Ли Гринвуд - В твоих объятиях

Широкая улыбка расплылась по лицу Бена.

– Нет ничего легче. Я буду смотреть на нее столько, сколько она мне позволит. – Тринити не знал, чего больше в этой улыбке: облегчения, что едет не он, или желания поддразнить друга.

– Я сказал – только смотреть.

– Эта женщина не видит вокруг никого, кроме тебя. Клянусь, я мог бы бросить свое сердце ей под ноги, и она прошла бы, не заметив его. Дай ты не лучше.

– Ты просто завидуешь.

– Я и не говорю, что не хотел бы иметь рядом кого-то вроде Виктории, чтобы посматривать время от времени. Просто не хочу, чтобы у меня мозги съехали набекрень. У меня их не так много. Впрочем, у тебя тоже их немного осталось. Никогда не видел, чтобы разумный человек был в таком сумасшествии. Еще год назад ты влепил бы пулю в лоб этой черноволосой ведьме, и дело с концом. А теперь ты думаешь о том, как все распродать и куда-нибудь переехать.

– Мне теперь нужно думать о многом, а не только о том, чего хочется.

– Но ведь это приглашение от самого судьи, – настаивала Виктория, убеждая Бена. – Он хочет повидать меня, чтобы покаяться и уладить неприятности, связанные со смертью Джеба.

– Если судье так хочется повидать вас, почему бы ему самому не приехать в город?

– Он в плохом состоянии. Говорит, что поездка в Остин так его вымотала, что он не сможет выехать из дому еще несколько дней.

– А как насчет этой самой Куини?

– Вы имеете в виду Майру? Что она сможет, мне сделать, если вы будете рядом?

– Мне все равно это не нравится. Почему вы не можете дождаться возвращения Тринити? Он поедет с вами.

– Мне лучше поехать туда без него, – проказливо посматривая на Бена, промурлыкала Виктория. – Если не хотите меня сопровождать, я могу позвать Рыжего.

– Только не надо испытывать на мне ваши фокусы, – поспешно откликнулся Бен. – Вы с ним никуда не поедете. Послушайте моего совета и дождитесь Тринити.

– Вы не понимаете, – вздохнула Виктория, – Тринити настаивает, что Майра – это та самая Куини, что вышла замуж за его отца. Конечно, кому это знать, как не ему, но я уверена, что он ошибается. Когда они оказываются рядом, напряжение царит в воздухе. Да и о судье он не слишком высокого мнения.

– Полагаю, он прав. Это же надо: отправить на виселицу свою невестку!

– Вы забываете, что убит был его единственный сын.

– Нет, я не забываю, – пожал плечами Бен. – Но дюжина ему подобных не стоила одной такой, как вы.

– Это очень милые слова, но они ничего не меняют. Это будет всего лишь краткий визит. Мы выедем утром и вернемся засветло. Тринити даже не узнает, что мы уезжали.

– Нет, узнает, – предсказал Бен. – Вы можете обязать хранить секрет всех людей отсюда до Оклахомы, но он все узнает через пять минут после возвращения.

– Ну, тогда это уже не будет иметь значения. Мы вернемся, и ничего с нами не случится. Так что ему не на что будет злиться.

– Я в этом не уверен, – настаивал Бен. – Я иду против своей интуиции, позволяя вам ехать. А когда она меня тревожит, я всегда оказываюсь с кучей неприятностей.

– Полагаю, что ты мне не поверишь, но мне очень стыдно за все, что я натворил, – сказал судья Блейзер Виктории. – Казалось, нет никаких сомнений в том, что ты виновна, и я отчаянно хотел, чтобы кто-то испытал те же страдания, что и я.

Виктория едва могла поверить своим глазам, так сильно изменился судья. Он перестал активно управлять ранчо после несчастного случая, произошедшего около десяти лет тому назад, но оставался гордым, красивым и общительным мужчиной.

Теперь он страшно исхудал и постоянно жаловался на жжение в горле и желудке. Кожа его потемнела, как будто он много времени проводил на солнце, лицо и руки опухли.

Казалось, болезнь изменила даже его личность. Он стал сварливым, медлительным и категорически не хотел выходить из дома.

– Я не виню вас за то, что вы сделали, – промолвила Виктория.

– Как можешь ты не винить меня?!

– Раньше винила, но с тех пор я многое поняла о жизни и людях.

– Полагаю, мне не стоило заставлять тебя выйти замуж за Джеба.

– Вы меня не заставляли. Точнее, не больше, чем мой отец. Вы просто считали, что так будет лучше для нас обоих. К несчастью, мы с Джебом не подходили друг другу.

– Думаю, я слишком его избаловал.

Судья тяжело закашлялся. С приезда Виктории приступы кашля мучили его почти непрестанно. Виктория огорчилась, что Майра выбрала именно этот день для поездки в гости.

– Могу ли я чем-то вам помочь? Может быть, подать лекарство?

– Я и так принимаю их чересчур много, а толку никакого ни от одного. Мне хотелось бы чашечку кофе. Он всегда успокаивает боли. Можешь мне приготовить?

– Разумеется, – откликнулась Виктория. – Вы посидите, а я сварю.

– Доктора говорят, что он нехорошо действует на слабое сердце, но я так привык, что не могу обойтись без него! – крикнул судья Виктории в открытую дверь. – Раньше я пил его немного. До того как женился на Май-ре, я предпочитал виски. А когда доктора запретили мне спиртное, я пристрастился к кофе. Майра заваривает свою особую смесь весь день. Никогда не встречал никого, кто пил бы так много кофе.

Виктория не очень понимала, о чем он толкует, но не мешала ему болтать.

Ей показалось странным вновь оказаться на этой кухне. Она привычно протянула руку к банке с молотым кофе. Его как раз хватало на четыре чашки. Поставив кофейник на плиту, она поискала в буфете; нет ли еще запасов. Кухарка всегда ее учила досыпать кофе в опустевшую банку.

Виктория еще раз пожалела, что Майра отсутствует и не может позаботиться о муже или подсказать ей, что делать. Кофе поддержит его какое-то время, но вряд ли это хорошо для его здоровья.

Она нашла еще кофе за банкой с лярдом. Больше ее половины было уже израсходовано. Она досыпала в пустую банку ровно столько, сколько оттуда взяла, и вернула остаток на место. Потом она налила три чашки. Хотя Бен отказался войти в дом, но, может, он согласится выпить чашечку.

– Очень вкусно, – заметил судья, сделав несколько глотков. – Тебе нужно будет рассказать Майре, как ты его завариваешь. Я хочу, чтобы ты переехала жить к нам, – продолжал судья, меняя тему разговора.

– Спасибо, но я не могу.

– Только не говори «нет» из-за того, что я тогда так поступил, – умоляющим тоном произнес судья. – Я сделаю все, чтобы это искупить. К тебе переходят значительные деньги как к вдове Джеба.

– Пожалуйста, не надо мне денег Джеба. Если бы мы были дольше женаты или у нас были бы дети, тогда другое дело. Но папа оставил мне более чем достаточно.

– Они твои. Джеб так написал в своем завещании.

– Я знаю, но он не любил меня на самом деле. В этом не было его вины. Мы просто не подходили друг другу. Я не могу взять его деньги.