Линн Харрис - Супруг-незнакомец

Она надеялась, что Адана не будет, когда она вернется в салон, что он уйдет к себе в кабинет или ляжет спать в одной из кают, но ей не повезло.

Он поднял глаза, когда она появилась. Выражение его лица не изменилось, но она была уверена, что он не пропустил ни малейшей детали. Вид у нее был ужасный. Кожа лица покраснела. Веки еще опухли от плача, но это должно было вскоре произойти.

– Ты заболела? – спросил он.

– Это все мигрень, – ответила она, пожимая плечами. – Когда со мной мое лекарство, все не так страшно, но когда его нет…

– Ты не захватила его с собой?

– Да, мне было немножко не до него.

– Скажи, как оно называется, – решительно произнес он, – и оно будет ждать тебя, когда мы прилетим в Джафар.

Она сказала название, а потом села, съежившись в кресле.

– Тебе надо лечь.

Она вяло махнула рукой:

– Мне сейчас не дойти, я лучше тут останусь, если ты не против.

Он встал и, прежде чем она поняла, что он хочет сделать, подошел и взял ее на руки. Она попыталась воспротивиться, но голова болела слишком сильно, и не было сил.

Он был теплым, крепким и сильным. Очутившись у него на руках, она в первый раз за несколько лет ощутила себя защищенной. С ним было спокойно, безопасно.

И все же это ощущение было иллюзорным. Именно сейчас больше, чем когда-либо, ей нужно было оградить себя от переживаний. Именно сейчас она была особенно уязвима, потому что перенесла слишком много потрясений.

Она слышала, как бьется его сердце под ее ладонью, вдыхала восхитительный пряный аромат его тела. Он отнес ее в хвостовую часть самолета, в комнату, где была двуспальная кровать. Постель была уже приготовлена, свет был мягким, приглушенным.

Он опустил Изабеллу на кровать, и она растянулась на ней прямо в джинсах. Адан снял с нее туфли и укрыл ее покрывалом. Она прикрыла глаза, не в силах смотреть на его заботу. Она не верила, что он искренне о ней заботится.

– Засыпай, Изабелла, – сказал он.

– Адан, – позвала она, когда он был уже около двери.

– Что?

Она не сразу заговорила. Слезы подступали к горлу.

– Мне очень жаль, что так получилось.

Он еле заметно наклонил голову, а затем вышел.

Адану не спалось. Он ворочался, то натягивая на себя одеяло, то снова срывая. Он воображал, как в соседней каюте, раскинувшись под покрывалом, мирно спит Изабелла.

Когда она вышла из ванной, он был поражен выражением ее лица. Было очевидно, что она плакала. Кожа покраснела от горячей воды, но нос был краснее щек, а глаза заплаканы. Она выглядела так, словно горела в адском пламени своих переживаний.

Может быть, так оно и было? Она была ошеломлена, увидев статьи об их свадьбе, о Рафике, о ее смерти.

Адан сел и подпер подбородок. Нет, в его сердце нет места для сочувствия. Ему нужно сделать то, ради чего он приехал на Гавайи. От этого зависело благополучие его страны и сына. Он не станет рисковать счастьем Рафика. Да, Изабелла – его мать, но разве она хорошая мать? Она бросила своего ребенка. Даже если она действительно не помнит этого, она это сделала. И тогда она отдавала себе отчет в своем поступке. Не важно, действительно она ушла в пустыню или же она выдумала это. Что бы ни произошло на самом деле, ей помог отец.

Очень скоро он разберется с Хасаном Маро. А сейчас нужно решить вопрос с Изабеллой.

Адан отбросил покрывало в сторону. Какой смысл лежать без сна в кровати… Он принял душ и побрился, а затем надел белую дишдашу и традиционную темно-красную куфию.

Новая смена стюардов готовила завтрак в камбузе. Увидев Адана, они немедленно оставили работу и стали кланяться ему. Он еще не мог к этому привыкнуть. Когда он был принцем, ему полагались поклоны и прочие знаки уважения, но не такие, как теперь, когда он стал королем. Адан испытывал нетерпение, но понимал, благодаря наставничеству Махмуда, что для людей до сих пор важны эти церемонии. Это создавало необходимую дистанцию. В Джафаре большинство до сих пор чтило древние традиции.

– Угодно ли кофе вашему величеству? – обратился к нему молодой стюард.

– Да, спасибо, – ответил Адан. – Принесите его в мой кабинет.

Кабинет был просторным, с большим деревянным письменным столом. Компьютер загрузился быстро, Адан проверил почту. Потом открыл поисковую систему и напечатал запрос: «Избирательная амнезия».

Адан выпил принесенный кофе, читая про виды амнезии и множество других расстройств. Оказалось, такое хоть и редко, но бывает, когда забывается определенный человек и все, что с ним связано. Может быть, Изабелла прочитала про это и решила использовать? Нет, тогда она должна была заранее знать, что он приедет.

Адан нахмурился. Как бы там ни было, а он настоит на том, чтобы по прибытии ее обследовал врач.

Он позвонил своему помощнику в Джафар и приказал вызвать Хасана Маро во дворец на следующий день и найти специалиста-психиатра.

Пока он звонил, пришло письмо от Жасмин. Он прочел послание, написанное в шутливом тоне, о трудностях, связанных с примеркой свадебного платья, и о приготовлениях к праздничному банкету. Адан почувствовал укол вины. Он не сказал Жасмин, куда он летит и зачем.

Он и Жасмин знали друг друга с детства. Между ними никогда не было ни искорки романтических чувств, но они очень тепло относились друг к другу. Она была доброй, мягкой и должна была стать прекрасной матерью и Рафику, и их будущим детям. Жасмин была надежным человеком.

Адан поработал еще немного, завтракая прямо за письменным столом, а затем прошел в салон и обнаружил там Изабеллу, которая сидела на том же месте, что и вчера, вытянув и скрестив изящные длинные ноги. Она была погружена в чтение бумаг, которые он показывал ей накануне.

Она подняла глаза и поздоровалась с ним без улыбки, которой раньше всегда встречала его. Она ничем не напоминала ту девушку, на которой он когда-то женился. Та была послушной, безответной и мило невинной. Ему пришло в голову, что она ничем не запоминалась, была чем-то привычным, словно предмет обстановки, на который не обращают внимания.

Женщина, сидевшая перед ним, была чувственной, загадочной и какой угодно, только не покорной.

В ней был огонь, которого он раньше не замечал. И он не мог не думать об этом. Ее лицо, лишенное макияжа, было чистым, словно у ангела. Волосы были все такими же непослушными, цвета темного золота с переливами, и это не была заслуга парикмахеров. Раньше он видел ее только с прямыми локонами, собранными в пучок.

На этот раз она была одета в голубой хлопковый сарафан, слишком открытый на его вкус, и сандалии.

– Как тебе спалось? – спросил он.

Ее зеленые глаза с поволокой были выразительными даже без яркого макияжа. Она выглядела обеспокоенной, неотдохнувшей.