Предатель. Нет пути назад (СИ) - Московская Алена
— Спит, — ответила я, бережно беря чашку чая в руки. Тепло напитка успокаивало мое напряжение, — Спасибо, мама, что была рядом.
МНе с ней повезло... Она у меня хорошая.
Мама улыбнулась, и ее рука на мгновение прикоснулась к моей.
— Ты знаешь, что я всегда буду рядом, — сказала она мягко. — Мы в этом вместе, Таня.
Я кивнула, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Смотря на маму, я задумалась о том, как много она для нас делает. Правда много... Это бесценно.
Мы молча сидели за столом, попивая чай, и я рассматривала в памяти каждую деталь происшедшего.
— Я так его люблю, мама, — тихо сказала я, чувствуя, как слезы катятся по щекам. — Он мой маленький рыцарь, и я не могу допустить, чтобы с ним что-то случилось.
Мама взяла меня за руку и сжала ее, выражая свою поддержку и понимание.
— Мы справимся, Таня, — сказала она твердо. — Мы сильные, и у нас есть друг у друга.
Эти слова дали мне силы.
Часы на стене тихо тикали, напоминая о бесконечности времени и о том, что прошло. Я взяла последний глоток чая и поставила чашку на стол. Мама налила себе еще одну порцию.
— Я знаю, что сегодня было трудно, — начала она, голос ее был мягким, но решительным. — Но мы не можем допустить, чтобы он вновь вмешивался в нашу жизнь.
— Он обещал вернуться, — прошептала я. — Что если он попробует снова? Эти его угрозы о том, что он якобы будет в следующий раз злой. А то до этого разве добрый был?
— Я ему покажу, какой злой бывает его теща, когда твой гавнюк обижает мою дочь. Он у меня попляшет. С бубном. Ты не думай, что я такая добрая со всеми. Я ему веником по хребту надаю, полетит отсюда, да так, что пятки сверкать будут.
— Спасибо мам,— я от эти слов рассмеялась, но потом прикрыла рот руками, вспомнив, что Илюша спит.
— Просто приперся еще с русланом и уехали вместе.
— Я и этому руслану палено в одно место встану. Ты мне только свистни дочь, всех мудаков накажем.
— Я в тебе, мам, никогда не сомневалась.
Глава 11
Даниил
Я сидел почти в одиночестве. Только я и моя новая секретарша, которая вертелась в кружевном белье.
А я, а я не хотел на нее смотреть. Мысли были все о Тане и о ребенке. О моем сынишке, с которым они пряталась в шкафу.
Что-то мне и любовница эта уже приелась. Искусственная. Поговорить не о чем. Только бла-бла, дай денег. Дай то, дай се. Может на колени встать? Сухость и скукота. Никакого разнообразия.
— Пупсик, как тебе мои чулочки?— она натягивала черную сетку на тонкую ляжку.
Крутилась, извивалась как самая последняя змея. Прямо на танином любимом ковре.
— Хреновые,— я соврал.
Чулки-то ничего, да и нога у нее красивая.
Но эта не Танина. Не нога моей жены.
Я никогда до этого на других женщин то и не смотрел. Не смотрел и не собирался. Надо ли мне это вообще было? Нет, дома всегда чисто, убрано. Смех, красивая спутница, рука об руку со мной.
А теперь только змея в сетку.
Не понимаю, до сих пор не понимаю, как Танюха могла меня предать-то?
Как она вообще променяла меня и нашу семью, счастливую, на вот это то все.
Мать ее теперь, наверное, меня тоже ненавидит. Надо было просто сказать ей, что я ей изменил. Ударить по сердцу. Ответный, так сказать, удар. Нет же. Тоже, блять. Умник.
Погорячился я, когда сказал, что хочу у нее сына забрать.
Грубо ей ответил. Ну а как? Я зол был.
Да и сейчас зол. Зудит в башке этот вид, как она Руслана обнимает. Как вообще ему пишет.
Ну как она могла-то?
Нам, наверное, стоит погвоорить, но боюсь увижу ее и снова изольюсь на все дерьмо на свете.
— Ты такой хороший, такой классный, такой сексуальный,— эта, как ее забыл, зовут , девка подошла и приобняла меня за плечи.
