Твоя жизнь и твоя смерть принадлежат мне - Гринёва Ирма

Но приказа из столицы возвращаться на места постоянной дислокации не поступило. Талтал даже дополнительное донесение отправил Его высочеству с предложением создать отряды, расположить их в секретах, чтобы не спускать глаз с южных границ империи Когурё и в случае необходимости быстро отреагировать на новое нападение. Даже карту расположения секретов нарисовал. А остальную часть войска предлагал отправить на отдых. Надеялся попасть на праздник по случаю вхождения кандидаток в гарем принца. Чтобы последний раз увидеть Хеджин. Понять по её милому лицу, довольна ли она, что попала в гарем Его высочества? Убедиться, что счастлива.

На предложения Талтала принц ничего не ответил. Прислал своему чжихуэю шапку с золотым навершием, с павлиньими перьями и драгоценным нефритовым хуалинем.

Ловенсу бесился. Он не понимал — за что принц отдалил его от себя? Почему заставляет сидеть на краю земли, да ещё под началом этого выскочки, Талтала? А Ловенсу так рассчитывал, что увидит собственными глазами как его племянница Соа войдёт в гарем принца. Ведь одно дело составлять своё мнение на основании чужих доносов, и совсем другое анализировать то, что увидел сам.

Ловенсу вообще не понимал последнее время действий принца. Ладно, он не отреагировал на донесение Ловенсу о выходке Талтала. Пусть! Ловенсу знал, что ХунЮн никогда не принимает решение сгоряча. И в данном случае это оказалось только на руку Ловенсу. Но ведь и на то, что Хеджин не явилась на смотрины в его гарем, тоже нет никакой реакции. А уже столько времени прошло! Уже даже праздник в честь пополнения гарема во дворце состоялся. И ничего — тишина! Ни тебе следствия, ни тебе наказания семьи Ким за такое вопиющее оскорбление императорской семьи. Похоже, что её семья даже не знает, что Хеджин до дворца не добралась. Во всяком случае, в последнем письме господина ВонШика Талталу об этом ничего сказано не было (Ловенсу теперь читал письма Талтала ещё до того, как они попадали в руки адресата, благо, что их было не много).

Последней каплей терпения Ловенсу стало награждение Талтала шапкой с золотым навершием. Принц никого ещё, даже Ловенсу, не одаривал вещью жёлтого цвета, да ещё и сразу золотой. И Ловенсу решил подстегнуть события…

ХунЮн специально держал Талтала и Ловенсу вместе и подальше от дворца. Вместе, потому что так проще было за ними следить. Подальше, потому что Талтал может помешать проведению следствия о похищении Хеджин, а Ловенсу начнёт сразу же вмешиваться в отношения его и Соа.

Соа, своей красотой, своей кротостью, своим волнением перед ним, тронула сердце ХунЮна, хотя изначально он собирался держать её в гареме только в качестве заложницы. ХунЮну теперь предстояло разобраться, соответствует ли её ангельская внешность её внутреннему содержанию. Чувствует ли она любовь к нему или только трепещет перед его титулом? Или вообще жаждет захватить над ним власть и в предвкушении этого её трясёт? Ловенсу своим желанием утвердить свою власть родственника над Соа, только помешает им обоим, ХунЮну и Соа, разобраться в чувствах друг друга.

С гаремом у принца вышло всё не плохо. Шестым, отсутствующим элементом для устойчивости конструкции, вместо похищенной Хеджин, неожиданно стала неопределённость положения девушек. Все притаились, ожидая следующих шагов принца. А он их сделал несколько сразу один за другим.

Из шести первых наложниц, так и не ставших жёнами, и не родивших принцу ребёнка, четверых он отослал в монастырь. (Родить никто из них и не мог. Принц не собирался никого из них делать в будущем императрицей. И наследника престола собирался иметь от любимой женщины, а не от тех, кто только доставляет удовольствие его телу, а потому их всех поили отваром, делающих женщин бесплодными). В четверке, получившей отставку, случайных наложниц не было. Все они были из семей, которые уже не имели веса при императорском дворе, а, следовательно, их отъезд в монастырь не мог вызвать смуту.

