Белинда Джонс - Я люблю Капри

Я чувствую, что начинаю краснеть. И одновременно усилием мысли пытаюсь внушить Люка, что все не совсем так, как тут рассказывают.

— Это было так галантно — проводить тебя до отеля, — продолжает мама.

Что это мелькнуло в глазах Люка? Ревность? Он чересчур рьяно рвет ненужные коробки.

— К сожалению, я поздно добралась до отеля, — говорю я. — В баре был приятель Марио…

Люка прекращает побоище и смотрит на меня в упор.

— Жаль, что я его не застала.

Во взгляде мамы появляется озабоченность.

— Ким, съешь-ка немного трамеццино. — Она отдает мне половину многослойного бутерброда. — В общем. Тайлер хочет с тобой сегодня пообедать.

— Я не могу! — протестую я.

— Не будь дурочкой. Конечно, можешь. Я сказала. чтобы он зашел в магазин в час.

— Но мне нужно… — Я отчаянно выискиваю какую-нибудь отговорку.

— Посмотреть, как Нино играет в футбол, — спасает меня Люка.

— Да! — подхватываю я. — Я не могу его подвести — я обещала.

— Когда это?

— Когда мы вернулись из Равелло. — вру я. — Он играет против школьной неаполитанской команды.

— Я уверена, он поймет. Тайлер сегодня уезжает в Верону, так что это — твоя единственная возможность с ним встретиться.

— Это моя единственная возможность посмотреть, как играет Нино.

— Я бы сделала другой выбор. — тихо ворчит мама. — Ты тоже идешь. Люка?

— Я сказал, что зайду на часок в обеденный перерыв.

Мама берет меня за руку.

— Ким, ты же не собираешься его упустить?

Я бестрепетно встречаю ее взгляд.

— Я не понимаю, Ким. Тайлер — особенный. Другого шанса у тебя не будет.

— Мне не очень нравятся такие, как он, — отвечаю я.

— Такие? Такие нравятся всем — красивый, умный, ты его заинтересовала…

Я молчу.

— А какие нравятся тебе?

Я исподтишка бросаю взгляд на Люка.

— Дело даже не в том, что он за человек, — теперь я перечу сама себе, — дело в том, как я себя с ним чувствую.

Мама вздыхает.

— Может, хоть ты ее вразумишь, Люка?

— Не думаю, что у меня получится, — спокойно отвечает он. — Мне нравится то, что она говорит.

Прошло не меньше часа, прежде чем Люка удалось улучить минутку и сказать, что он будет ждать меня на вершине Монте Соларо в половине второго. Я выражаю озабоченность по поводу того, что эта гора расположена слишком близко к отелю «Палас», но Люка говорит, что это не страшно — Тайлер все равно к тому времени уже будет в городе. Он выбрал это облюбованное туристами место скорее всего потому, что там нас вряд ли заметит кто- то из местных, но я беспокоюсь, что в толпе мы не сможем нормально поговорить. Если бы у нас было время взять лодку и забраться в какой-нибудь уединенный grotto…

В час я покидаю магазин, протискиваюсь сквозь толпу туристов на Пьяццетте и сажусь в маленький оранжевый автобус, идущий до Анакапри. Автобус взбирается по эффектной горной дороге, проезжая настолько близко от встречных автомобилей, что, кажется, царапает краску на их боках. Я смотрю в сторону Марина Гранде и вижу самый большой футбольный стадион на острове. Возможно, это лучшее место для стадиона на всем свете. Он расположен над самым обрывом, и отсюда кажется, что край поля никак не отделен от моря — перебросишь мяч за белую черту, и он буем запляшет на волнах. Судя по движущимся точкам, игра идет только на одной половине поля, но скучающий вратарь на другой стороне, по крайней мере, может любоваться открывающимся вдали видом Неаполитанского залива. Если бы у него был бинокль, он смог бы увидеть стадион «Сан-Паоло». где когда-то играл Марадонна. Вот уж поистине источник вдохновения!

Я думаю: интересно, какая из этих точек, шныряющих по полю, — Ринго? Но потом чувствую угрызения совести за то, что использую его в качестве прикрытия… Он ведь невинный ребенок. Иногда чувствуешь себя порочной только потому, что ты — взрослая.

Автобус движется дальше в гору и проезжает отель «Цезарь Август». Тут я вспоминаю, как Марио рассказывал, что играет в футбол на теннисном корте неподалеку отсюда. Собираются небольшие, по пять человек, команды из разных отелей и ресторанов и устраивают дружеские матчи, которые иногда длятся за полночь. Капри славится своим гедонизмом, но на нем есть и такие вот простые удовольствия.

Еще две минуты — и автобус останавливается на Пьяцца Витториа. Я в Анакапри всего второй раз. но это уже выделяет меня из толпы туристов. Я прохожу сквозь группу экскурсантов и покупаю билет на подвесную дорогу. Стоя в очереди к барьеру, я поднимаю глаза на последний участок склона — он кажется очень опасным. Страх еще не успевает взять надо мной верх, а меня уже подзывают двое служителей, которые усаживают поднимающихся на сиденья. Они велят мне встать в красный круг, нарисованный на земле. Очередное сиденье огибает огромное колесо, служители помогают мне сесть, запирают на уровне пояса поручнем безопасности, и вот меня уже несет вперед и вверх. Я обеими руками хватаюсь за металлическую раму и насмешливо читаю объявление, запрещающее раскачивать сиденья. Как будто кому-то это захочется. До земли здесь недалеко — убиться не убьешься, но синяков насобираешь.

А потом происходит нечто странное… напряжение куда-то пропадает, и меня охватывает ощущение спокойствия и умиротворения. Я думала, поездка будет похожа на сумасшедший полет в каком-нибудь аттракционе, но я плыву неторопливо, грациозно и беззвучно, если не считать металлического пощелкивания, когда трос проходит через зубцы очередной опоры. Внизу сменяют друг друга аккуратно подстриженные сады, пышные заросли папоротника, фиговые деревья и благородные виноградники. Потом показываются более высокие и развесистые деревья с мохнатыми зелеными помпонами размером с теннисный мяч. На полпути к вершине я проплываю над садом, заставленным удивительными фигурками — гном с бородой, как будто сделанной из розовой пастилы, каменная обезьяна, протягивающая поднос с настоящими бананами, керамические птицы, расставленные посреди клумб желтых и розовых цветов. Мужчина с волосатой спиной щедро поливает растения, будто не замечая вверху незваных гостей. Справа от меня — крыши Анакапри, белые, плоские и прямоугольные, как груда коробок из-под обуви. А дальше — море, уходящее в темно-синюю мглистую даль. Ощущение благости переполняет меня.

Преодолев последний, каменистый отрезок склона, я оказываюсь на вершине. Сердце трепещет, как птица. Может быть. Люка еще только поднимается в таком же висячем кресле, а может — он уже здесь. Я взбираюсь по ступеням и чуть не спотыкаюсь. вдруг осознав, что нахожусь на самой высокой точке острова — 589 метров, если верить студенту- американцу, который неподалеку читает вслух путеводитель трем своим спутникам.