Дьявол Мафии - Мила Финелли

— Нет, он не будет возражать. Как ты нас найдешь?

— Я скоро приеду в Ниццу. Тогда я свяжусь с вами.

— Будь осторожен, amico (друг).

— Я сделаю это. — Он отключился.

— Кто это был? — спросил Николай, кивнув подбородком в сторону телефона.

Вместо того, чтобы ответить прямо, я взял его за руку и повела в салон. Этот разговор лучше всего вести, когда мы оба голые.

— Пойдем со мной, и я объясню.

Когда наши ноги коснулись ковра, он заставил меня остановиться. Между его опущенными бровями образовалась ямка, взгляд был подозрительным.

— Я бы предпочел услышать это сейчас, Тео.

Неужели он думал, что я что-то скрываю?

Я сократил расстояние между нами и прижалась лицом к его груди. Наши бедра встретились, и я мог чувствовать его — толстого, идеального и уже полутвердого — через тонкую ткань его брюк. Обхватив его шею руками, я сказал ему на ухо:

— Мой друг в затруднительном положении. Ему нужно безопасное место на несколько дней. Ты не против, чтобы он остался на твоей яхте, mon grand (большой парень)?

Николай напрягся, его мускулы дернулись на мне. Он попытался отступить, но я не отпустил его.

— Пожалуйста, — выдохнул я, целуя его в челюсть. — Он тебе понравится, я обещаю.

Он не смягчился. — Это опасно. Я не люблю гостей, особенно когда у меня есть...

Он проглотил то, что собирался сказать. Но я знал. Слова были такими же ясными, как и кривой нос на его лице.

Особенно, когда на борту есть мужчина.

Красный флаг!

Много лет назад, когда я впервые переехал в Париж, я встречался с французским политиком, скрывавшим свою ориентацию, и наши отношения оставались тайной больше года. Сначала было забавно тайком ходить вокруг да около, но со временем время я начал возмущаться тем, как я себя чувствовал, как будто я был грязью под его ботинком. Недостойным и нелюбимым.

Я бы не повторил эту ошибку снова.

Теперь я жил широко и ярко, не стыдясь своей сексуальности. Я существовал в центре внимания, на вечеринках, гала-вечерах и премьерах. На каждом из моих аккаунтов в социальных сетях было более двух миллионов подписчиков, а мои наряды носили голливудские знаменитости и известные музыканты.

Я любил каждую минуту своей жизни.

Так что это останется короткой интрижкой, не более. Если Николаю нужно будет оставаться в шкафу, ладно.

Я укусил Николая за мочку уха, царапая зубами чувствительную плоть.

— Он очень скрытный. И гей. Какие бы секреты тебе ни пришлось хранить, он не расскажет ни единой душе.

— Я не могу рисковать.

Я не мог рассказать ему о семье Джулио или о его прошлом. Это было слишком опасно. Поэтому я схватил его лицо в свои руки и держала его неподвижно, глядя ему в глаза.

— Ты мне доверяешь?

— Конечно.

— Тогда поверь, я не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе вред. Он мой близкий друг, и он понимает необходимость благоразумия. Так он прожил большую часть своей жизни.

Морщины вокруг его рта стали глубже, когда он нахмурился. Я понял, что он не хотел отказывать мне, но он беспокоился о последствиях. — Ты сказал ему мое имя? — наконец спросил он.

— Нет, и не буду. Это будет всего через несколько дней. Ты вряд ли узнаешь, что он здесь.

— Мне это не нравится.

Никому не разрешалось подниматься на борт без одобрения Николая, поэтому мне нужно было его переубедить. Зацепив палец за его пояс, я потянул его к голове, которая находилась всего в нескольких футах от меня.

— Посмотрим, смогу ли я изменить твое мнение.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Николай

Я не был обманут, я точно знал, что он делает. Но я не мог его остановить, не мог сдержаться, когда дело касалось этого человека.

Мне следует отказаться от этого друга. Так поступил бы любой здравомыслящий человек на моем месте. Чем больше людей здесь, тем больше шансов, что мой секрет будет раскрыт.

Blyad’! Мне нужно было что-то сказать.

— Тео, — начал я, когда мы вошли в комнату.

Он молча втолкнул меня внутрь и закрыл дверь. Легким движением запястья он повернул замок и направился ко мне. В его глазах был напряженный, решительный взгляд. Тепло развернулось в моем паху, утолщая меня.

— Расслабься, mon grand (большой парень) — Он придвинулся, идеально подстраиваясь под мою большую фигуру. Его руки скользнули по моей груди к затылку. Приблизившись, он прижал свои губы к моим, и я погрузился в его рот.

Мне нравилось его целовать. Тео был любителем поцелуев, его пальцы гладили и разглаживали, в то время как наши ноги и грудь потерлись друг о друга. Было такое чувство, что мы действительно связаны, что не было ни одной его части, которая не касалась бы меня.

Я потерял себя в нем, моя голова кружилась от его вкуса и запаха, ощущения теплой кожи, скользкой от лосьона. Я жаждал большего. Его прикосновение растопило мои внутренности, вернуло те части меня, которые были давно заморожены годами тайн и насилия.

Больше всего на свете я хотел бы сохранить это чувство навсегда. Закупорить его и сохранить на тот случай, когда это неизбежно закончится.

Я вдохнул его, наши языки закружились, и он тер наши твердые члены друг о друга через одежду, посылая искры сквозь меня. Наклонив голову, я агрессивно поцеловал его, принимая больше, требуя все, что он мог мне дать. Я жаждал его.

Оторвавшись от моего рта, он медленно опустился на пол, пока не оказался у моих ног. Но мое внимание привлекли его глаза. Они были полны голода и привязанности, дразнящей игривости, на которую не осмеливался ни один другой любовник.

— Вынь его для меня, — прошептал он. — А потом позволь мне облизать тебя всего.

Я потянулся за ремнем еще до того, как он закончил говорить.

Моя молния заскрипела в тихой комнате. И тут мой член оказался там, под углом к его лицу.

Тео провел ладонями по моим бедрам.

— Мне нравится, что ты не носишь трусы в отпуске». Прежде чем я успел что-то сказать, он наклонился и прижался губами к макушке, целуя кончик. — Такой великолепный. Рубашку, пожалуйста.

Я стащил рубашку