Маргарет Майо - Уйди из моей жизни
К нему пришел большой успех. Это проявлялось и в стиле одежды, и в естественной манере высокомерно держать себя — именно за его высокомерие больше всего ненавидела Байрона ее мать. В нем все буквально кричало о его могуществе. Добавьте сюда еще потрясающую чувственность — и можно сходить с ума.
Его пальцы сжали ее руку, и она поняла, что теперь ей не вырваться — момент был упущен.
— Тебе хорошо, Элли? — Вопрос прозвучал так, словно это было очень важно для него.
— Полагаю, что да.
— Но ты не уверена?
Тепло от его руки проникало во все клеточки ее тела, вызывая дрожь и мурашки — ощущения, которых она не испытывала уже много лет. На самом деле, никто, кроме Байрона, не вызывал у нее подобных эмоций.
— Никогда раньше меня так не угощали, — охрипшим голосом сказала она. — И никогда я так быстро не оказывалась в Париже к обеду. — Это было невероятно романтично и не шло ни в какое сравнение с теми дешевыми забегаловками, в которые он когда-то приглашал ее.
— Ты не представляешь, как это приятно — увидеть тебя снова. — Его улыбка была такой голодной, словно вместо еды на тарелке он скорее предпочел бы съесть ее. — Я боялся, что мы уже никогда не встретимся.
— Ты хочешь сказать, что все эти годы хотел меня найти?
Он кивнул, не отрывая пристального взгляда своих серых глаз от ее лица.
— Разве ты обо мне не думала?
— Моя рыба остывает. — Даниэлла попробовала проигнорировать его вопрос.
Но он не позволил ей уйти от ответа.
— Я не верю, что для меня не нашлось хоть крохотного уголочка в твоем сердце.
— Может быть, но только очень крохотный уголок, — пожала плечами она.
— И что же, этого было недостаточно, чтобы связаться со мной?
Ее глаза удивленно округлились.
— Если бы даже я захотела, я бы этого не смогла сделать. — И вдруг обнаружив, что он убрал свою руку с ее руки, она схватила вилку и вонзила ее в рыбу, хотя есть ей сейчас совсем не хотелось.
— Это почему же?
— Да потому что у меня не было твоего адреса. В отличие от тебя, я не совала свой нос в твою частную жизнь.
— Это нечестно. — Байрон напустил на себя обиженный вид.
— Нечестно? — переспросила Даниэлла, поднимая свои изумительной красоты брови. — Мне не нравится даже мысль о том, что ты все время знал, где я жила.
— Мне не следовало тебя отпускать.
— Сейчас об этом бессмысленно говорить, — произнесла она, не заметив, что в ее тоне проскользнула внезапная резкость. — Что сделано, то сделано. И мы не в силах ничего изменить. — Она положила в рот маленький кусочек рыбы, мякоть которой по вкусу сейчас почему-то напоминала бумагу. — Не могу понять, почему ты так и не женился вновь.
— Я уже говорил: ты — моя первая и единственная любовь. — Он пожал плечами.
— Но ведь за эти годы у тебя наверняка были женщины. — Он был слишком хорош как мужчина, чтобы записываться в монахи.
— Естественно.
— И что, неужели среди них не оказалось той, с кем бы ты хотел провести остаток своей жизни?
— Нет.
— В это трудно поверить.
— Может быть, я никогда не прекращал любить тебя? — Он впился взглядом в ее глаза. Даниэлла задрожала от волнения. — Может быть, я не встретил ту, которая волновала бы меня так, как волновала — и продолжаешь волновать сейчас — ты, Элли? — настойчиво и даже грубо добавил он. — Ты этого не знала?
Она покачала головой, слишком ошеломленная, чтобы что-либо ответить. О Боже! Что он хочет этим сказать?
— Все так, словно мы и не расставались. Ты тоже это чувствуешь?
Даниэлла снова промолчала. Она с трудом сглотнула и слегка тряхнула головой. Нельзя допустить, чтобы кипевшие в ней чувства — они усиливались с каждой минутой — вышли наружу.
— Элли. — Он положил нож с вилкой и серьезно на нее посмотрел. — День, когда ты меня покинула, стал для меня самым горьким в жизни. Почему ты даже не хотела со мной разговаривать, когда я звонил по телефону и приходил к тебе домой?
— Зачем? Это было бессмысленно.
— Потому что ты разлюбила меня?
Даниэлла набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула его.
— Просто я поняла, что все кончилось, — сказала она, избегая его взгляда.
— Как ты могла быть в этом так уверена?
— Положение ухудшалось из месяца в месяц. Ты знаешь это не хуже меня, Байрон. Мы с тобой только спорили, постоянно что-то друг другу доказывали. Помнишь, я как-то вернулась домой с новой парой туфель, и ты вышел из себя, так как счет за электричество был не оплачен?
— Да, я помню, — тихо отозвался Байрон. — Позже я думал об этом и признал, что был не прав. Тебе нужны были эти туфли для работы. Очень часто я вел себя как идиот. Особенно тогда, когда обвинил тебя в потере нашего ребенка! Я не понимал, что говорю. И все оттого, что я очень, очень сильно хотел этого ребенка. Это было частью меня, частью нас, и я думал, что малыш должен что-то значить для нашего брака. — Он тряхнул головой, словно пытаясь прогнать воспоминания об этом. — Элли, ты прощаешь меня?
— Думаю, что да. — Как мучительно слышать о тех событиях прошлого из его уст! Это лишний раз доказывало, что у них нет никакого общего будущего.
— Мы можем снова быть друзьями?
Даниэлла отрицательно покачала головой.
— Это бессмысленно.
— Почему? — Его густые брови удивленно поднялись. — Потому что я так далеко живу? Потому что я так много разъезжаю? Потому что ты замужем?
— Именно поэтому, — ответила она. — И я не хочу больше об этом говорить. Ответь мне лучше, что ты делаешь в Бирмингеме. Ты сказал, у тебя здесь дело? Тебя попросили что-то еще спроектировать?
В какой-то момент она подумала, что он не собирается отвечать, и даже обрадовалась, когда он наконец произнес:
— Это дело — галерея Грэнвилла Арчера. Но здесь есть несколько проблем: кто-то плохо сделал свою работу. Хотя об этом еще никто не знает.
— Можешь мне рассказать? — нахмурилась Даниэлла.
Байрон покачал головой.
— Сегодняшний вечер — особенный. И я не хочу портить его разговорами о работе.
— Но мне интересно, — настаивала она. — Ты забыл, что я немного разбираюсь в строительстве?
— О, конечно! — Его серые глаза вдруг стали суровыми. — Я действительно забыл, что твой муж — строитель, чертовски богатый строитель!
Он произнес это так, что Даниэлла должна была сказать хоть что-нибудь в защиту Джона.
— На самом деле, он — создатель своей собственной компании. «ДБС» очень уважают в строительном мире.
В ту же секунду Даниэлла поняла, какую громадную ошибку она допустила. «ДБС» владеет проектом галереи, и Байрон может заметить связь. Мороз пробежал по ее коже, ей вдруг стало холодно.