Двух наложниц, избежавших участи монахинь (пока, конечно), оставил для любовных утех, ведь в гарем из новеньких попала только Гюри34 из Торгового клана. А она одна, пожалуй, не сможет справляться целый год с темпераментом принца. Да и скандал по поводу того, что гарем принца состоит из единственной наложницы, да ещё и низкого происхождения, ему был не нужен.

И ХунЮн погрузился в бездну удовольствий. Как он и предполагал, Гюри оказалась опытной любовницей. Ночи с ней были полны огненной страсти и острого наслаждения. Она не знала устали. Она не обременяла принца запретами. И главное, открывала перед ХунЮном не только потаённые уголки своего тела, но и душу, и сердце. Постепенно влюблялась в него. Он это чувствовал, что делало удовольствие от каждой встречи с ней, ещё более полным, возвышенным, совершенно не похожим на те чувства, которые он испытывал от любовных утех с наложницами первого гарема.

С четырьмя оставшимися кандидатками принц общался, гуляя по парку. Старался каждой уделять равное внимание. Но, чем дальше, тем больше, ему хотелось проводить время только с Соа. Девушки все были немного зажаты в разговорах с ним. Всех трясло от волнения. И Соа не была исключением. Но только в её глазах он видел вспышку радости от встречи с ним. Только она так внимательно и сосредоточено смотрела ему в глаза, когда он что-то ей рассказывал. Только она тихим хрустальным смехом реагировала на его шутки. Только её трепет не вызывал в нём раздражение. Вызывал возбуждение. С каждой новой их встречей тело принца воспламенялось всё сильнее. И принц не заметил, что изменил самим собой заведённый порядок уделять девушкам равное внимание. Всё чаще и подолгу гулял в саду с Соа, а ночью, чтобы сбросить накопившееся любовное напряжение от общения с ней, призывал к себе Гюри. Пожалуй, выдержать целый год без возможности дотронуться до Соа, вряд ли получится.

Но среди нагромождения дел и любовной лихорадки про Хеджин принц не забывал. Самой сильной его головной болью оставалось расследование её похищения. Следы похитителей привели отряд, сформированный Бэкхёном, в странное место в горах. Место выглядело как огромная крепость или как маленький городок. Там кипела жизнь. Кто-то постоянно приезжал, уезжал, что-то увозилось и привозилось. И при этом в городке стояла тишина. Ни тебе разговоров людей, ни лая собак, ни мяуканье кошек, ни радостной кутерьмы ребятишек. Всего того, что сливается в неумолчный шум любого места, где живут люди, и который затихает, и то не полностью, только по ночам.

Загадка вскоре разрешилась, когда они смогли захватить в плен одного жителя, отставшего от повозок, идущих караваном из городка. Одной загадкой стало меньше, но ещё больше их появилось. Житель оказался с отрезанным языком. Ничего, кроме как показать киванием головы «да» или «нет», сообщить не мог. Бэкхён пытался всунуть ему в руки карандаш и бумагу, но он оказался безграмотным, потому и написать ответ не смог.

Всё равно они смогли кое-что почерпнуть из его ответов. У всех жителей города отрезан язык? — Да. Видел ли он когда-нибудь вождя города? — Нет. Видел ли красивую девушку, которая недавно появилась в городе? — Нет, нет, нет (это он так энергично мотал головой, да ещё и глаза расширил от удивления. Явно, не врал). В городе совсем нет женщин? — Да.

Больше ничего из бедолаги вытрясти не удалось. Пришлось его убить, а тело тщательно спрятать. Ведь он видел их лица. И тревогу мог поднять в городе, если бы вернулся туда.

Тайна, в городке ли находится Хеджин и жива ли она, так и осталась не раскрытой. Но, зато, вторая часть отряда, следившая за повозками, вернувшись, принесла интересные сведения. Оказывается, товар с повозок, перегрузили на другие повозки в нескольких ли35 отсюда и дальше он отправился в путь уже с другими погонщиками, вполне себе бандитского вида и с целыми языками во рту. Половина следившего за повозками отряда Бэкхёна разделилась ещё раз пополам. Одни вернулись, чтобы доложить ситуацию командиру. Другие продолжили следить за движением товара.