Ты должен уйти - Батлер Лорин
— И мы не должны расстраивать твою дорогую Кейт, да? — выпалила Алекс, мгновенно ужаснувшись своим словам. Как она может испытывать ревность к собственному ребенку! Слепую, страшную ревность к нежной крошке, которой по праву принадлежит любовь ее отца!
— Не надо так, Алекс, — хмуро упрекнул ее Дэйв, и она мысленно согласилась с его словами, чувствуя отвращение к самой себе.
Постель была убрана. Теперь Алекс могла идти…
— Позволь мне объяснить тебе насчет Линды, — осторожно начал Дэйв. — Она не…
— Ты будешь дома сегодня? — перебила Александра.
Пусть он заткнется насчет своей драгоценной Линды.
— Да. Почему тебя это интересует? — спросил Дэйв.
— Потому что я собираюсь уйти, а раз ты будешь дома, то мне не придется просить твою мать присмотреть за детьми. — Алекс сама не понимала, почему сказала это. Решение не было осознанным. Но, сказав, вдруг поняла, что идея побыть некоторое время одной принадлежала только ей самой. Это как раз то, что ей сейчас необходимо.
Она заглянула в гардероб, дрожа от внезапно нахлынувшего нестерпимого желания побыстрее уйти из дома, прочь от всех его обитателей, и вытащила первое, что попалось под руку. Дэйв ошеломленно глядел, как она натягивала на себя куртку из плащевки, пока наконец не очнулся.
— Если ты хотела куда-то пойти, надо было так и сказать!
У куртки заело молнию, и Алекс, наклонив голову, пыталась справиться с ней. Как здесь жарко! От борьбы с молнией она вспотела. Можно ли задохнуться от эмоций? Безумный вопрос. Но именно это с ней и происходило. Ее заперли среди этих стен… среди этих чувств.
— Дай мне десять минут, я оденусь, и мы пойдем вместе…
Обувь! Надо надеть что-нибудь на ноги! Она присела и стала судорожно рыться на дне шкафа. Дэйв в замешательстве смотрел на нее, видимо, не в силах сдвинуться с места.
Найдя черные кожаные сапоги, Алекс села на ковер и стала натягивать их, трясущимися пальцами заправляя внутрь узкие джинсы.
— Алекс… не делай этого! — Голос Дэйва прозвучал резко. Должно быть, его задело ее явное желание уйти одной. — Ты раньше никогда не уходила без нас. Подожди, пока мы все сможем…
Его слова доносились до нее как сквозь стену. Но часть из того, что он сказал, все же проникла в ее сознание. Дэйв прав, она никогда и никуда не ходила одна, ее обязательно кто-нибудь сопровождал: Дэйв, дети или его мать! Всю свою взрослую жизнь она жила под чьим-нибудь крылышком. Сначала это были родители и более самостоятельные подруги, потом Дэйв. Главным образом, Дэйв!
Ей почти двадцать пять лет! И кто она есть — маленькая неряшливая домохозяйка с тремя детьми и мужем, который…
— Я иду одна! Ты не переломишься, если один раз посидишь с детьми!
— Я вовсе не это имел в виду, — нетерпеливо вздохнул он. — Но, Алекс, ты никогда…
— Вот именно! — Она вскочила на ноги и увернулась, когда он попытался схватить ее за руку. — Пока ты был занят своей карьерой, погоней за своей синей птицей, своими любовными интригами, — с горечью выкрикнула она ему, — я тихо сидела здесь, в этом проклятом доме, как прикованная!
— Не говори глупости! — возразил Дэйв, сделав еще одну, на этот раз успешную, попытку схватить ее за запястье. — Это смешно. Ты ведешь себя, как ребенок!
— Но так оно и есть, Дэйв, разве ты не видишь? — воскликнула Алекс, пытаясь найти в нем понимание, несмотря на свой бунтарский порыв. — Я и есть ребенок! Избалованный, изнеженный ребенок. Я не стала взрослой, потому что мне не дали такой возможности! Мне было семнадцать, когда я вышла за тебя замуж! Я еще училась в школе! А до того, как появился ты, родители опекали меня, как тепличное растение! Боже мой, каким ударом, должно быть, было для них открытие, что их невинная девочка спала с этим здоровенным серым волком, а они даже об этом ничего не знали!
Дэйв рассмеялся: ее описание было настолько точным, что оставалось либо смеяться, либо плакать.
