Валентин, который (не) попал (СИ) - Борн Амелия

Когда дочь вернулась с процедур, у нее на щеках появился румянец, сама же Валя была довольна, сидя на руках врача и прижимая к себе Пинки.

— Тебе лучше? — с улыбкой спросил Сергей, когда Валюша принялась делать вид, что скачет на пони, стоило только Виктору опустить ее на пол.

— Гораздо лучше! Мы с Пинки даже собрались в ту страну, о которой дядя Валя рассказывал мне ночью!

В голосе дочери слышался восторг, но я быстро пресекла родео, схватив Валюшу и уложив ее в постель.

— Соберетесь тогда, когда болезнь исчезнет! — строго заявила я, укрывая дочь одеялом.

— Она уже исчезла! Правда-правда, — надула дочь губы. — Дядя Валя и дядя Витя ее заколдовали и она пропала! — решительно ответила она.

— Вот и хорошо, — кивнула я, устало улыбаясь. — А в чудесную страну поскачем позже.

— Полетим на самолете! — воодушевилась дочь.

— Договорились, — согласилась я, мысленно моля всех богов, чтобы эта поездка не была связана с тем, чем обычно заканчиваются нелегкие заболевания детей.

Сергей должен был вернуться с минуты на минуту. Пару часов назад он отбыл ко мне домой с двумя целями. Привезти необходимые вещи по списку и попытаться хотя бы отчасти успокоить маму, названивающую мне едва ли не каждые полчаса.

Валя что-то рисовала в блокноте, то и дело зевая, но борясь со сном, я же пыталась сосредоточиться на том, чтобы немного почитать и отвлечься. Потому что мысли мои то и дело сворачивали совсем не в ту сторону, в какую следовало.

Когда же в дверь палаты раздался стук, я нахмурилась и коротко сказала:

— Войдите.

И мгновением позже на пороге возник сам источник моих измышлений, с которыми я так отчаянно боролась. Валентин Богатырев.

По его лицу… Нет, я напрочь не понимала, что можно было сказать по его лицу, потому что оно было одновременно ошарашенным, встревоженным и… торжественным.

— Что-то случилось? — воскликнула я, не сдержавшись и вскакивая на ноги.

Книга с глухим стуком приземлилась на пол.

— Да! Что-то случилось! — объявил он, переводя взгляд на Валюшу. — Но прежде чем расскажу, хочу, чтобы ты вышла со мной в коридор и ответила на несколько моих вопросов.

Я едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Опять какое-то интервью? И что это в руках Валентина? Какие-то опросники?

Он и впрямь сжимал в руках бумаги с такой силой, что те порядком помялись.

— Я надеюсь, это не больничная выписка Вали! — охнула я, запоздало подозревая, что Богатырев мог прибыть, чтобы сказать мне страшное, но при этом не хотел пугать мою дочь.

— Нет. Идем, — велел Валентин и я поплелась следом за ним на неслушающихся ногах.

Мы оказались в пустынном коридоре. Он совсем не походил на те, что обычно были способны напугать до чертиков в обычных больницах. Здесь было даже… уютно.

— Ну! — не выдержала я, когда Богатырев замер в полуметре от меня и только и делал, что стоял и глазел на мои губы.

— При каких обстоятельствах была зачата Валя? — потребовал он ответа, и я едва не взвыла.

— Ты опять за старое? — зашипела я, мгновенно обозлившись. — Тебе не кажется, что сейчас не время и не место устраивать мне какие бы то ни было допросы?!

Я была столь рассержена, что мне хотелось лишь одного — прогнать Валентина куда подальше. Но стоило ему только заговорить, как на смену злости пришло… смущение.

— Не могло ли случиться так, что кто-то влез в твое окно в ночь с тринадцатого на четырнадцатое февраля и поздравил… от души?

Щеки запылали багрянцем, а в голову ударило опьянение, смешанное с ужасом.

— Могло… — шепнула я. — Это что… был твой папа?

Да… кажется, мои догадки подтверждались. Богатырев-старший влез ко мне в окно, потому теперь я и звалась его невестой. А Валюша — была его дочерью!

— Какой папа, Варя? — осторожно взяв меня за плечи и встряхнув, ответил вопросом на вопрос Валентин. — Это был я! Вот!

Он отстранился и сунул мне в руки бумаги, которые сминал до этого в пальцах.

