Philo - Яблоня

Взмахнув полами мантии, Северус покинул кабинет.

— Кажется, беседа не удалась, дорогой мой, — заметил портрет Дайлис Дервент, директрисы с 1741 по 1768 годы. — Влюбленные всегда так нервозны, верно? Ничего, я уверена, они помирятся.

Дамблдор с сожалением подумал, что не стоило считать боль разлуки полезной для развития личности. Некоторым на долю выпало слишком много боли… или слишком мало любви. Или и то, и другое одновременно. Оптимизма Дайлис он не разделял.

Глава 18: Наступает зима

Говоря по правде, сначала Гермиона и Невилл попытались аппарировать прямо в комнату юноши — хотя бы потому, что не знали, куда девать кресло. После неудавшейся попытки и странного ощущения, будто их оттолкнули, точнее, вернули в Австралию, Гермиона с присущим ей благоразумием уменьшила кресло и сунула его Невиллу в карман.

Удачное возвращение, осуществленное Невиллом (после нервной встряски Гермиона не чувствовала себя в состоянии аппарировать дальше, чем на прежнюю рекордную дистанцию — пятнадцать миль), прошло гладко. Ребята приземлились за воротами и заторопились к школе: ветер крепчал, и земля уже покрылась инеем. Контраст с их временным прибежищем казался особенно резким. До Гриффиндорской башни добрались без проблем.

— Ты как? — спросил Невилл, прежде чем перешагнуть через портретную раму.

— Выживу, — мрачно ответила Гермиона.

Девушка говорила искренне. За считанные часы ее жизнь полностью изменилась, а соблазнительные проблески счастливого будущего растаяли, словно пар над котлом, но сдаваться она не собиралась.

Рон ожидал на ступеньках; рыжий парень вскочил, едва путешественники появились.

Разговоры вокруг стихли, и среди любопытных зрителей-гриффиндорцев, вернувшихся с ужина, повисла напряженная тишина.

Невилл и Гермиона подошли к лестнице.

— Рон, если хочешь поговорить, найдем место поукромнее, — решительно заявила девушка. — В противном случае я отправляюсь спать. Устала.

Рон растерянно кивнул.

— В Выручай-комнате? — предложил он.

— В библиотеке, — поправила Гермиона, развеяв надежды юноши повлиять на нее с помощью физического контакта.

— Ты уверена, что будешь в порядке? — коснулся ее руки Невилл.

Гермиона кивнула.

— Спасибо тебе, Невилл, — сказала она, прежде чем быстро чмокнуть его в щеку.

Прижав ладонь к лицу, юный герболог с улыбкой отправился наверх.

Развернувшись, Гермиона покинула комнату; Рон поплелся за ней. Не успел портрет закрыться, как из гостиной раздался гул перемывающих им косточки голосов.

— Стало быть, о нас уже всему факультету известно? — поджав губы, поинтересовалась Гермиона.

— Нет! Ну… то есть да, — покраснев, промямлил Рон. — Я… я тут распсиховался, пока искал тебя. И Ли… Лиза ведь ушла при всех. А потом Джинни мне врезала.

— Изумительно.

— Гермиона… — не нашел ответа Рон.

— Не сейчас, — холодно перебила она.

В это время в библиотеке находились лишь несколько постоянных читателей, и Гермиона знала каждого из них. Ответив на пару улыбок, девушка пришла к выводу, что за порог ее факультета новость не вышла. Неужели Лиза умеет держать язык за зубами? Гриффиндорка свернула к нише, где любила заниматься: здесь было ее убежище.

Девушка села, и Рон опустился рядом, на край стола.

— Не знаю, готова ли я выяснять отношения, — призналась Гермиона. — Что ты хотел сказать?

Но теперь, когда Рон отыскал подругу, слов не было. Девушка терпеливо ждала, сложив руки на коленях. Парень потянулся к ней, но замер под ледяным взором.

— Прости, что причинил тебе боль, — промолвил он наконец.

— Спасибо, — кивнула Гермиона. Рон удивленно посмотрел на нее. — Это — самое главное, — пояснила девушка.

— Чт… значит, ты меня прощаешь? — облегченно вздохнув, спросил он.

Гермиона неприятно усмехнулась:

— В итоге прощу, наверное.

— А… — помрачневший было Рон просиял. — Значит… значит, у нас все по-прежнему?

— Я сказала, что прощу, Рон. Забыть я не обещала.

— Что? Но… Гермиона, мы любим друг друга!

— Да, любим. Но этого явно недостаточно, а может, эта любовь — неправильная.

— В каком смысле?

— Рон, ты хоть секунду подумал, прежде чем тащить ее к себе в постель?

— Да она первая ко мне подошла!

— Я спросила не об этом.

Рон настойчиво избегал взгляда девушки.

— Ты же меня знаешь… — прошептал он.

— Знаю.

— Я легко возбуждаюсь и… и…

— Твои мозги отключаются всякий раз, когда встает член. А такое случается часто.

— Это все наследственность. Близнецы только и делают, что говорят о сексе, а при Чарли постоянно крутится какая-нибудь…

— А Билл влюблен в вейлу, а мама с папой… — язвительно продолжила Гермиона.

— Ладно, ладно! Не загибай!

— А ты не используй родных, чтобы оправдаться.

— Хорошо, — повесил голову Рон. — Я все время думаю о сексе, и никто, кроме меня самого, в этом не виноват. Довольна?

— Невероятно. Другие, до Лизы, у тебя были?

— Что?! Нет! Гермиона, пожалуйста… Нет, конечно!

— Ни о каких «конечно» не может быть речи. Значит, она была первой?

Рон кивнул.

— И что ты собирался делать потом?

Разинув было рот, юноша вновь закрыл его.

— Ну, что я должен сказать? — промямлил он наконец.

— Зависит от того, солжешь ты или нет. Думаю, ты чувствуешь себя виноватым, потому что разрываешься между постоянными мыслями об этом и желанием повторить. А значит, будут и другие…

— Нет!

Гермиона лишь посмотрела на Рона, и тот съежился под ее взглядом.

— Я действительно не хотел причинить тебе боль, Гермиона, — повторил он, словно не знал, что еще сказать.

Да и был ли смысл в словах?

— Знаю. Но мне все равно больно, — еле слышно проговорила девушка.

Неожиданно Рон, к собственному ужасу, разревелся. Все напряжение последних часов, все страхи выплеснулись наружу: тут были и возбуждение после прерванного полового акта, и леденящий сердце ужас, когда его поймали с поличным. Отчаянные поиски Гермионы и облегчение, которое он испытал, увидев ее. Девушка не надавала ему оплеух, не сделала ничего из того, что Рон заслуживал. Только призналась, насколько она обижена.

Юноша потер кулаком щеки, пытаясь сдержать слезы: он не имел права плакать.

— Рон, — дрожащим голосом начала Гермиона, — ты прости, но я, кажется, не тот человек, которым считала себя раньше.

Он, не понимая, посмотрел на девушку.

— Я думала, что буду сильной, что выдержу все это. Только вот ревность меня не устраивает. Я не хочу задаваться вопросом, что ты делаешь, когда мы не вместе…