Роксана Дэлейни - Соблазнительная беглянка
Ноги сами собой понесли Лукаса к ней. Но не успел он приблизиться на расстояние вытянутой руки, как она оглянулась.
— Я… — Она замолчала и уставилась на него, широко распахнув глаза. Рубашка была немедленно одернута. Щеки слегка порозовели. — Я что-нибудь придумаю. Уговорю Коди помочь мне.
— Я обещал показать ему ранчо, — с трудом выдавил Лукас.
Надо убираться отсюда, подумал он, пока не случилось что-нибудь такое, о чем они оба пожалеют. Сосредоточившись на том, чтобы ноги не цеплялись одна за другую, он начал отступление.
— Ему нужен теплый костюм и…
— Он его надел! — рявкнул Лукас. — Думаете, мужчина не знает, как одеть маленького мальчика?
— Разумеется, — прошептала Рейчел. Ее глаза заблестели, а зубки снова прикусили нижнюю губу.
Он схватил пальто, пошарил рукой позади себя в поисках дверной ручки, не нашел ее и выругался. Вторая попытка увенчалась успехом, и он выскочил за дверь с такой скоростью, словно за ним черти гнались.
— Эй, Лукас, — позвал его Харли от загона. — Иди-ка помоги нам.
Тряхнув головой, чтобы разогнать туман, Лукас стал пробираться через сугробы. Харли впряг в старые сани самую спокойную лошадь. Коди сидел в санях, ухватившись за края.
— Эй, Коди, ты тепло одет? — окликнул его Лукас.
Голова мальчика качнулась вверх-вниз.
— Твоя мама беспокоится о тебе.
— М-мне не х-холодно.
Ну да, конечно! Даже Лукас чувствовал обжигающие укусы ветра. Он поднял глаза и увидел ухмылку на лице Харли.
— Ты чего?
Харли усмехнулся еще шире.
— Харли, что за…
— Улыбнись, — прервал его брат и спрятался за лошадью.
— А, да, — пробормотал Лукас. Улыбнувшись как можно шире, он присел на корточки перед Коди. — Ты когда-нибудь катался в санях?
Коди отрицательно помотал головой.
— Я и сам уже сто лет не катался, — признался Лукас. — А теперь держись крепче.
Харли подал ему вожжи.
— Ты полегче с ним.
Лукас метнул в него свирепый взгляд. Неужели никто не верит, что он умеет обращаться с ребенком?
— Я справлюсь.
— Я имею в виду вопросы.
— Ладно! — крикнул Лукас.
Наблюдая за санями, готовый подхватить Коди, если тот вывалится из них, Лукас повел лошадь вперед. Но мальчик крепко держался, смеясь от восторга.
— Мне понравилось, — сказал Коди, когда они отвели лошадь в сарай. — А еще можно будет покататься?
— Конечно, пока снег не растает, — пообещал Лукас.
Он заглянул в сияющие карие глазенки и почувствовал себя не в своей тарелке. Коди просунул свою маленькую ладошку в большую руку Лукаса, и тот едва не отдернул ее. Но тут же осознал, что мальчик наконец стал ему доверять. На сердце у него потеплело, и искренняя улыбка смягчила лицо.
Старая плита в дальнем конце сарая потрескивала и ярко горела.
— Снимай верхнюю одежду, — распорядился Лукас.
Пока Коди послушно раздевался, он снял пальто и достал пакет с кукурузными зернами.
— Ты не поверишь, что тут у нас есть, — заявил он.
— Ух, ты! — Коди запрыгал в наполовину спущенных штанах. — Мы будем их жарить?
Лукас вытащил банку с растворимым шоколадом.
— Думаю, отлично подойдет к нашему попкорну.
Очень скоро они сидели, наслаждаясь теплом старой печи, каждый — с кружкой горячего шоколада и миской поп-корна.
Коди поднял глаза на Лукаса, озадаченно хмуря брови.
— Я не знал, что ковбои пьют горячий шоколад.
— Я пью его с тех самых пор, когда был таким, как ты. Ни одна снежная буря не обходится без него.
— Правда?
Лукас стер шоколадные усы с верхней губы мальчика и подмигнул ему.
— Ага, точно.
— А вот мой папа никогда не делал ничего такого, — проговорил Коди тихим голосом.
— А где твой папа? — Что-то вдруг стиснуло грудь. Черт, он никогда не думал о том, что у Рейчел есть муж. Вполне возможно, она убегает от мужа. Какой же он дурак: хочет женщину, о которой ровным счетом ничего не знает.
— Он на небесах, — ответил Коди, пожав плечами. — По крайней мере, так мама сказала.
Лукас медленно выдохнул. Он подумал о собственном отце, который бросил свою семью. Эти воспоминания отнюдь не были счастливыми.
— Тебе нравилось в Огайо? — поинтересовался он, меняя тему.
— Мы недолго там жили, — ответил Коди. — А сначала жили в Чикаго. А в садик я ходил в Детройте.
— Вы много путешествуете.
— Ага, — согласился малыш. — Но знаешь что? Здесь мне нравится больше всего. Мама говорит, мы можем остаться здесь надолго. Как ты думаешь, Дженни отпустит меня к тебе в гости, когда опять будет снег?
— В любое время, если мама разрешит, — ответил Лукас. Он с удивлением обнаружил, что ему понравилась идея Коди. Джен с Питом живут неподалеку. У него будет возможность повидать Коди. И Рейчел.
Он поднялся на ноги, потянулся и собрал пустую посуду, потом взял одеяло и укутал в него Коди.
— Твоя одежда еще влажная, — пояснил он, когда мальчик запротестовал.
Неся Коди к дому, Лукас решил вернуться к теме покойного мужа Рейчел:
— Коди, а как звали твоего папу?
— Стивен, — ответил мальчик, зевнув. — Бабушка Харрис сказала, что он был слишком молод, чтобы умереть.
Стивен Стивенс?
— Так зовут маму твоей мамы? — спросил он.
Ресницы Коди опустились, и он снова зевнул.
— Нет. Это мама моего папы. У мамы нет мамы.
Итак, бабушка Харрис — свекровь Рейчел. Значит, Рейчел Харрис. Теперь Лукас знает имя. Бен сможет ее проверить, и они выяснят, что у нее за неприятности.
Пока в доме все отсутствовали, Рейчел решила немного прибраться. Мужчины, как она уже давно поняла, не умеют убирать за собой.
Пока на плите булькала кастрюля с мясным рагу, она занялась уборкой. Надеясь, что Лукас не станет возражать против того, что она немного постирает, Рейчел заложила в стиральную машину кое-что из их с Коди одежды. Последние несколько лет она слишком спешила, чтобы сделать остановку, и запас чистой одежды подходил к концу. Особенно у Коди. Можно легко сказать, что они ели, поглядев на его рубашки.
Она заметила бумаги, разбросанные по кухонной стойке, и собрала их в аккуратные стопки, рассортировав отдельно газеты, чеки на продажу скота и журналы. Обойдя нижний этаж дома, Рейчел подобрала кучу одежды и других вещей. Одежду она рассортировала, планируя еще раз загрузить машину, и оставила ее в куче у основания лестницы. Схватила тряпку для пыли и прошлась по мебели, затем включила пылесос и почистила ковры. Интересно, думала она, сколько времени прошло со дня последней уборки.
Когда она пылесосила коридор, то проходила мимо двери в комнату, которую сразу же определила как кабинет. На письменном столе навалена гора бумаг и открытых книг. Повсюду стояли пустые кофейные чашки, валялись скомканные в шарики бумажки, не долетевшие до мусорной корзины несколько футов.
