакомые были заранее оповещены о том, что Клэр уезжает, а торговые агенты уже нанесли ей свои визиты. Вытерев ладони о джинсы и сдернув с головы кепку — так неловко, что волосы растрепались и стали торчком, — она подошла к двери и открыла ее, чтобы увидеть на пороге — вот уж кого никак не ждала — Клайва Дервента!

Увидев ее, он вздохнул:

— Отлично. Я не знал, застану ли вас дома, ведь я звонил раньше, около часу дня, и никто не взял трубку.

— Простите. Я уходила перекусить. — Мери отошла в сторону, приглашая его войти и пытаясь не вспоминать о поцелуе, с которым они расстались у этой двери десять дней тому назад. И вдруг сообразила, что она похожа на огородное пугало, ее квартира выглядит нежилой, а он, наверное, уже сделал из этого свои выводы.