Шери Уайтфезер - Любовь - моя защита

— Нет. — Испытывая неудобство, Натали отступила назад. Зак представлял ее жертвой? — Мы с Дэвидом начали встречаться, когда мне уже исполнилось восемнадцать.

— Но вы встретили его, когда были несовершеннолетней?

— Да. — Она взяла графин назад, решив занять руки и все-таки приготовить необходимый ей сейчас кофе. Сколько дней постоянного кошмара она могла бы выдержать, не превратившись в зомби?

— Это было в одном из его стриптиз-клубов?

Она едва не пролила воду.

— Кто вам сказал?

— Это так?

Она кивнула, стыдясь девочки, какой она была, и женщины, какой стала.

— Я пришла на просмотр, чтобы стать танцовщицей.

— Надо полагать, с поддельным удостоверением личности?

Запах свежесваренного кофе заполнил кухню.

— У меня была подруга, которая там работала, она мне и помогла получить удостоверение и устроить просмотр. Я только попробовала выдать себя за восемнадцатилетнюю. В Калифорнии есть клубы с полностью обнаженными девушками, где не имеют права подавать алкоголь. Поэтому туда нанимают совсем молоденьких девочек, к которым не будут приставать пьяные посетители.

— Я знаю постановления, касающиеся стриптиз-клубов в вашем штате. И знаю различие между обнаженными до пояса и полностью обнаженными.

Натали изменила позу. Она, как бабочка, была словно пришпилена к барной стойке, поскольку Зак наблюдал за каждым ее движением.

— Что там случилось? — спросил он.

— Прежде всего, у моего удостоверения закончился срок действия. — Картины прошлого встали пред ее мысленным взором: как она вышла одна на сцену, как ее сердце от страха выскакивало из груди. — Клуб был закрыт, это был просмотр для менеджера. Он торопился, как будто у него было еще много дел в тот день. Он едва взглянул на мой документ. — Она остановилась, чтобы вздохнуть. — В середине моего выступления вошел человек. Это был Дэвид, но я не знала, что он владелец клуба. Он стоял в темном углу. Единственное, что я могла видеть, это кончик его сигареты.

— Вы уже разделись к этому времени?

— Да. — Кофе был почти готов, но она не потянулась к чашке. Ее руки стали липкими от пота, пульс — беспорядочным. — Моя подруга репетировала со мной, говорила, что делать. Я думала, что хорошо подготовлена. Но ошиблась. Очень сильно ошиблась. Я танцевала под музыку на сцене обнаженной, на мне была только пара туфелек на очень высоких каблуках, и я молилась, чтобы все это скорее закончилось.

Зак стоял как вкопанный, внимательно изучая ее.

— Зачем вы пошли на это?

— Чтобы наконец-то стать самостоятельной. Мать часто выгоняла меня из дома. Половину времени я жила дома, а половину… Мать имела обыкновение приводить домой всяких ублюдков, типа уличных шустрил. Они, как правило, начинали приставать ко мне, а она обвиняла меня, что это я их провоцирую.

— Поэтому вы пошли устраиваться на работу в ближайший стриптиз-клуб?

— А что мне еще оставалось делать? Заставить мать получать социальное обеспечение? Это было в Голливуде, инспектор. Я росла на бульваре.

— Расскажите мне, что было дальше. Что случилось после того, как вы закончили выступать и оделись?

— Менеджер сказал, что я пока не готова, но могу подучиться и попробовать еще раз. Он велел мне работать над моими движениями, научиться расслабляться. Тогда Дэвид вышел из тени. — Она все еще помнила, как он вел себя. Помнила его силу.

Его власть. — Он попросил меня показать лицензию, и внезапно я испугалась. Я не стала показывать ничего. Я схватила сумочку и сбежала.

Зак отвернулся, чтобы налить кофе. Он протянул ей чашку и сделал глоток сам. Благодарная ему за этот маленький перерыв, Натали долила молоко и положила сахар.

— Когда вы увидели Хэлловея снова?

— Через несколько дней. Я болталась перед закусочной около Музея восковых фигур, попрошайничая вместе с другими молодыми людьми. Подъехал «ягуар». Никто из нас не обратил на него внимания. Мы привыкли видеть дорогие автомобили.

— Как удобно для Хэлловея! Просто случайно столкнулся с вами. — В тоне Зака чувствовалось отвращение. — Вы хорошо знаете, что он разыскивал именно вас.

Натали отпила кофе. То, что сказал Зак, было истиной, но тогда она об этом и не подозревала.

Она посчитала эту вторую их встречу своего рода везением.

— Дэвид дал моим друзьям деньги, а мне предложил позавтракать с ним.

— Вы тогда уже знали, что он из мафии? Или это выяснилось позже?

— Знала. Моя подруга уже сказала мне, что у Дэвида, сына Дэнни Хэлловея, есть свой клуб. Конечно, Дэвид не был так хорошо известен, как его отец, но он уже тогда зарабатывал свою репутацию.

— Как кто? Как извращенец? Вам было семнадцать, а сколько было ему? Двадцать семь? Двадцать восемь?

— Вы же на одиннадцать лет старше меня, — указала она.

Он ответил ей напряженным взглядом.

— Ну и что?

— Ну и ничего.

Не желая больше ничего рассказывать, она сделала глоток кофе и почувствовала, как он обжег ей горло.

Зак не отставал:

— Вы сравниваете меня с ним?

— Нет. — Она сжала чашку. — Это касается только возраста. — И властной личности Зака, подумала она. И еще того, что из-за него ее колени ослабели, а соски затвердели. — Я никогда не стала бы сравнивать представителя Центра с каким-то бандитом.

— Я чертовски надеюсь, что не стали бы. — Он снова пригвоздил ее взглядом к стойке, наблюдая за ней, как паук за мухой. — Что вас тянуло к нему?

Что это было?

То же самое, что и с вами. Те же самые силы, которые притягивают меня к вам, думала она. Все те же самые качества, которые заманили ее тогда в сеть Дэвида.

— Он предоставил мне жилье, когда мать выгоняла меня из дома.

— Он просто пытался сделать вас любовницей.

Помогать, притворяясь другом, пока не заслужил ваше доверие.

А что делает Зак? Каковы планы представителя Центра относительно нее? — спросила себя Натали.

— Я думала, что он любит меня.

— У него, конечно, было влияние на вас?

С этим Натали не могла не согласиться. Она была мягким тестом в руках Дэвида. Или пластилином, принимая во внимание, насколько юной она была.

— Любви не было.

— Аминь с этим.

Она отставила свой кофе, а он допил чашку и поставил ее в раковину.

— Как будто вы были там, — сказала она.

Зак пожал плечами, и она подумала о том, заледенело ли его сердце и возненавидел ли он женщину, на которой был женат.

Он полез в карман пиджака за сигаретой. Вытряхнув одну из пачки, засунул ее в угол рта.

— Я могу покурить здесь? Или должен выйти?

Она почти согласилась с тем, чтобы он курил здесь, затем передумала. Дэвид имел обыкновение курить в квартире, которую снял для нее, но это было другое. Теперь она могла иметь свой голос. Теперь она не должна угождать мужчине.