Елена Булганова - Мамина дочка

— Встань, Симка! — Нинка перегнулась через парту и дернула меня за рукав.

Я с удивлением заметила, что она стоит и все остальные ученики тоже стоят у своих парт, как будто в класс вошла сама Раиса Григорьевна. Сидела только я.

— Это новый учитель, — старательно шевеля губами, телеграфировала мне Нинка.

Не глядя на подругу, я повертела пальцем у виска. Потом встала и пошла навстречу Марку.

Да, но почему он так странно одет, не в футболку с джинсовой курткой, как обычно, а в строгий серый костюм с полосатым галстуком? И почему под мышкой сжимает наш классный журнал? Марк тоже заметил меня, но ничем не проявил своего изумления. Просто стоял и наблюдал за моими передвижениями. Что-то стало проясняться в моей голове. Опомнившись, я бросилась за свою парту. А Марк прошел к учительскому столу. Сделал знак рукой, и все сели. Меня силой усадила Нинка.

— Ребята, я ваш новый учитель, — откашлявшись, начал Марк. Голос его заметно подрагивал, хотя, возможно, я одна это заметила. — Раиса Григорьевна очень занята, поэтому представляю себя сам. Буду вести у вас алгебру и геометрию. Также возможен кружок с математической направленностью, если найдутся желающие. Я думаю, что они будут, потому что все олимпиады, в которых вы примете участие в этом году, пойдут в вашу копилку и пригодятся как во время выпускных, так и во время вступительных экзаменов. Кстати, зовут меня Марк Леонидович, прошу любить и жаловать. Вас я поднимать не стану, надеюсь запомнить ваши фамилии во время общения у доски.

Слава богу, хоть не стал читать фамилии по журналу! Я бы просто не смогла подняться и сказать это дурацкое «я».

— С ума сойти! — пихнула меня в бок Нинка. — Какой красавчик! Симка, ты от радости, что Горгона не явилась, разум потеряла.

Я прикинулась глухонемой и отодвинулась на край парты. Как вел Марк свой первый урок в нашем классе, кого вызывал к доске, — не помню, хоть убей. Все сорок пять минут я просидела, прикрыв глаза и зажимая кулаками трясущуюся челюсть. Наконец прозвенел звонок. Все бросились из класса, как будто объявили воздушную тревогу, только я осталась сидеть, как изваяние.

— Ну вот, теперь к стулу приросла, — потянула меня за рукав Нинка. — Да что с тобой такое, Симочка?

— Ты иди, пожалуйста, — сквозь зубы попросила я. — Встретимся на следующем уроке.

Нинка помрачнела и ушла. И тут я обнаружила еще одну малоприятную вещь: из класса выскочили в основном мальчишки, а девочки столпились вокруг нового преподавателя и наперебой о чем-то его расспрашивали. Я снова укрепилась за партой и стала ждать решения своей участи.

Наконец все вышли, мы с Марком остались одни. И вдруг он в мгновение ока превратился в того Марка, которого я так хорошо знала: улыбнулся, встряхнул волосами, расслабил плечи. И пошел ко мне. Я поднялась и осталась стоять около парты, опустив глаза. Марк на миг положил ладони мне на макушку, скользнул по волосам и обнял меня за плечи. Негромко спросил:

— Решила еще немного поучиться?

— А ты решил немного поработать? — в тон ему поинтересовалась я. Великая тяжесть свалилась с моих повинных плеч: я поняла, что Марк на меня не сердится.

— Так уж получилось, — развел руками Марк. — Подробности при встрече.

— А какое у нас сегодня время встречи?

— В шесть.

— Ну, это с учетом того, что мы оба должны приехать из Питера, — почти развеселилась я.

— Точно. А раз мы оба уже здесь, предлагаю встретиться после уроков на пустыре за школой. Оттуда сразу нырнем в лесопарк. Похоже, теперь нам придется соблюдать некоторую осторожность.

— Да, точно, — сообразила я и поежилась от пробежавшего по коже холодка. — Если Горгона узнает, вообразить невозможно, что будет!

— Ну, тогда шагом марш на следующий урок! — шутливо приказал Марк. — Мне еще надо собраться с мыслями. По твоей милости завалил первый в своей жизни урок.

Я послушно поплелась к двери. Мне очень хотелось, чтобы Марк поцеловал меня прямо здесь, сейчас, как делал это всегда, как только мы оставались наедине. Но он этого не сделал, и где-то в глубине души я его понимала и была с ним согласна. Поэтому я не стала тянуть время.

Вторая половина школьного дня прошла еще в большем тумане, чем первая. Что за уроки были, какие учителя — не вспомню под пыткой. Только Нинка то и дело доводила меня разговорами о том, что со мной творится и какой симпатичный этот новый математик. К концу дня я решила, что с Нинкой придется раздружиться.

Наконец уроки закончились. Я сказал Нинке, что зайду в туалет, потому что у меня ужасно разболелся живот. Этим я усыпила ее бдительность, а сама по черной лестнице спустилась в раздевалку, подождала немного, когда схлынет толпа, и побежала за школу. Там уже несколько лет пустовала заброшенная стройка. Школьные окна на эту сторону не выходили.

Но Марка на месте встречи не оказалось. В досаде я швырнула портфель на горку кирпича, успевшую зарасти травой, и начала нетерпеливо прохаживаться вдоль школьной стены. Ждать мне пришлось долго, даже ноги устали. Я уже вся извелась от нетерпения, когда увидела на тропинке Марка с букетом красных гладиолусов в руках и побежала к нему.

— Откуда цветы? — изумилась я, когда он вложил букет мне в руку.

— Глупенькая, — засмеялся Марк. — Я ведь теперь школьный учитель, а сегодня первое сентября. Вручили на линейке, остальные раздал коллегам. Кстати, извини, что задержался, знакомился с новым коллективом.

— Ты собирался объяснить, как оказался в нашей школе, — заторопилась я. Лишь бы он первый не спросил, как я сама там оказалась. Второй объясняться все же легче.

— Точно, — кивнул Марк и сразу сделался серьезным. — Сероглазик, некоторое время назад я имел беседу со своим отцом. Я спросил его, как он посмотрит на то, что в ближайшее время я вступлю в брак. Мой отец справедливо заметил, что не видит для меня возможности соединять учебу, семейную жизнь и быть в то же время материально независимым от родителей. А я к этому стремлюсь уже не первый год. Так вот, я выслушал его доводы и решил, что мне на самом деле пора становиться на ноги. И отправился искать работу.

— А… на ком ты собираешься жениться? — дрожащим голосом спросила я.

Марк глянул на меня с недоумением, потом весело расхохотался.

— Глупышка, на тебе, конечно. Впрочем, — добавил он тут же, критически осматривая мое школьное платьице, — сделать это мне, кажется, будет затруднительно.

И вдруг до меня дошел весь ужас ситуации.

— Господи, Марк! — застонала я. — Что же я натворила! Ведь ты мог спокойно учиться в своей аспирантуре, нас пока все равно никто не распишет.