Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина
– Мама! Мама! – наперебой заверещали девочки.
Повернув голову, посмотрела, что опять не поделили эти сорванцы, я ухмыльнулась, заметив, что они стояли возле Матильды, и каждая тащила на себя бедную кошку.
– Варя! Вася! Отпустите Матильду. Вы же не хотите оторвать ей голову и хвост? – строго проговорила я. Удивительно, что кошка все это терпела. – Идите в дом, я сейчас тоже зайду. Скоро будем ужинать.
– Мама, ну разреши нам сходить на пристань за домом? – просили девочки.
– Нет, папа уехал в город, я иду готовить ужин, вы пока можете поиграть во дворе, но, чтобы я видела вас из окна! А позже, как поужинаем, все вместе сходим к реке? – предложила им такой вариант.
Маше я боялась доверить вести активных трещоток к пристани. Так она их иногда называла. Она безумно любила девчонок и не отказалась бы с ними поиграть, но сестра приехала сюда рисовать. Вот и пусть рисует.
А я выберу время за эти дни, соберусь с духом и схожу к нашему дому, точнее к месту, где он когда-то стоял. Хотела посмотреть, изменилось ли что. Но, скорее всего, все было, как и прежде. Игорь вернулся спустя час, вошёл на кухню, а у меня чувство дежа вю, как несколько лет назад он вот так же заходил с огромными пакетами в дом и улыбался нам с сестрой. Он тогда мне казался таким большим и влиятельным. Я его боялась. Вспомнила все свои ощущения и страхи и улыбнулась.
– Ты чего улыбаешься и блестишь, будто начищенный чайник? – он замер на месте и вгляделся мне в лицо.
– Просто, – пожала плечами.
Так непривычно. Будто и не уезжали никуда.
– Вспомнила об отчаянных обещаниях? – между мной и мужем все же была какая-то тонкая невидимая связь, иной раз мне казалось, что он умел читать мысли.
– Что? – я взглянула в лицо Игоря, хотя и так прекрасно поняла, о чем он говорил.
– Твоя притча. Забыла, да? А я все помню! Как услышал тогда от тебя эти слова, так и выпал в осадок. Маленькая, хрупкая, похожая на белого ангела, а такие слова говорила, будто жизнь прожила. А на деле ещё сама ребёнок.
– Я мама двоих детей, – сморщила наигранно нос. – И это не моя притча, я услышала ее от соседки бабы Стеши. Она тогда пыталась вразумить родителей этими словами, когда они каждый раз после попоек клялись, что это в последний раз.
– Конечно, мама, – согласился он, пропуская мимо ушей грустные слова о моих родителях. – У меня на работе иной раз подшучивают, что я удочерил четырех девочек.
Игорь по-прежнему относился ко мне как к маленькой. И после появления Вари и Васи лишь на словах говорил, что дети у нас еще будут. Но как-то обмолвился, что у него сердце кровью обливается от воспоминаний, когда держал меня за руку, пока я лежала на операционном столе. Сказал, что боится за меня, и с детьми пока повременим. Наивный. Чтобы с ними повременить, нужно постоянно предохраняться. А у меня уже задержка несколько дней. Ещё когда в поездку отправлялись, поняла, что месячных нет. А на носу собеседование… И, если вдруг окажется, что беременна, я, конечно, буду очень счастлива, но с работой опять придется повременить лет на пять. Впору открывать свой кабинет детского психолога и работать на домочадцев.
– Матильду забыл, – буркнула я и отвернулась к окну.
– А что там Фрекен Бок? Умчалась рисовать?
Игорь выглянул в окно следом за мной.
– Нет, с девочками играет. Завтра утром, сказала, пойдёт в работу.
– Красиво здесь, конечно, глянь, как им нравится, – Игорь смотрел на детей.
– Да, сейчас поужинаем и пойдём на пристань, они уже все уши прожужжали.
– На ту самую, где когда-то вас нашёл? – уточнил Игорь.
– Да. Но только Варе и Васе об этом говорить не нужно. А то завтра утром пойдёшь снова искать, но уже их. Как начнут выдумывать что-то, сам ведь знаешь, какая у них бурная фантазия…
Игорь рассмеялся и подошёл ко мне, обнял за талию и прижался губами к моим губам.
– Аня… – тихо сказал он. – Я говорил тебе, что люблю тебя?
– Много раз! Но мне кажется, что этих слов всегда мало.
– Я люблю тебя, – крепко обнял, вдыхая аромат моих волос. – Очень люблю.
После ужина мы все впятером вышли на улицу. Погода стояла изумительная. Начало осени выдалось очень тёплым. Я вдыхала полной грудью свежий воздух, держала за руки дочерей и ощущала внутри гармонию и спокойствие.
Матильда осталась дома за старшую. Мы договорились, что будем выпускать кошку только под нашим чутким руководством. Хоть любимица семьи и давно с нами жила, никак не проявляла своего разгульного и строптивого характера, но для ее же безопасности лучше посидеть дома.
Несколько дней пролетели очень быстро. Маша все ждала Пуховика, но того, кажется, и след простыл. Рано утром она уходила на пристань или в лес с красками и мольбертом и приходила лишь перекусить.
С Игорем и девочками мы проводили время не так интересно и плодотворно, как Маша, но вполне душевно: много гуляли, играли, пару раз ездили все вместе в город по магазинам.
Девочки уснули в обед, я оставила их на Игоря, а сама, накинув на плечи ветровку, пошла немного прогуляться. Не удержалась и пришла к месту, где когда-то был наш с Машей дом. Стояла, смотрела на черную пустоту и голую землю, на которой после пожара так и не выросло больше ни одной травинки, и будто не уезжала никуда. Та Аня, девочка, которую я хотела в себе сохранить, никуда не делась. Немного подросла, а в целом, все такая же. Наверное, попрошу Игоря съездить на могилу родителей. Какими бы они не были, но я до последнего пыталась их тогда спасти. И в отличие от них, не брошу. Уверена, они там наверху смотрели на меня с Машей и о многом сожалели. Только я ни о чем сожалеть больше не хотела. Иной раз эти воспоминая и мысли, что я оставила их и не навещала их могилу столько времени, лежали на сердце тяжёлым грузом. Я поэтому так легко согласилась на эту поездку, ждала, когда девочки немного подрастут и окрепнут. Столько лет не была в поселке, а
