Задолженность по аренде - Мэй Олдер

— Открой для меня глаза, красотка, — тихо говорю я. Она прерывисто вздыхает и кладет руку мне на живот, но по-прежнему не смотрит на меня. — Пожалуйста, детка. Ты знаешь, мне нужно увидеть твои глаза.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем они распахнулись. Моя малышка вопросительно смотрит на меня, и мое сердце сжимается в груди от силы нашей связи. Мне никогда ранее не встречались такие карие глаза, как у нее, цвета кофе с карамелью. Я могу заглянуть прямиком в ее прекрасную душу, а она — в мою.

Мою кожу покалывает под кончиками ее пальцев, которые ласкают влажную от пота спину. Наконец-то, после стольких мучительных месяцев совместной жизни, ее руки оказались на мне, и это ощущаются так же потрясающе, как когда я погружаюсь в гладкую киску. Я изучаю ее реакцию, когда начинаю мягко входить в нее, замедляясь, когда она резко вдыхает, но не останавливаюсь. Не думаю, что смог бы, даже если бы она умоляла меня об этом. Первобытная потребность прикасаться к ней, заявлять на нее права, наполнять ее, пока ее живот не округлится от нашего ребенка, больше не поддается подавлению. После этого пути назад просто нет.

Когда ее брови полностью расслабляются, а со следующим вздохом из горла вырывается хриплый стон, я начинаю двигаться немного быстрее.

Рай. Вот на что похож рай.

— Вот так, детка. Ты проделываешь потрясающую работу, позволяя своему мужчине заниматься с тобой любовью. Это невероятное чувство — наконец-то быть вместе, не так ли? Я знаю, ты тоже это чувствуешь.

— Своему мужчине? Любовью?

Голос Лоры охрип после криков и стонов, которые она издавала целую неделю.

— Ты не занимаешься со мной люб…

— Тссс. Не сопротивляйся, милая девочка. Просто почувствуй это. Почувствуй, как твоя киска раскрывается для меня. Твое тело идеально создано для того, чтобы принять в себя твоего мужчину, — я прижимаюсь поцелуем к ее губам, прежде чем она снова попытается отрицать реальность, глубоко вдыхая ее плодородный, женственный аромат и глядя в ее проникновенные глаза, которые внезапно расширяются от тревоги.

Я оставляю еще один поцелуй и отступаю, чтобы прижать ее колени ближе к плечам, меняя угол наклона. Она вскрикивает, затем стонет, когда головка моего члена касается задней стенки ее влагалища. Ее киска становится невероятно влажной, а встревоженное выражение исчезает с ее лица после еще двух толчков.

— Меня никто никогда не любил, — тихо говорит она.

— Можно я открою тебе секрет, Лора?

Мое сердце радостно бьется теперь, когда мне больше не нужно заставлять себя сдерживать эмоции.

— Я влюбился в тебя с тех пор, как впервые увидел.

Я стону, вынимая член и вгоняя его обратно так сильно, что спинка кровати ударяется о стену.

— Ты любишь меня? Но… мы познакомились всего пять месяцев назад и почти не виделись. Ты меня не знаешь. Ты не можешь быть в меня влюблен.

Я качаю головой.

— Прошло гораздо больше времени.

У нее перехватывает дыхание.

— Нет, это не так. Мы познакомились пять месяцев назад, когда я откликнулась на твое объявление.

— Нет, мы встречались раньше. Я знаю, ты меня не помнишь, но я помню тебя. И знаю о тебе все. Как приподнимался подол твоей красной футболки, обнажая великолепную полоску кожи над поясом джинсовых шорт, когда ты собирала волосы в конский хвост. Как твоя нога не переставала дрожать, даже несмотря на то, что твой шлепанец продолжал спадать после того, как ты скрещивала ноги во время разговора с социальным работником. Как ты вытирала пальцами с потрескавшимся синим лаком на ногтях свои пухлые щеки, когда плакала, а потом скрестила руки на груди, когда отвела взгляд — прямо на меня. Это было похоже на то, будто бы меня пронзили стрелой прямо в сердце.

— Ты… когда это было?

Я убираю ее ноги со своих плеч, чтобы полностью опуститься на нее и обхватить ее лицо ладонями. И с глубоким удовлетворением отмечаю, что она обхватывает коленями мой торс, вместо того чтобы раздвинуть их в стороны.

— Почти семь месяцев назад я наблюдал из вестибюля полицейского участка, как офицер затащил тебя внутрь после ареста за незаконное проникновение и передал социальному работнику.

— Ты был там? Почему?

— В мою старую квартиру вломились, и я подал заявление в полицию. Я влюбился в тебя в тот момент, когда обернулся и увидел плачущую девушку, которая сказала полицейскому, что не хотела вторгаться на чужую территорию — а всего лишь искала место, где можно переночевать. Она сказала ему, что не хочет возвращаться в детский дом, так как ей восемнадцать и до окончания средней школы осталась всего неделя. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не надрать ему задницу и не перебросить тебя через плечо. Но тогда меня бы арестовали, и я бы никогда не узнал, где тебя искать.

Ее глаза становятся похожи на блюдца, когда она переваривает мое признание.

— Неужели ты… ты следил за мной?

Ее киска сжимается вокруг моего члена, и я издаю стон.

— Да. Я должен был. Мне нужно было знать, где ты, в безопасности ли моя девочка. Если бы кто-то попытался причинить тебе вред… Если бы они это сделали, я бы их остановил.

Лора с трудом сглатывает.

— Ты наблюдал за мной?

— Да. Я должен был следить за тобой. Ждать тебя. Всю ту неделю я ночевал во дворе и прокрадывался в твою комнату, когда тебя там не было. Так я узнал, в какой колледж ты собираешься поступать. Я снял эту квартиру, потому что понимал, что тебе понадобится жилье в нескольких минутах ходьбы от колледжа. После того, как ты закончила школу, я уселся позади тебя в автобусе и два месяца присматривал за тобой, когда ты жила на улице. Черт, это меня чуть не убило. Я хотел умереть каждый раз, когда ты ложилась на скамейку, чтобы поспать в течение нескольких часов. Я хотел поднять тебя и отвезти домой, но знал, что могу спугнуть, и ты никогда бы не позволила мне заботиться о тебе после этого.

— Блэйк…

Лора приподнимает бедра, сжимая внутренние мышцы вокруг моего члена, когда я замедляю свои толчки и прижимаюсь лбом к ее голове.

Она не сводит с меня глаз.

— Каждый раз, когда ты уходила на работу, я обгонял тебя, чтобы прикрепить свое объявление о поиске соседа по