Виктория Паркер - Сможешь соблазнить?
Неуверенно пошарив рукой в темных нишах позади, она поинтересовалась, надеясь, что голос не выдаст ее мыслей:
– А как включить свет?
Наклонившись, Финн нажал кнопку на высокой стеклянной тумбочке, и темный потолок замерцал – один, два, три раза, – а потом внезапно над ними засияло ночное небо с миллионами переливающихся звезд.
– Ничего себе!
Финн взял из стеклянной вазы с живописными фруктами большое красное яблоко, выпрямился и сверкнул своей сногсшибательной улыбкой. Она подействовала на Серену моментально, и чувство неловкости как рукой сняло. Невозможно было отвести взгляд от Финна. Лунный свет серебряным лучом лег на его обнаженный бронзовый торс под распахнутой белоснежной рубашкой, отчего красота его стала какой-то неземной, совершенной.
Закинув руку за голову, Сейнт-Джеймс подбросил сверкающий красный фрукт в воздух и поймал его, отчего его пресс напрягся, и Серену бросило в жар.
– Что, вы пришли за добавкой, мисс Скотт?
Его хрипловатый голос пробудил Серену от оцепенения, и она очнулась. Этот мужчина просто опасен!
– Я слышал, девушкам не так-то просто стереть воспоминания о моих губах.
– Тебе сильно льстят.
Поднеся яблоко к губам, Финн вонзил в него зубы с аппетитным хрустом, и Серена внезапно почувствовала голод.
– Ах вот как. Значит, всему виной было шампанское, – ответил он, ритмично жуя.
– Какое шампанское? Между прочим, я не пила шампанское, – произнесла Серена, не отводя глаз от его лица.
– Тогда отчего у тебя подгибаются колени? – протянул он лениво.
Финн улыбнулся, и Серена могла лишь смотреть на него, точно загипнотизированный кролик перед удавом. Когда-нибудь она сотрет эту ухмылку с его лица навсегда. Может быть, даже сегодня. Мысль эта была так хороша, что девушка тоже улыбнулась. Мужчина замер, точно так же, как минуту назад она сама.
– Кстати, я не прочь поставить тебя на колени, красавчик, тогда наш счет сравняется.
– Я очень надеюсь, что ты выполнишь свое обещание, Серафина. Я буду лишь счастлив подчиниться.
Вздох вырвался из ее груди. Интересно, сколько она еще сможет продержаться на этой бешеной карусели эмоций, пока не сорвется? Вот он нервно облизнул губы, и хищный взгляд голубых глаз упал на молнию джинсов, сбегающую к потаенному нежному изгибу между ее ног. На миг Серене представилась картина: она, стоящая в лунном свете, и Финн перед ней на коленях… О боже! Жар побежал по ее венам, кожу точно наэлектризовали, и соски начали выпирать из-под тонкой ткани ее белого лифа, коварно выдавая ее.
– Ах, я так рада. Тогда позволь сообщить тебе приятную новость.
– Иногда мне кажется, ты произносишь слово «приятный», не до конца понимая его смысл.
– Ну, не знаю. Одно точно: мы можем многому друг у друга научиться.
Произнеся эту фразу, Серена почувствовала в ней двойной смысл… Конечно, понадобится время, чтобы заставить его заговорить и раскрыть свои секреты. К счастью, можно не торопиться: недостатка во времени у нее нет.
– Сомневаюсь в этом, – произнес Финн.
Но в его словах не было прежней уверенности, и это обрадовало Серену, она вдруг ощутила пьянящее чувство собственного превосходства – наконец-то.
– Почему бы вам не просветить меня, мисс Скотт? Я просто физически ощущаю ваше волнение и боюсь не устоять против такого соблазна.
Она откинула волосы на спину, проигнорировав его сарказм.
– Я с радостью вас посвящу в подробности, мистер Сейнт-Джордж. Похоже, что мы с вами отныне будем весьма тесно общаться. Вы смотрите на вашего нового начальника.
Глава 4
Толпы фанатов и знаменитостей наводнили Монако – все стремились попасть на этот всемирно известный праздник адреналина, скорости и опьяняющей опасности. Финн стоял в тени гаража, чувствуя, как в висках его стучит пульс, – всему виной недостаток сна и эмоциональное перенапряжение.
Стараясь дышать ровнее и глубже, Финн потер шею, стараясь расслабиться и успокоиться. Малейшая ошибка на этой узкой трассе смертельно опасна. Обгон здесь практически невозможен. Тут он поймал себя на том, что этот факт вызывает у него лишь улыбку, и адреналин начинает толчками поступать в кровь, значительно улучшая самочувствие.
Финн любил гонку в Монако больше, чем где бы то ни было. Это было самым интересным событием всего сезона. Здесь он мог быть самим собой – необузданным и отважным, здесь вспоминал, что жить нужно настоящим.
Финн закрыл глаза, стараясь прогнать воспоминания, которые неизбежно вызывали эти слова.
Когда ему было всего тринадцать, Гламма – можно сказать, его вторая мать – умерла долгой, мучительной смертью. «Гламма, потому что меня пока не стоит называть бабушкой – слишком я молода и жизнерадостна», – объясняла актриса, стоя на красной ковровой дорожке перед камерами. Даже когда она заболела и Финн думал, что его сердце разобьется от горя, она театрально повторяла: «Финн, наслаждайся моментом». И блеск в ее глазах заставил его улыбнуться. «Вот так лучше, – сказала тогда она. – Помни, когда ты хмуришься, ты одинок, но стоит улыбнуться – и весь мир улыбнется с тобой».
О да, он ее помнил. Как можно было забыть женщину, которая была слишком молода и полна сил, чтобы уйти на небеса! Потом рак поразил следующее поколение его семьи, и настала очередь матери. Болезнь унесла ее красоту, жизнелюбие и жизнь, и вся семья была сражена горем. Тогда Финн поклялся, что будет проживать каждый свой день как последний.
Чувствуя, как упало сердце, он вышел из гаража, оставив позади механиков с их скучными разговорами, на залитую солнцем асфальтированную трассу.
Всюду, куда ни кинь взгляд, были фанаты. Они торчали на балконах и сидели на крышах, трибуны были забиты до отказа, были даже такие, которые ночевали вблизи трассы в палатках, и сейчас с той площадки доносились нетерпеливые возгласы. Огромные экраны уже были включены.
Финн взглянул на стартовую площадку, где сейчас сновали механики и девочки из группы поддержки, торговавшие различными сувенирами, и… не почувствовал привычного интереса ни к одной из них. Черт возьми, похоже, единственная женщина, что завладела его вниманием, – его «начальник» с огненными волосами.
Он потер виски и провел рукой по влажным волосам. Да где же она, черт возьми? Финн резко выдохнул. Скорее ее приставили к нему нянькой. Но если девочке хочется покуражиться – он даст ей такую возможность.
Внезапно толпа расступилась, и его буквально ослепило горячее солнце. Привычным жестом он поднял руку в традиционном приветствии и услышал оживление в среде фанатов. Не задумываясь, Финн сверкнул своей легендарной улыбкой. Гоночный костюм, плотно прилегавший к телу, неприятно задел рубцы на спине.
