Никки Логан - Неприрученное сердце

– И я босс, так что я говорю: давайте.

Роми подавила возражения и улыбку и обернулась к изгороди. Она видела, как Клинт бросил взгляд на валявшееся на земле сломанное приспособление для натяжки проволоки, потом на воткнутую в сетку вместо него отвертку. Из-за сердитых рывков трещотка сломалась в самый критический момент, принудив Роми в такое пекло натягивать вручную четыре струны. Конечно, каждый поворот отвертки все туже натягивал проволоку, но это было чертовски тяжело. Натяжение одной струны занимало у нее минут двадцать.

– Вперед, – смягчилась она, отступила и позволила ему занять ее место.

Он присел на корточки у изгороди и спросил из-под широкополой шляпы, ощупывая проволоку:

– Могу я задать вам вопрос?

Роми колебалась. Что-то подсказывало ей, что вопрос будет не о работе.

– Конечно.

Он повернул проволоку раз, другой и проверил, легла ли она на место. Мускулатура явственно ощущалась под рукавами футболки. Он сделал еще пару скручиваний, потом все зафиксировал. Тогда он вытащил отвертку и взглянул на Роми:

– Где отец Лейтона?

Роми уставилась на него. Она предпочла бы прямой подход шепоткам Симоне, но была совсем не готова к вопросу, которого боялась. Даже самого простого ответа не находилось.

– Я не знаю...

Это был самый честный ответ из всех возможных. Из-под шляпы сверкнули любопытные зеленые глаза.

– Разве он не видится с сыном?

– Нет.

«Коротко, но тоже правда».

– Вы не хотите об этом говорить?

Он сидел на корточках и, кажется, мог просидеть так весь день.

«Не с тобой».

– Я обычно об этом не говорю.

– И никто этим не интересовался? Трудно поверить.

Роми разогнала ногой пыль:

– Подобные расспросы считаются неприличными. Он приподнял брови и, кажется, покраснел...

– Наши с ним пути... разошлись давным-давно, – объяснила она.

Опять возник призрак Полковника: «Шлюха!» Даже еще хуже...

Клинт пристально глядел на нее, потом тихо спросил:

– Он знает, что у него сын?

«Хороший вопрос, прямо в точку. Такое чутье у кого-нибудь другого пропадало бы зря, только не у специалиста. Коммандос, наверное? Или оперативная разведка?»

Поскольку опять заныли старые раны, Роми изо всех сил старалась сдержать гнев.

– Сомневаюсь, знает ли он, что у него случился секс, – мрачно пробормотала она.

Клинт на мгновение отвел глаза, потом опять взглянул на нее:

– Так. Меняем тему?

Она глубоко вздохнула:

– Да, пожалуйста.

«Ну, слава богу, отцепился!»

Зато она хоть с кем-то поделилась своим позором! Но этот человек был самым последним, перед кем ей хотелось бы открыться. Однако он не издевался и даже не осуждал. В его глазах было только сочувствие.

Роми рискнула:

– Могу я вас спросить?

– Пожалуйста.

– В каких частях вооруженных сил вы служили?

– Если скажу, то придется вас ликвидировать. – Он рассмеялся. – Это имеет значение?

Голос у него был почти такой же напряженный, как проволока, которую он натягивал. Она выдержала его взгляд:

– Нет, но я любопытна.

– Не надо бы.

– Эй, я только что едва ли не обнажилась перед вами. Вы могли бы хоть о чем-то рассказать.

Сильные руки перестали работать, и глухой смешок донесся из-под шляпы:

– Так и хочется выразиться, Роми.

Она не смутилась, только смотрела на широкие плечи, пока молчание не затянулось.

– Я был оперативником в ударном отряде «Тайпан». Тактическое нападение и освобождение. – Его тон из сдержанного стал раздраженным. – Чему вы улыбаетесь?

«Тайпаны». Она могла представить себе, как Клинт в камуфляже скользит под звездным небом.

– Упиваюсь тем, что узнала. Такое редко случается.

– Правда?

– У меня есть восьмилетнее дарование, которое непременно укажет мне, если я не права.

«У Лейтона это от деда».

Клинт опять рассмеялся. Только на этот раз она видела, как ухмылка расползлась по всему его лицу. Он действительно преобразился, как будто и без того не был хорош...

– Ну вот, все сделано. – Он стащил перчатки и вытер руки о джинсы, потом выпрямился, возвысившись над ней.

Роми вдруг осознала, что уже привыкла в него вглядываться. И хоть длилось это сравнительно недолго, она, очевидно, впервые почувствовала себя... хрупкой. От этой мысли у нее сразу охрип голос и захотелось куда-нибудь удрать.

– Ладно. Хорошо. Большое спасибо. Полагаю, я должна быть благодарна природе, обеспечившей одного из нас мускулами.

Опять эта улыбка...

– Есть кое-что большее, чем грубая физическая сила. Кроме того, вы фактически все восстановили без посторонней помощи. Я прилетел к самому концу и стал героем.

При этих словах словно свет померк в его глазах, они затуманились. Он посмотрел на свою машину, потом стал подбирать с земли инструменты. Роми ему помогала. Когда инструмент был собран и больше не было причин задерживаться, она сняла шляпу и пальцами расчесала влажные от пота волосы.

– Думаю, мне пора. Спасибо за помощь...

– Да пустое.

Он подобрал порванную сетку и повернулся к машине у подножия холма. Роми нахмурилась. Что она такого сказала? Почему вообще ее это волнует? Этот человек ей никто, просто наниматель.

Она вздохнула и отвернулась от него.

Клинт почувствовал, что серые миндалевидные глаза на него уже не смотрят. Ни обиды, ни оскорбления не кипело в их дымных глубинах: для этого Роми была слишком хорошо защищена. Но была настороженность. Смущение. И что-то еще, настолько давнее, что к нему отношения иметь не могло. Однако он почувствовал себя мерзавцем.

– Извините, Роми. Я не на вас сержусь.

– На кого же вы сердитесь?

Легчайший теплый ветерок донес до него ее обеспокоенный шепот. Игривые нотки в нем напрочь отсутствовали. Разумный вопрос, но ответить на него невозможно. Разве все эти годы сам он не пытался найти ответ? Бог знает сколько времени он на это потратил и пришел к выводу, что лучше об этом не думать.

Он долго и напряженно смотрел на нее:

– Вы плаваете?

– А что?

– Если плаваете, не купайтесь у дамбы возле коттеджа. Ходите сюда. Это лучшее место для плавания.

– Это я уже поняла.

– Плавайте здесь.

«Господи, что он так на этом зациклился?»

Она выпрямилась:

– Туманно, как приказ.

– Требуется более сильное воздействие?

– Я предпочла бы, чтоб меня просили, а не приказывали.

– Ах, извините. Профессиональная привычка.

– Вы можете взять человека из корпуса...

– Что вы знаете о корпусе?

– Единица. Корпус. Бог. Страна. «Чтобы остаться человеком, не покидай свой дом».