Агата Мур - Хочу любить

Адвокат пользуется репутацией сильного стратега, который без колебаний нанимает и увольняет служащих, все они безукоснительно выполняют его распоряжения. Он добивается успеха во всех начинаниях и любой ценой. Уважает людей предприимчивых, дураков презирает. Такие вот сведения удалось собрать Лючии.

Что за мужчина скрывается за этим обликом?

По силам ли ей тягаться с ним? — размышляла она, ставя чашку на блюдце.

— Мисс Рицци…

Она испуганно вздрогнула при звуке голоса — граф вошел в комнату бесшумно, как кошка.

— Здравствуйте, Бруно Морона Валенсо, — произнесла девушка со спокойствием, которого не ощущала. Если бы она держала в руке чашку, та непременно стукнулась бы о блюдце.

— Примите мои извинения, что заставил вас ждать.

Он не объяснил причины, и Лючия не стала спрашивать. Она смотрела холодно и отчужденно, лицо превратилось в маску нарочитой вежливости.

— Вы уже выпили чай? Хотите еще?

Сшитые на заказ брюки и белая рубашка подчеркивали мощное телосложение. Домашняя одежда резко контрастировала с вечерним смокингом, в котором граф присутствовал на приеме.

И Лючия почувствовала себя неловко в ярком красном костюме, облегающем фигуру, черных чулках и такого же цвета лодочках.

— Спасибо, нет. — Она откинулась на подушки дивана, пытаясь казаться такой же расслабленной, как Бруно.

— Надеюсь, ожог не доставляет вам неприятностей?

Хотя кожа еще была воспалена и побаливала, волдыри, однако, не вздулись.

— Да, не беспокойтесь.

Граф не поставил под сомнение ее утверждение.

— Обед подадут через полчаса.

— Вот как! — сказала Лючия чуть насмешливо.

Он удивленно приподнял брови.

— Я же пригласил вас именно на обед.

Лючия молча изучала его лицо: широкие крепкие скулы, чувственные очертания рта, синевато-серые глаза, настороженные, как у хищника. Интересно, подумала она, могут ли они осветиться нежностью?

Видимо, только необыкновенной женщине удалось бы пробиться сквозь броню его сердца. Отпускает ли он тормоза, получает ли наслаждение от простых удовольствий? В зале заседаний суда на него смотрят как на икону. А в спальне? Вне всякого сомнения, сексуальными приемами граф способен довести женщину до безумия. А вот любил ли он когда-нибудь по-настоящему? Сходил ли с ума от страсти? Или предпочитает держаться на расстоянии?

Увы, мне никогда не суждено этого узнать, призналась себе девушка со свойственной ей честностью. Да, видимо, никогда и не захочется выяснений.

— Не пора ли заняться делами? — храбро заговорила Лючия, отнюдь не чувствуя в себе смелость.

Темная бровь изогнулась дугой.

— Впереди целый вечер, мисс Рицци. Не начать ли нам с обмена любезностями? Как вы думаете? — учтиво предложил Валенсо, но в его словах звучали стальные нотки.

Лючия решила не обращать на это внимания.

— Разве вы теряете время на деловых встречах? — вежливо поинтересовалась она.

— Делом я занимаюсь в офисе.

— А дома развлекаете гостей?

— Наш разговор весьма деликатный и конфиденциальный, или вы не согласны? — протяжно проговорил граф, заметив, как девушка сжала переплетенные пальцы рук.

Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание.

— Но сейчас же мы одни.

Его улыбка не содержала и намека на веселье.

— Я понимаю ваше нетерпение, но советую подождать до конца обеда.

Лючии стоило немалых усилий сдержать гнев.

— Ну, если вы настаиваете…

Бруно обратил внимание, как она расправила плечи и целомудренно положила ногу на ногу.

— Не попробовать ли нам легкого вина? Разбавленного, можно с содовой.

Пожалуй, так легче расслабиться, что Лючии сейчас крайне необходимо.

— Спасибо. На три четверти содовой, пожалуйста.

Ах, если бы граф был постарше и не таким видным мужчиной! Не столь сильным и мужественным и не действовал бы разрушительно на ее нервную систему. Прошлым вечером Бруно выглядел господином среди полного зала гостей и сумел ослабить ее защитную реакцию.

Но сегодня пока ничего не изменилось.

Его присутствие нервировало Лючию. Она сознательно сопротивлялась физическому магнетизму, когда брала бокал из рук графа.

— Вы — фотограф, — утвердительно сказал он, опускаясь в кресло напротив девушки. Двигался он плавно и гибко, как хищный зверь. — Последовали по стопам брата?

Всего лишь светская болтовня, напомнила себе Лючия, дегустируя аперитив, холодный, бодрящий, приятный на вкус.

— Джордано старше меня, я обожаю его с детства, — объяснила Лючия, находясь во власти дорогих сердцу воспоминаний. — Естественно, меня интересовало все, чем увлекался брат. Фотография сначала стала его страстью, а потом и моей, — заключила она.

— Сначала вы занимались снимками в Италии, а затем во многих городах мира.

— Видимо, вы собрали на меня досье?

Граф поднял бокал и сделал большой глоток.

— Небольшое, совсем небольшое расследование. — Его сине-серые безжалостные глаза из-под прикрытых век пронзительно глядели на девушку. — Оно даже не отражает некоторые специфические задания, за которые вы брались.

— Фотографии и даже документальные фильмы не передают ужаса бедности, болезней и голода в странах третьего мира. Отчаяния, которое превосходит гнев. Ощущения полной беспомощности, когда понимаешь, что практически мало чем можешь помочь несчастным людям, поскольку приезжаешь лишь по долгу службы. И, закончив съемки, тут же вскакиваешь в джип и мчишься к первому же самолету, который опять возвращает тебя в цивилизованное общество. Начинается обычная жизнь и приходится делать вид, что страшные картины привиделись в кошмарном сне.

— И так до следующего раза…

— И так до следующего раза, — эхом отозвалась Лючия.

Валенсо задумчиво рассматривал ее.

— А вы хорошо справляетесь с подобными заданиями, — усмехнулся Бруно.

Она слегка наклонила голову и с насмешкой спросила:

— Вам не понять, почему я не смогла ограничиться светской хроникой и работать постоянно в ателье, как мои родители? Студия же продолжает действовать из уважения к ним. С заказами управляется опытный сотрудник — Эмилия, которая раньше служила у нас секретарем. Такое положение, — добавила Лючия, — меня вполне устраивает, позволяя выполнять просьбы зарубежных клиентов.

— К тому же позволяет вам сравняться с братом, — уточнил Бруно.

Лючию заинтриговало его наблюдение, поскольку такая мысль даже не приходила ей в голову.

— Вы полагаете, что я намеренно желаю составить конкуренцию Джордано? — медленно промолвила она. — Вы не совсем правы.