— Я сделал экспресс-тест днк, — продолжил Валентин. — Вероятность моего отцовства неоспорима! Но даже если бы я его не сделал… ты бы не стала отрицать, что Валюша появилась вследствие той ночи, о которой я говорил до этого?

Я без сил опустилась в кресло, так удачно стоявшее рядом. Гул в ушах был такой оглушительный, что я толком ничего не слышала, кроме вопроса подоспевшего Сергея:

— Что здесь происходит? — спросил он встревоженно, и Валентин тут же начал рассказывать ему обо всем, исключая некоторые подробности.

Я же сидела и почти ничего толком не понимала. Мне достаточно было осознания, что теперь моя жизнь уже не будет прежней.

Впрочем, это осознание, похоже, должно было прийти ко мне в тот момент, когда Валентин Богатырев склонился над окном такси и подал мне руку…

В эту ночь я почти не спала. Мужчины уехали, но это было даже к лучшему. Мне необходимо было одиночество, чтобы поразмыслить обо всем. Особенно о том, что стану делать дальше с Валей. Пока решено было ей ничего не говорить — малышка и без того за пару дней пережила столько, сколько не переживала за всю свою жизнь.

Сейчас же она спокойно спала и от болезни не осталось и следа. Это успокаивало, но не до конца…

«Ты наверняка не спишь! Ложись. Все будет хорошо», — пришло мне сообщение на телефон, и я с удивлением поняла, что мне написал Валентин.

И откуда только взял мой номер? Наверняка из больничных документов. Плут.

«Не сплю, но уже ложусь. А ты почему не спишь?» — написала в ответ, поймав себя на том, что улыбаюсь.

«Думаю о вас… как Валюша?»

Я почувствовала, что мое сердце забилось чаще. Разумеется, сегодня мы с Сергеем не обсуждали вновь открывшиеся обстоятельства, но я понимала — разговор неизбежен. Потому что теперь все было совсем иначе.

«Спит. И если бы не результаты анализов…»

Остальное писать я не стала, но Богатырев понял меня и так.

«Завтра же буду у вас. Пусть осматривают снова. А если что — найдем другую клинику. До утра», — написал он.

«До утра», — ответила ему и мне стало гораздо спокойнее.

— Варвара Андреевна… пришли новые анализы вашей дочери… — начал Виктор, и я похолодела.

Рядом находился Валентин, что сейчас сжимал мою руку, и только это, пожалуй, не давало мне скатиться в истерику. Мы стояли бок о бок в коридоре, и, кажется, это уже начинало становиться традицией.

— Есть некоторое воспаление в легких, но оно весьма успешно корректируется антибиотиками.

Я вскинула брови, не сразу понимая, что именно имеет ввиду врач.

— А предыдущие результаты? — хрипло выдохнул Богатырев, крепче вцепляясь в мою ладонь.

Теперь уже было неясно — то ли он меня поддерживает, то ли я — его.

— Мы снова все перепроверим, но похоже, произошла ошибка.

Дядя Витя расплылся в улыбке, я же чуть сознание не потеряла. От радости и неверия.

— Это значит, что после лечения… Валюша будет здорова? — уточнила едва слышно.

— Более чем! — заверил меня врач. — А потеря сознания… детский организм просто не справился с интоксикацией. Но как только мы взялись за дело…

— Знаю я, как вы взялись за дело! — процедил Валентин. — После вас никаких нервов не хватит!

Он ринулся в палату к дочери, при этом довольно громко хлопнув дверью. Мы с Виктором переглянулись. Я ощущала такое облегчение, что мне совершенно не хотелось ругаться или гневаться.

— Все будет хорошо, — сказала я «дяде Вите», положив руку ему на плечо. — Он успокоится. Пусть переварит… а я — за кофе!

И, дождавшись ответного кивка, пошла к автомату, где продавались самые вкусные на свете напитки.

Когда я зашла в палату, обнаружила такую картину, от которой меня начал разбирать смех. Валентин стоял на четвереньках, а на его спине гордо восседала Валюша, прижимавшая к себе Пинки.

— Вперед… в новый мир! — скомандовала она, и Богатырев, презабавно дернув пятой точкой, устремился к креслу.

— Вам бы шкаф! — фыркнула я сквозь смех. — Оттуда хотя бы в Нарнию можно попасть.