Иллюзия счастья - Наталья Евгеньевна Шагаева
– Никому. Сам себе. Ты готова полностью мне подчиняться и мириться с моим характером?
– Но я буду твоя? И мы будем вместе? – осторожно спрашивает она.
– Да, – подтверждаю свои слова кивком головы. Виктория отворачивается к окну, задумывается. Подумай, Киска, подумай хорошо. Назад дороги уже не будет. Смотрю на ее красивую грудь в черном кружевном бюстгальтере, который так и не снял. Провожу пальцем по кромке кружева, накрываю ее грудь ладонями, слегка сжимаю, понимая, как я хочу втянуть ее соски в рот, ласкать, терзать, и смотреть на ее реакцию.
– Я согласна, – вновь поворачивается ко мне, улыбается.
– Ну что я могу сказать, Виктория Станиславовна, наше собрание прошло успешно, – отодвигаю чашечки лифчика, выпуская красивую грудь наружу, сдвигаю ее бусы назад, удерживая, натягивая их на ее шее, не сильно, просто даю почувствовать давление. – Теперь ты вся в моей власти, – Виктория безмолвно кивает, соглашаясь со мной. Наклоняюсь, втягиваю твердую вершинку в рот, всасываю, лаская языком, продолжая удерживать бусы на ее шее. Проделываю то же самое со второй грудью, отстраняюсь, дую на соски, любуясь, как они напрягаются еще больше, становясь бесстыдно острыми. Чувствую, как по ее телу проходит новая волна дрожи, а стройные ножки сжимают мои бедра от нетерпения. Покрываю всю ее грудь мелкими поцелуями, поднимаясь выше к шее, веду по нежной коже носом, вдыхая ее аромат, который дурманит меня, сводит с ума. А Киска сама к моим губам тянется, натягивая бусы на своей шее, лишая себя дыхания. Отпускаю жемчуг, не желая оставлять на ее светлой коже следы, целую уже нежно, мягко изучая ее губы, лаская языком. Отстраняюсь, чтобы в глаза ее заглянуть, и увидеть там, что действительно ее люблю. Боже, Киска, что ты со мной сделала, я ведь действительно тебя люблю. Она замирает, всматривается в мое лицо, и немного теряется, а на лице ее столько эмоций проносится. А потом появляется улыбка – искренняя счастливая, самая красивая.
– Что ты сказал? Повтори, – просит она, пальчиками нежно исследует мое лицо, прикасается к губам и в глаза смотрит, ждет ответа. Черт! Я что, сказал что люблю, вслух?!
– Я говорю, поехали ко мне, хочу тебя на всю ночь в моей постели, хочу, чтобы утром ты готовила мне завтрак в одной моей рубашке на голое тело. Хочу не дождаться завтрака и позавтракать тобой на кухонном столе, – ухожу от ответа.
– Как раньше?
– Да, я безумно скучал по всему этому.
– Ты мог просто мне позвонить.
– Мог… Но…
– Но ты продолжал упрямо бороться с собой, – моя женщина все понимает.
– Да. Но сегодня ты сломила все мое сопротивление. Почему ты не пришла раньше? Мы потеряли столько времени – перехватываю ее руку, которая ласкает мое лицо, целую пальчики. Вот и все, Киска, что я там говорил? Никогда не буду твоим? Я сейчас в твоем плену. Ты сама того не знаешь, как крепко меня к себе приковываешь. Но знать тебе этого не нужно.
– Я тоже, – тихо, почти неслышно шепчет она.
– Что «тоже»?
– Люблю…, – а мне ее «люблю» теплом по телу разливается. Боже, она настолько моя, что даже страшно. Никогда не думал, что это со мной случится. Думал, что это все не для меня. Да что там думал! Я давно для себя решил, что не способен на такие отношения. Но эта маленькая, хрупкая женщина просто ворвалась в мою жизнь, не спрашивая на то разрешения.
ЭПИЛОГ.
Виктория
Манящий аромат кофе разносится по всей кухне. Завтрак давно готов, но я не хочу есть. Смотрю на кофеварку и давлюсь слюной. Я привыкла начинать свой день с бодрящей чашечки кофе, но мне приходится пить фруктовый чай, и лишь наслаждаться запахом любимого напитка. Сегодня выходной. Мышка с утра носится по двору с Громом, наслаждаясь последними летними деньками. Света уехала к сводной сестре на дачу, помогать собирать ей урожай, и варить для нас вкусное варенье. Андрей спит наверху, а я боюсь тревожить его сон, постоянно одергивая дочь с собакой за то, что они шумят.
На часах уже десять утра, но Андрей поздно вернулся из командировки, а потом почти до утра жадно терзал меня, постоянно нашептывая, как он соскучился и насколько голодный по мне. Что бы он там ни говорил о своей свободе и независимости, с которой я, кстати, всегда соглашалась, мы постоянно вместе. Живем на два дома: здесь, в моем доме и у него в квартире, куда мы часто сбегали, чтобы насладиться друг другом без лишних ушей, не сдерживаясь, и, как сказал Андрей, заниматься сексом полноценно, не боясь, что кто-то услышит. Мы почти не расставались за исключением пары его командировок. Спали в одной постели, вместе завтракали, обедали, встречались по вечерам, ходили на благотворительные вечера, разные приемы, где я всегда его сопровождала. Или просто ужинали в почти семейном кругу, смотрели фильмы, забравшись под одеяло, никогда не досматривая кино до конца. Потому что с Андреем это просто невозможно, как только мы оказывались в кровати, все заканчивалось быстрым, сумасшедшим или безумно нежным, долгим сексом.
О любви мы больше не говорили, но нам и не нужны были слова – мы вместе, нам хорошо друг с другом, а большего и не нужно. Замужем я уже была, и мне, мягко говоря, там не понравилось. Все хорошо… Или было хорошо до вчерашнего дня, пока я не узнала, что беременна.
Нет, я рада. Я безумно рада, что во мне живет новая жизнь. Ребенок. Наш малыш. Сын или дочь Андрея. Новая жизнь – это всегда счастье, это чудо, дарованное нам Богом. Я только вчера узнала, что беременна, но на самом деле, кажется, чувствовала, что во мне зародилась новая жизнь с первого дня беременности. Все полтора месяца просто гнала эту мысль от себя и корила за то, что забыла обо всем на свете. Я всегда была ответственна в вопросах контрацепции, никогда не забывала про уколы, считая, что беременность должна быть запланированной. А с Андреем забыла про все на свете, словно наивная школьница. А боялась я реакции Андрея, прекрасно понимая, что наши отношения не подразумевали наличие детей. И совершенно не знала, как ему об этом сказать, и как он отреагирует на такую новость. Но и тянуть не было никакого смысла. Как я буду объяснять ему нежелание пить любимый кофе или алкоголь на очередном приеме? Боже…
Полностью ухожу в себя и свои мысли, прижимая руку к животу, словно прошу помощи у нашего ребенка, желая, чтобы он придал мне смелости и помог найти слова для его отца. И мне так страшно, что он не захочет ребенка или
