Женя Дрегович - Свет

– Видишь ли, я никогда не пробовала жить самостоятельно, – сказала, наконец, Яна. – Сначала был родительский дом, потом Егор всегда указывал мне, что делать, а теперь…

– Яна, я не Егор! Как ты можешь нас сравнивать!

– Да, конечно, извини… Мне просто хотелось сказать, что я, словно маленькая планета, всегда попадаю в притяжение более крупной и начинаю вокруг нее вращаться, жить по ее законам. Но ведь так я не смогу понять, кто я на самом деле и никогда не найду свой собственный путь в галактике.

– Яна, но «Свет» – это и есть целая галактика. Не хочешь быть моим замом, хочешь проявить самостоятельность – я могу назначить тебя заместителем директора, а через год и директором на любой свой завод.

– Нет, так не пойдет, ведь все равно это твоя галактика. А мне нужна моя. Как ты не понимаешь? Иначе я буду в точности как эта чертова золотая рыбка в твоем чертовом аквариуме!

Яна повернулась. Она готовилась к этому разговору долго и думала, что готова, но было что-то, к чему – она сейчас уже поняла – подготовиться было невозможно. Эта боль снова десятибалльной штормовой волной плескалась в любимых зеленых глазах, и – по ее, Яны, вине. Но девушка подавила желание подойти и утешить Евгению: она понимала, что так им будет еще тяжелее расстаться.

– Ночью было не просто хорошо. Было замечательно. Ты…- медленно выговаривая слова, сказала Яна. – Но я не могу. Женя, ты должна отпустить меня. Я вернусь в Петербург. Постараюсь сама чего-то добиться в жизни, Попробуй понять меня. И поручи, пожалуйста, кадрам поскорее выдать мою трудовую книжку.

Она выбежала из кабинета, не оставляя побледневшей Евгении шансов успеть ей ответить.

Потом Яна часто вспоминала этот их последний разговор. Поводом могло послужить что угодно, например, аквариум в кафе, где она обедала, или просто, как сейчас, острое ощущение потери. Оно приходило ниоткуда и обессмысливало всё, чем она наполняла свои дни. Тогда девушка словно со стороны смотрела на собственное существование, и сама удивлялась, чем занимается.

Сейчас она торопилась домой после курсов французского языка. На работе вполне хватало и ее английского с немецким, но она не знала, что делать с вечерами. Спорт оставлял голову свободной, и в ней поселялись тяжелые мысли. Французский немного помогал с ними справиться.

Яна с трудом нашла место, где можно припарковаться, и выбралась из автомобиля. На улице было очень холодно и безлюдно, и девушка поспешила войти в подъезд. Обычно она поднималась на свой четвертый этаж пешком, но сегодня чувствовала себя слишком усталой. Приехавший лифт с лязгом раздвинул свои двери. Яна посторонилась, чтобы дать проход стоявшему там мужчине в темной вязаной шапке. Но тот, вместо того, чтобы выйти, вдруг выбросил вперед руки и, зажав ладонью ей рот, втянул Яну внутрь кабины. Ошеломленная девушка даже не сопротивлялась. «Молчи, сука, – упреждающе прошипел он, – не то прирежу». И что-то твердое уткнулось ей в бок. Краем сознания Яна заметила, что он нажал кнопку четвертого этажа. «Открывай дверь. Живо!» – скомандовал бандит, по-прежнему крепко придерживая ее за пальто. Яна достала ключи и вставила их непослушными руками в замочную скважину. Понаблюдав секунд десять за ее бесполезными попытками, он сам отрыл замок и грубо втолкнул ее в квартиру.

– Что вам нужно? – тихо спросила Яна. – У меня и взять-то особенно нечего. Сами можете посмотреть.

Мужчина молча запер дверь и повернулся к ней. Черты его лица показались Яне смутно знакомыми. Она удивленно рассматривала его. Тот снял шапку. Грубая пересекающая лоб вертикальная морщина, коротко стриженые русые с проседью волосы… Она определенно его знала. Видела это лицо десятки, может, сотни раз. Но сумела вспомнить, только когда он заговорил.

– Ну, привет, Лариса. Так смотришь, будто не рада мне.

– Валерий… Борисович, – ошеломленно произнесла Яна, не сводя с него глаз.

– Ловко ты облапошила меня, ничего не скажешь, – ухмыльнулся он. – Где же заработанное непосильным горизонтальным трудом? Может, вернешь хотя бы часть?

Глава 41. Трудное решение.

– У меня на самом деле ничего больше нет, – который раз повторила Яна. Она вжалась в кресло, а человек, которого они с Егором два года назад лишили бизнеса, сидел напротив, нарочито небрежно крутя пальцами нож.

– Зачем ты так, Лариса? – после долгого молчания, с горечью произнес мужчина. – Зачем так поступила со мной? Я же не просто шашни крутил, я ведь уже о разводе начал думать. И тут бах: ни денег, ни фирмы, ни любимой женщины. Знаешь, сколько я потом от кредиторов бегал? Да и сейчас бегаю, вот в Питер занесла нелегкая. Я же как честный лох на себя кредиты брал, бабло сливать и людей серьезных кидать не собирался.

– Мне жаль, – сдавленным голосом промолвила Яна.

– Тебе жаль! – с нажимом повторил за ней он. – Ты знаешь, сколько я уже сына не видел? Жена – черт с ней, сразу к любовнику ушла, когда я прогорел, но сын… Эх, Лариса… Оно хоть стоило того?

– Нет, – тихо, но убежденно ответила девушка. – Нет, не стоило.

– Так где мои деньги? На кого ты работаешь?

– Егор Лунин. Но его уже нет в живых. И денег… их тоже нет. Он все потратил на последнюю операцию. Думал сорвать большой куш. Но его убили.

– Прекрасно, – саркастически заметил мужчина.

Он встал и дивана и походил по комнате, задумчиво рассматривая стены. Нож остался на диване, но Яна безразлично смотрела мимо. Ну почему она не поехала тогда в Новгород с родителями и братом? Вот если бы ей погибнуть тогда… От этого ведь всем было бы сейчас лучше: и этому нервно расхаживающему по комнате мужчине, и десятку других таких же – жуликоватых, беспринципных, но в общем-то, просто выживающих, как могут, дельцов средней руки. И Егору с Витьком, и Вадиму тоже в конечном итоге не повезло, что она не сгорела когда-то в автомобиле. И Панину, и Алексу, и Евгении… хотя… но тут девушка вспомнила последний, полный боли взгляд, которым та смотрела на нее, и мрачно заключила про себя: да, и Евгении тоже. Всем людям, которых она встречала в последние годы, было бы гораздо лучше не знать ее.

– Значит, денег у тебя нет, – произнес Валерий Борисович.

– Нет, – равнодушно подтвердила Яна.

– А я-то, когда тебя случайно в кафе заприметил, признаюсь, ободрился, – вздохнул мужчина. – Думал, выслежу тебя и подельников, заставлю вернуть хоть часть… А тут вот оно как. Жаль.

– Да, мне тоже. Правда.

– Ну что же… Тогда хоть старой валютой расплатись.

– Чем? – непонимающе посмотрела Яна на стоящего перед ней мужчину.

– Тем, – со значением сказал он.