Шэрон Кендрик - Современная мадонна
И она поступила так же, как делала всегда, сталкиваясь с тем, что могло причинить ей боль. Просто постаралась не обращать внимания на реакцию Чада. Понадеялась, что со временем она изменится.
И больше никогда не заговаривала с ним о ребенке.
Отчасти она боялась показаться Чаду неотесанной, старомодной провинциальной недотепой. Может, это и было несовременно, но, если честно, Энджел хотела ребенка, это была ее мечта и одна из причин, почему она вышла замуж.
Энджел была старшей из шести детей в семье и потому всегда обожала младенцев, такова была ее природа. Но всю свою взрослую жизнь Энджел боролась со своими чувствами, иногда даже испытывая унижение от неуемного желания стать матерью. В современном мире женщина должна соревноваться с мужчинами, жить по их законам, работать и зарабатывать деньги, гораздо больше денег, чем ей необходимо.
Для Энджел ничего ужаснее нельзя было придумать.
Она приготовила чай, нарезала и намазала маслом несколько свежеиспеченных булочек, поставила на стол баночку желе из куманики, одно из фирменных блюд миссис Фипатрик, и как раз думала, не подать ли еще деревенского сыру на случай, если Роури проголодался после такого долгого путешествия, когда услышала сначала посапывание, а потом жалобный плач. Энджел подошла к ребенку, наклонилась над ним, осторожно вынула из колыбели и крепко прижала к груди.
Конечно, малый капризничал от голода, но, возможно, около ее груди, в ее крепких объятиях он почувствовал себя защищенным. Так или иначе, плач понемногу утих, и Энджел сама не заметила, как заговорила с ним нараспев, глядя сверху вниз на его головку.
— Привет, малыш, — нежно шептала она. — Кто это у нас такой красивый, а?
Ребенок снова заплакал.
— А можно мне посмотреть на твою славную мордашку? Ну, ну, не морщись, а то будешь похож на засохший чернослив.
Ребенок открыл глазки.
И на мгновение время остановилось.
Энджел взглянула в эти темно-голубые глаза, и по спине пробежала дрожь. У ребенка были глаза Чада, но и глаза Роури тоже.
Глаза Мандельсонов.
Энджел крепче прижала младенца к груди, снова подумав о том, какой опасности подвергалась эта маленькая жизнь. Поглощенная своими мыслями, она не услышала шагов Роури, когда он вернулся. Вдруг Энджел почувствовала, что за ней наблюдают, и, быстро обернувшись, увидела его позади себя. Роури внимательно, с любопытством смотрел на нее. Энджел знала это его выражение, только сейчас взгляд Роури казался еще более пристальным, чем обычно. Мужчина выглядел совершенно спокойным, и его спокойствие передалось Энджел.
— Ничего, что я взяла его на руки? — машинально спросила она.
Роури только покачал темноволосой головой.
— Конечно, ничего, Энджел. Почему же нет? Ты просто блестяще обращаешься с детьми.
— Да? — переспросила она, чувствуя себя польщенной, хотя это и было нелепо. Она взглянула на мягкие темные волосики младенца и поняла, что ей очень не хочется выпускать этот крошечный теплый сверточек из рук. — Откуда ты знаешь?
— Ну, во-первых, я вижу своими глазами, — мягко сказал он. — Да и Чад всегда говорил мне, что ты была самой лучшей няней в Лондоне.
— Он так говорил? — Энджел никогда бы не подумала, что Чад так незаслуженно хвалил ее. Впрочем, видимо, все дело в их разлуке. Ссоры заставляют забывать все хорошее, что было между людьми, и придавать чрезмерное значение чему-то отвратительному. — Он правда так говорил?
— Да, — кивнул Роури, не сводя синих глаз с маленького свертка, который она крепко прижимала к себе.
Может, глядя на ребенка, он видит в нем отражение навеки потерянного брата? Энджел с трудом боролась со слезами, которые упорно подкатывали к горлу. Но заплакать сейчас она не имела права. Это горе Роури, не ее. Чад уже не был частью ее жизни, даже до его трагической смерти.
Словно напоминая о себе, ребенок снова заплакал, его маленький ротик инстинктивно пытался отыскать грудь Энджел.
— Он голоден, — смущенно произнесла она, поднимая голову, и встретила печальный взгляд Роури. В этот момент ей хотелось, чтобы земля разверзлась под ногами и поглотила ее.
— Да.
Она умрет, если он и дальше будет смотреть, как ребенок тычется носиком в ее пустую грудь.
Но Роури только грустно улыбнулся и направился к большой сумке. Из нее он извлек бутылочку с молоком, словно фокусник — кролика из цилиндра, и Энджел облегченно вздохнула.
— Я прошел ускоренные курсы по приготовлению детского питания из порошка, — пояснил он, — и теперь большой спец в этом деле.
— Хочешь, я разогрею? — с готовностью спросила она, разрываясь между желанием передать плачущего младенца Роури и страстным стремлением самой утешить это крохотное существо.
— Да, пожалуйста, если, конечно, ты не настаиваешь, чтобы я сделал это сам, пока ты подержишь его.
Энджел смущенно покачала головой.
— Я думаю… мне как-то неловко… — запинаясь, договорила она.
Роури бросил на нее быстрый изумленный взгляд, заметил, как она покраснела, и понял.
— Да, конечно, — произнес он. — Давай-ка его сюда. Он протянул руки, и Энджел осторожно передала ему белоснежный сверток.
— Кажется, он мокрый, — словно извиняясь, пробормотала она, забирая у него из рук бутылочку с молоком.
— Так вот почему тебе не терпелось отдать его мне, — мягко пошутил Роури, и его поддразнивание, казалось, положило конец той напряженности, которую невольно вызвал голодный ребенок.
— Ему, должно быть, ужасно плохо без мамы, — заметила Энджел, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Как ты думаешь, он по ней скучает?
Роури покачал головой.
— Нет. Я разговаривал с детским психологом сразу после трагедии. Он сказал, что такими маленькими детьми руководит только инстинкт выживания. Они гораздо выносливее, чем мы думаем. Он еще слишком мал, чтобы у него успела сформироваться глубокая привязанность к матери. Он перенесет свою привязанность на ближайшее существо, которое появится в его жизни и будет заботиться о нем.
— И этим существом придется стать тебе? — спросила она, подогревая бутылочку.
— Да, — согласился он спокойно.
Энджел проверила, согрелось ли молоко, капнув несколько капель на запястье, и вдруг сообразила, что Роури до сих пор не сказал ей, зачем он приехал.
С подогретой бутылочкой в руке она повернулась, и ее сердце сжалось, когда она увидела, как Роури трогательно-нежно смотрит на своего крохотного племянника. Энджел и не подозревала, что он способен на это.
— Как его зовут? — спросила она.
— Ммм? — промычал он отсутствующим тоном, словно был за много миль от нее.