— Езжай домой, завтра на работе увидимся.
— почему? Тебе что не понравилось что-то.
— Не тыкай мне. Ты мне не жена, только временная подстилка, вали из квартиры,— рыкнул я.
— Я тебе не подстилка! Жена — твоя подстилка! — выпалила девка.
— Слышь ты, вон пошла,— прокричал я и швырнул в стену стакан.
Вино разлилось на ковер. Огонь. Теперь еще и клининг. Если только поможет.
Она мгновенно собрала свои манатки и выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.
Урок номер один: не уужай мужчину, да не будешь униженной сама.
Не хватало мне еще от этой дырки выслушивать, что моя жена, какая-то плохая.
Только я могу ее обзывать. Никому другому не позволено. Моя жена — мои проблемы.
Нечего лезть мне под горячую руку.
Я человек вспыльчивый, все на эмоциях делаю.
Ударить я женщину никогда не ударю, но вот выкинуть ее еща порог точно смогу. И уволить тоже. Щелчком пальцев.
УРок два — если мужчина кого-то оскорбляет и из-за этого переживает. Не делай так же. Скорее всего, это можно только ему.
Еще эта мокрощелка будет Таню поливать грязью.
Я скорее эту безымянную полью.
Хорошая женщина, моя жена, только решила пойти налево.
Так же, как и мой друг.
Общение с ним тоже сойдет на минимум и останусь я один...
Точно, один.
Без любимой, обожаемой жены, без долгожданного сына и без сволочи друга, который мог бы признаться и раньше.
Не чисто что-то там.
Но я так с ума сойду. Надо разобраться.
Точно надо, пока еще больше дров не наломал.
Танюха и так меня боится настолько, что аж в шкаф прячется. А дальше что? Из страны уедет? И ищи еще свящи.
Тоже блин. Ох... Придумали забот.
Я вышел на общий балкон и обернулся на ее вещи.
Вот тут стоят ее цветы.
Полить их что ли?
Или пусть засохнут, как наша любовь?
Совсем я размяк. Пить не хочу, ругаться тоже. Что делать? Мне даже свидится то не с кем.
Я пошел на кухню, набрал фильтрованной воды и полил ее герань.
Ох, жена, жена.
Повернул на пальце обручальное кольцо, которое снимать до развода не буду. И подумал, что надо бы ей позвонить.
А что я ей скажу? Услышу ее голос и снова начну кричать.
Надо подождать, может проясниться еще. Как бы хуже только ни стало.
Новые обстоятельства ее измены или измен, от которых я в шоке буду еще больше, всплывут или нет?
Копать или не копать?
Копать.
Лучше знать, чем не знать.
Однако только стоило мне оторвать листик от ее цветка, как телефон зазвонил.
А на экране так и высветилось «Любимая»...
Глава 12
Татьяна
— Дань,— протянула я в телефонную трубку.
— Да Тань, что такое? — его голос был на удивление совершенно спокоен. Максимально, насколько это было возможным.
А у меня руки тряслись и дрожь по телу.
— давай завтра увидимся и поговорим. Я не хочу от тебя по шкафам прятаться,— произнесла я на выдохе, сжимая край одеяла.
— Давай, только о чем?
— О нас, о нашей семье, о нашем сыне.
— Где и во сколько? — коротко и ясно.
А у меня аж все в груди сжалось.
Я скучала по этому предателю, расптоптаешуму меня.
Скучала, как женщина прожившая с ним долгие годы и родившая ему сына. Скучала его его рукам, по его прикосновениям.
— В ресторане. В нешем, куда мы ходили.
— Хорошо, позвони за час, как закончишь работу,— договорил он и сбросил.
А я так и осталась смотреть на телефон в надежде, что он перезвонит и скажет мне что-то еще.
Но этого не происходило. Ничего не происходило, кроме моего откровенного унижения.
Какой мрак... Я докатилась до того, что звоню мужу, который мне изменил. Боже, Таня, ты дурная.
Но ничего, я это все делаю ради нашего сына. Ради Илюши, ради нашей кровинушки.
Судя по настрою моего мужа, он уже спокойнее, чем в первый день.
Может нам удасться развестись на доброй ноте и вместе, если это выйдет, воспитывать нашего сына?
