Сара Вуд - Невинная грешница

— Целуй меня, Лоркан, но больше — ни-ни! — грудным голосом взмолилась она.

Он крепко сжал челюсти.

— Не смогу. Если это все, лучше не начинать, — проскрежетал он, жгучим взглядом скользя по ее приоткрытым губам. — Мне поцелуев мало. Рассудок велит уважать твое решение, но тело требует овладеть тобой, и мне ясно, на какой стороне перевес.

Ей стало страшно. Она отодвинулась, чтобы совсем не потерять голову и не дать ему зайти еще дальше.

Это просто похоть. Глупо воображать нечто большее. Мать неоднократно предостерегала ее, что Лоркан и Гарри будут пытаться совратить ее, но любовь никогда не войдет в расчет. А если бы и вошла, ни один Фитцджералд не женится на незаконнорожденной дочери своей прислуги.

— Никогда! Никогда! Никогда! — твердила мать на грани истерики.

А Кетлин не собиралась вручать свою девственность никому, кроме своего мужа. Она глубоко вздохнула и подчинилась холодному рассудку.

— Давай все это забудем. По правде говоря, Лоркан, я хочу большего, чем ты в состоянии дать. — Она стиснула зубы: ее мечты разбивались вдребезги. Горделиво подняв голову, она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты не подходишь мне как мужчина.

Он остолбенел и с побелевшими губами уставился на нее, будто она надавала ему пощечин. Пряча глаза, Кетлин собрала рассыпавшиеся предметы и закрыла перед онемевшим Лорканом дверь.

Бросившись на кровать, она выплакала свое горе, истерически рыдая в подушку. Какая несправедливость: стоило лишь понять, до чего ей дорог Лоркан, как тут же пришлось накинуть узду на свои чувства.

Под утро, свернувшись калачиком, она услышала, как Гарри, спотыкаясь, топает вверх по лестнице. Он снова был пьян, что случалось с ним все чаще и чаще. Наверняка он разбудит Лоркана и опять будет кричать. Это невыносимо.

Она тихо выбралась из комнаты.

— Тс-с! — предупреждающе шепнула она, указав пальцем на комнату Лоркана, расположенную дальше по коридору.

— Кетлин! Вот кто мне нужен! — радостно вскрикнул Гарри.

Он затолкал ее в комнату и повалил на кровать. Накрыв своим телом, он начал стаскивать с нее рубашку. Кетлин беспомощно отбивалась.

Она хотела закричать, но он прикрыл ей рот своим ртом, отвратительно мокрым, и ошеломил тем, что стал щекотать ее. Она извивалась угрем, истерично хихикая сквозь испуг и раздражение.

Через его плечо ее полный отчаяния взгляд встретился с взглядом Лоркана. Она отдала бы все на свете, чтобы провалиться сквозь пол.

— Кетлин?!

— Не думай, Гарри не виноват! Он…

Гарри предупреждающе вцепился пальцами в ее плечо. Она уставилась на его красное, перепуганное лицо и замялась. Если сказать, что он не ведает, что творит, поскольку вдребезги пьян, Лоркан может сказать отцу.

Бедный Гарри и так страдает из-за того, что родители разочарованы в нем. Он не такой умный, не такой спортивный, как Лоркан. Завышенные требования довели несчастного и неуклюжего Гарри до пьянства, у него комплекс неполноценности глубиной в целую милю.

— Я и не думаю, что он виноват, — едко процедил Лоркан. — Ах ты, подлая потаскушка! Это твоя мать подбила тебя или ты сама додумалась?

— Что? — задохнулась Кетлин.

Лоркан неприязненно скривил губы.

— Ты же ясно сказала: тебе нужно больше, чем я в состоянии дать. Ты решила испытать свои чары перед тем, как взяться за Гарри — наследника Фитцджералдов?

Она жалобно вскрикнула и, оттолкнув Гарри, потянула вниз подол рубашки. Оба брата бесцеремонно разглядывали ее. Ей хотелось реветь.

— Ты врешь! — потрясенно вскрикнула она.

Лоркан злобно шагнул вперед, сжимая кулаки.

— Вру? — проскрежетал он. — Твоя мать не смогла добиться, чтобы отец женился на ней. Ничего удивительного, если именно она научила тебя, как обвести мужчину вокруг пальца! Прелестная, беззащитная Кетлин, — презрительно фыркнул он, — все ее любят, такую добрую с животными…

— Лоркан! — выдавила она, потрясенная его обвинением. — Как ты можешь?..

— А я наконец раскусил тебя! — злобно крикнул он. — Ты чуть не обманула меня. Я знаю, отец болван. Но я никогда не подумал бы, что клюну на те же ухищрения, на которые попался он! Меня тошнит от тебя! — Он сплюнул. — У вас обеих, у тебя и твоей матери, подзаборные нравы!

Кетлин окаменела от потрясения, у нее посерело лицо.

— Мама? О чем ты говоришь? — вскрикнула она.

— Брось эти уловки обиженного спаниеля! — угрюмо произнес он. — Ты превосходно знаешь, чем занимается твоя мать, когда придумывает эти свои мигрени. — Он ухмыльнулся в ответ на ее изумление. — Терпеть не могу притворства, Кетлин! Я молчал ради мамы, но мне тошно думать о том, что наша экономка резвится с моим злосчастным втюрившимся отцом, в которого вцепилась, как только попала сюда восемнадцать лет назад…

— Нет! — прошептала она, теряя силы от ужаса.

И тут он с лихорадочно блестевшими глазами бросил в нее последний камень:

— Спроси сама! Меня не удивит, если ты окажешься его незаконнорожденной дочерью!..

Кетлин дрожащими руками положила торт в коробку и пошла налить себе воды. Это был ад кромешный. Никто не знал, что миссис Фитцджералд все услышит, выйдя на шум в коридор. Несчастная не знала, что ее служанка — любовница ее мужа.

Держа стакан двумя руками, чтоб не расплескать воду, Кетлин выпила все до дна. Она заново переживала последовавший за этим кошмар. Ей с матерью было приказано убраться к семи утра.

Сердце было разбито. Лоркан ненавидел и презирал ее. Его жестокое обвинение мгновенно лишило ее крова, а ведь она всю жизнь провела в Балликистине. И еще: это открытие убило в ней всякое уважение и любовь к матери.

С тяжелым сердцем Кетлин закончила работу над тортом. Стараясь ни о чем не думать, она мрачно поставила на верхний корж фигурки жениха с невестой под аркой из цветов. Брак! — подумала она, содрогаясь. Не стоит он сердечной боли, которую причиняет. Если б только она получше разбиралась в мужчинах!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Проснувшись на следующее утро, Лоркан достал из машины свои чемоданы, принял ванну, переоделся и направился на кухню, откуда распространялся аппетитный запах готовящейся еды.

Наверняка там хозяйничает Кетлин, мрачно подумал он. Все ясно: она самовольно поселилась в особняке, эта наглая потаскушка! Она больше не останется здесь и минуты. Даже речи об этом нет.

Но заготовленные злые слова испарились, не успев сорваться с его губ. Кетлин действительно была на кухне, растрепанная и розовощекая, в том же огромном свитере, в котором накануне казалась такой хрупкой и до боли сексуальной.