— Потом я забеременела и сменила одну пару родителей на другую — на тебя и твою мать!
— Но это не так, Алекс, — горячо запротестовал Дэйв. — Я никогда не смотрел на тебя, как на ребенка. Я…
— Ты лжешь! — заявила она. — Нагло, лицемерно лжешь! Тебе нужны доказательства? Посмотри, как ты запаниковал из-за того, что я захотела уйти одна! Ты ведешь себя так, как если бы на моем месте была Кейт!
— Это какое-то безумие! — вырвалось у Дэйва.
— Безумие? — повторила Алекс. — Ты находишь, что это безумие? Ну, а как я, черт возьми, должна себя чувствовать, когда со мной обращаются подобным образом? Мне осточертело все это! Ради бога, дай мне уйти!
Всхлипнув, она вырвала руку и выбежала из комнаты. Как в тумане, она спустилась по лестнице с ощущением, что все вокруг как-то странно изменилось, словно стало чужим. В холле она машинально взяла со столика свою сумочку и вышла на улицу.
Ее белый «форд-эскорт» был заблокирован черным «БМВ» Дэйва, поэтому она просто побежала прочь от красивого современного дома, построенного пять лет назад в этом пригороде Лондона. Алекс полюбила этот дом сразу, как только переступила его порог. Отдельный дом ни в какое сравнение с ним не шла крошечная квартирка, которую они снимали до этого. Но сейчас у нее было только одно желание — как можно дальше уйти отсюда, и поэтому она устремилась по обсаженной деревьями улице к шоссе. Хотя она понимала, что Дэйв вряд ли бросится догонять ее, так как ему понадобилась бы целая вечность, чтобы одеться самому и одеть детей, она поспешила запрыгнуть в первый подошедший автобус.
Автобус направлялся в центр города. Она села и бездумно уставилась в окно. Сквозь грязное стекло она разглядела парк, куда она часто приводила гулять детей. Или это они приводили ее? Ей казалось, что она уже ничего не знала наверняка.
С поднятым воротником, чтобы защититься от холодного осеннего ветра, засунув руки в карманы и опустив голову, Алекс шла по пустынным воскресным улицам Лондона, погруженная в поток жестоких мыслей. Она чувствовала себя все более несчастной по мере того, как перед ней безжалостно вырисовывался истинный образ Александры Мастерсон. Алекс рассматривала себя как бы со стороны. Двадцатичетырехлетняя женщина, чье эмоциональное развитие остановилось в семнадцать лет, когда она жила в сказочном, полудетском мире фантазий. Сразу поверив, что Дэйв любит ее, потому что он сделал ее своей возлюбленной, за все годы совместной жизни с ним она ни разу не усомнилась в его чувствах к ней.
Как она ошибалась! Но нужно отдать ему справедливость, он безропотно взял на себя ответственность за ее беременность.
Дэйв просто заплатил свой долг, пришла к выводу Алекс, заплатил за то, что позволил себе увлечься юной невинной девочкой. И если он действительно вел двойную жизнь, то, может быть, потому что считал себя не вправе бросить ее, Алекс.
А другая жизнь у него была, несомненно. Только сейчас она осознала, что Дэйв никогда даже не пытался вовлечь ее в ту стремительную, лихорадочную жизнь, которую он вел за пределами их хорошо организованного уютного мирка, созданного для нее, как для маленькой девочки, которой захотелось поиграть в дочки-матери.
Была ли это для нее игра — быть женой, матерью его детей, — Алекс была не в состоянии ответить.
Прошло уже несколько часов, как она ушла из дома, но она не замечала времени, погруженная в свои переживания. Наконец, совершенно обессиленная и замерзшая, она вдруг поняла, что дом — это единственное место в мире, где ей хочется сейчас очутиться, и поймала такси. Отчасти это означало поражение: краткий рывок на свободу не принес ей ничего хорошего.
4
Когда Алекс вошла в гостиную, Дэйв, развалившись, лежал на диване, держа перед собой книгу, и производил впечатление человека, в течение нескольких часов не встававшего с места. Он не обратил на нее никакого внимания. Постояв немного с вызывающим видом в ожидании взрыва, который так и не произошел, она закрыла дверь и прошла в кухню. Ему не удалось обмануть ее своим равнодушным видом: расплачиваясь с таксистом, она видела, как качнулись шторы в окне гостиной. Мысль, что ему зачем-то понадобилось скрывать свое беспокойство, развеселила ее.
