Беверли Бартон - Звонкое эхо любви
Но ты не любишь Молли. Уже несколько недель он подумывает о том, чтобы сделать ей предложение, и каждый раз эта мысль останавливает его. Ему кажется, будто и для него, и для Молли лучше, что они не влюблены друг в друга. Их связывает настоящая дружба и уважение. Он был безумно влюблен в Кейт. Ни одна женщина не вызывала у него таких чувств. И вот как плохо все это закончилось. Они причинили друг другу невыносимую боль. Он разочаровал ее, предал, и она вырвала у него сердце, когда покинула его.
Помоги ему Бог, но боль до сих пор в нем жива. Сильная боль. Он чувствует к Кейт гнев и недоверие, но физическое влечение, когда-то с неодолимой силой толкнувшее их в объятия друг друга, по-прежнему существует, по крайней мере, у него. Ему хотелось бы отрицать этот факт, но он не может. Ну, ладно, у него осталось старое доброе вожделение. С этим он справится, не так ли? Несомненно! Надо только избегать Кейт.
Но твоя дочь. Твоя Мери Кейт. Она умерла, ответил он себе. Нельзя допустить, чтобы на него подействовал энтузиазм Кейт. То, что она верит, будто Мери Кейт была одной из девочек, похищенных преступной шайкой, не является основанием для того, чтобы питать надежду найти их дочь. Пусть Кейт верит в чудеса, пусть лелеет мечту, что их ребенок еще жив и когда-нибудь они воссоединятся с ней. Он не может разделять эту мечту, потому что для него это кошмар. Спустя несколько месяцев после похищения Мери Кейт он понял, что сможет существовать только в том случае, если расстанется с памятью о дочери. Все, кто занимался делом Мери Кейт – местная полиция и отделение ФБР в штате Алабама, – считали, что, если ребенка не найдут в течение месяца, им нужно оставить надежду и считать свою дочь навсегда потерянной. В отличие от Кейт он так и сделал. В этом отношении его бывшая жена оказалась сильнее, несмотря на случившийся с ней нервный срыв. Даже сейчас, когда прошло так много времени, она цепляется за надежду, что сможет найти своего ребенка.
Одиннадцать лет назад Трент не смог объяснить ей что у него не хватает смелости жить, терзаясь мучительными вопросами о том, где находится их девочка, что происходит с ней, заботятся ли о ней или она страдает от плохого обращения. Он выбрал более легкий путь, убедив себя, что их ребенок умер.
Права ли Кейт? А если ФБР найдет Мери Кейт? Разве он не захочет увидеть дочь? Разве у него не возникнет желания узнать из первых рук, все ли у нее хорошо, счастлива ли она, любят ли ее?
Раздался звонок сотового телефона. Он сбавил скорость, взял телефон и нажал кнопу.
– Трентон Уинстон.
– Она в «Магнолия-Хаус», – сообщила Мери Белл. – Я навела кое-какие справки и предлагаю тебе встретиться с ней сегодня вечером. Думаю, к утру ее уже здесь не будет.
Прежде чем он успел ответить, она повесила трубку. Черт побери эту женщину! Как ей удалось узнать, что Кейт в Проспекте? Может быть, Гатри сказал? Или она увидела, как Кейт входила или выходила из дома? Значит, теперь тетушка Мери Белл знает, что, возможно, Мери Кейт жива. Помоги нам всем Бог! Что, интересно, было, когда они снова встретились лицом к лицу?
Трент понял, что думать надо о другом; главное – он хочет знать, жива ли его дочь. Теперь он старше, возможно, немного мудрее и намного крепче, чем одиннадцать лет назад. Что бы ни произошло, он выдержит и поможет жене – бывшей жене – пережить то, что их ждет. Это его долг, потому что в прошлом он ее подвел.
Через двадцать минут Трент оставил «ягуар» на стоянке и направился к черному входу в «Магнолия-Хаус». Холодный ветер дохнул ему в лицо и заставил поднять воротник замшевой куртки. Распахнув дверь, он вошел в холл. Лицо портье показалось ему смутно знакомым.
– Добрый вечер, – сказал Трент.
– Добрый вечер, судья Уинстон, – услышал он в ответ.
– Кажется, мисс Кейт Мелоун проживает в вашей гостинице.
– Да, сэр. Номер сто четыре.
Трент посмотрел на нагрудный знак, сообщивший ему, что перед ним Б. Уолдинг.
– Я думал, вам не разрешается сообщать, в каких номерах проживают постояльцы.
– Вы правы, – согласился мистер Уолдинг. – Но так как мисс Мелоун – ваша бывшая жена, а вы – это вы, и все… как сказала мисс Мери Белл… Она ушла тридцать минут назад и, выходя, упомянула, что вы, вероятно, зайдете, чтобы повидаться со своей женой… бывшей женой.
Трент кивнул, слабо улыбнулся и огляделся.
– Направо, – подсказал портье.
Трент пошел в указанном направлении, остановился у нужной двери и заколебался. Как только он постучится, отступать будет поздно.
Он постучал несколько раз. Никакого ответа. Он постучал сильнее.
В глубине комнаты послышалось какое-то движение, затем звуки приближающихся шагов. Дверь распахнулась, и перед ним предстала Кейт в мешковатой розовой пижаме, с растрепавшимися волосами и лицом, на котором не было никакой косметики. Помоги ему Бог! Это самая сексуальная женщина, которую ему приходилось встречать.
Она смотрела на Трента большими, глубокими, как летнее небо, глазами, и он чувствовал, как пламя охватывает ему низ живота. Трент слишком хорошо помнил, как она сразила его взглядом этих чудесных голубых глаз, и никогда он никого не хотел так сильно, как Кейт Мелоун.
– Я хочу поехать с тобой, чтобы найти Мери Кейт, – выдавил он.
Она недоверчиво посмотрела на него.
– Ты хочешь… хочешь сказать, что веришь в возможность того, что наша дочь жива?
– Я не знаю, во что я верю, – признался Трент. Просто он не может допустить, чтобы Кейт прошла через это испытание одна. – Разве мы не можем быть взаимно вежливыми? Заниматься этим как родители Мери Кейт, а не… – Трент переступил с ноги на ногу. – И не причинять друг другу боли.
– Я согласна. – Внезапно Кейт поняла, что пристально смотрит на бывшего мужа. Кашлянув, она отвернулась. – Встретимся в восемь утра. Если мы возьмем твою машину, я возвращу автомобиль, взятый на прокат, и мы вместе поедем в Мемфис.
Трент молча кивнул и повернулся, чтобы уйти. Чувствуя, что Кейт смотрит на него, он оглянулся через плечо. Она стояла в дверях – воплощенное искушение! Проводить с ней дни, возможно, даже недели будет для него настоящей пыткой.
– Спасибо, Кейт, – сказал Трент, поспешно уходя. Он знал, что если задержится хотя бы на минуту, то притянет ее к себе и поцелует.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В ту беспокойную ночь Кейт не удалось выспаться. Чтобы подкрепить силы, она плотно позавтракала и выпила три чашки крепкого кофе. Заплатив по счету, она вышла из кафе и облегченно вздохнула. Ей повезло: ее никто не узнал. Кафе находилось в квартале от гостиницы, и, несмотря на холодную погоду, она пошла пешком. Облака, грозившие пролиться ледяным дождем, ночью рассеялись, и день обещал быть ясным и солнечным, но утро было холодным. Кейт надела красные кожаные перчатки и туже затянула красный шерстяной шарф.
