Кэрол Маринелли - Невеста миллиардера
Он знал! Табиту вдруг пронизало жгучее чувство стыда, как застигнутого врасплох поющего ребенка, который держит в руках вместо микрофона щетку для волос.
Просьба Завье была до крайности нелепа и в любых иных обстоятельствах показалась бы просто смехотворной. Но в голосе, которым она была произнесена, не было и тени насмешки или вызова - лишь смутный трепет страсти и намек на миллион фантазий, которые ждали своего воплощения. В Табите зародилась уверенность в том, что только она способна их реализовать, хотя здесь свою волю диктует Завье.
Волосы упали Табите на лоб, когда она дрожащими руками расстегивала малюсенькие пряжки на переплетенных ремешках босоножек. Как только музыка заполнила комнату, от ее неловкости не осталось и следа. Пульсирующий чувственный ритм подхватил ее. Табита медленно скользнула мыском ноги вверх по голени, и полы ее запахивающегося платья разошлись, обнажив упругие гибкие мышцы. По привычке напрягая живот, она почувствовала ту воображаемую нить, которая как бы вытягивает тело танцовщика в струну.
Табита вся отдалась во власть музыки, которая, словно тончайший шелк, волнами обволакивала ее тело. Табита раскачивалась и кружилась, исполняя самый сокровенный из всех танцев для своего самого зачарованного зрителя.
Когда музыка закончилась и трепещущее тело танцовщицы выгнулось в заключительных па, она наконец осмелилась взглянуть на Завье. В его глазах горел огонь желания, и у Табиты перехватило дух.
- Иди сюда.
Он поманил ее второй раз. Второй раз он манил ее к себе, и Табита поняла, что прелюдия окончена. На этот раз, сделав шаг к Завье, она точно знала финал сцены.
Завье Чемберсу всего за несколько часов удалось добиться того, чего ее поклонники добивались месяцами. Он заставил ее почувствовать себя желанной женщиной.
Табита шагнула ему навстречу, а Завье стоял совершенно неподвижно в другом конце комнаты. Но стоило Табите приблизиться, как он вскинул руки и с силой притянул ее к себе, словно оттаскивая от края пропасти, на котором она балансировала, словно какая-то доля секунды друг без друга была слишком тяжелым испытанием, слишком долгой разлукой.
Его крепкий и жадный поцелуй был сродни взрыву, и Табита чуть не вскрикнула. Ее губы разомкнулись, и она почувствовала вкус виски.
Его бедра были твердыми и сильными, а когда Завье еще ближе прижал Табиту, она смогла почувствовать настойчивый зов его плоти. Завье резким движением выдернул из ее волос заколки и почти гневно швырнул их на пол, рассыпав рыже-каштановые локоны Табиты и нежно разглаживая их рукой. Запрокинув ее голову, Завье исследовал губами ее шею, царапая нежную кожу щетиной своего подбородка. Его чувственный рот на миг замер на пульсирующей жилке, и Завье отпрянул назад.
- Ты уверена? - низким голосом задал он хорошо обдуманный вопрос.
Только руки Завье удерживали дрожащую Табиту на ногах. Только в одном она была уверена: если он перестанет целовать, ласкать и любить ее, она просто умрет от отчаяния.
Прерывистым, срывающимся голосом Табита прошептала:
- Не останавливайся, прошу тебя.
Впервые с того момента, как их губы встретились, Табита раскрыла глаза. С высоты своего роста Завье пристально посмотрел на нее.
Его зрачки казались огромными, он изнемогал от вожделения.
- Не останавливайся, - повторила Табита.
И этого было достаточно. Стиснув в объятьях, Завье поднял Табиту на руки и понес в спальню. Откинув край шелкового покрывала, он положил ее на огромную кровать. А затем стал медленно, с почти благоговейным восхищением, расстегивать молнию на платье Табиты, любуясь ее телом, постепенно открывавшимся его взору.
Медленно целуя плечи Табиты, Завье спустил бретельки платья и провел языком по ее ключице. Когда шифоновая ткань соскользнула с ее груди, она услышала его короткий сдавленный вздох. Ее розовые соски молили о прохладном прикосновении языка Завье. Он опускался все ниже и ниже по бледному животу Табиты, приближаясь к золотистым колечкам волос, за которыми скрывалась ее янтарная шкатулка. Завье с восхищением открыл ее. Его язык творил чудеса, доводя Табиту почти до бесчувствия и извлекая из ее груди сладострастные вздохи. Затем, умерив свои ласки, Завье оставил дрожащую от возбуждения Табиту на грани забытья, как на краю вселенной.
Поднявшись с грацией кошки, Завье расстегнул рубашку, не переставая следить за взглядом Табиты. Музыка уже давно доиграла, но бедра Завье медленно двигались, следуя своему собственному ритму. Неподвижными оставались только его глаза. Завье наблюдал за выражением лица Табиты, взгляд которой был устремлен на смоляную поросль волос на его груди, чернильным пятном спускавшуюся по его подтянутому животу. Табита услышала звук расстегиваемой молнии, и, когда брюки сползли по крепким бедрам Завье, она опустила глаза вниз. Под нижним бельем, как в клетке, была заключена мучимая плоть. Табита протянула руку, изнывая от неодолимого желания прикоснуться к нему, но Завье, неспешно стаскивая с себя остатки одежды, отрицательно покачал головой, продлевая ее томление.
Он мягко опрокинул Табиту на постель, и она сквозь шелк чулок почувствовала колкие волосы на его бедрах. Завье вошел в нее с такой силой, что Табита, не удержавшись, громко вскрикнула.
Теперь для них существовал лишь один танец - танец любовников, слившихся в порыве страсти. Теперь для них звучала их собственная, ни на что не похожая музыка - музыка тел, под которую они танцевали, следуя своему собственному ритму. Этот ритм увлекал, воодушевлял и подстегивал их, подсказывая, что делать дальше. Возбуждение достигло апогея, и Табита уже не могла больше сдерживать себя. Все импульсы ее тела собрались воедино и, когда Завье излил страсть в ее лоно, устремились к своему эпицентру. Тело Табиты содрогнулось в экстазе.
Задыхаясь, она открыла глаза. В эту минуту ей нужно было увидеть его. Ей хотелось увидеть мужчину, поднявшего ее в заоблачную высь. Табита любила этого мужчину.
Закрыть глаза в эту минуту значило прервать дивный сон.
- А как же Эйден?
Резкость, с которой был задан вопрос, контрастировала с нежностями, которые Завье нашептывал ей всего несколько минут назад.
- Табита? - В голосе Завье послышались нетерпеливые нотки.
Натянув на себя плотную белоснежную простыню, Табита подоткнула ее под себя. Она метнула взгляд на Завье. В его глазах читалось такое очевидное презрение, что Табита оторопела.
Озадаченная этой внезапной переменой, Табита присела на постели и еще выше натянула простыню, прикрывая грудь, хотя сознавала, что прикидываться скромницей слишком поздно.
