Монго Макколам - Путешествие в любовь
Детское осознание себя частью мироздания все еще потрясало ее. Она заморгала, смахивая ресницами внезапные слезы. Слишком легко стало плакать, все дело в этой чертовой болезни…
В последний год учебы Элизабет в «Холтоне» мисс Ламберт чуть ли не каждый день зазывала ее к себе в кабинет, где они, почти на равных, обсуждали множество вещей.
— Как тебе миссис Уайт? — спросила однажды директриса, ставя кофейник на плиту.
— Миссис Уайт? Я…
— Боюсь, ты расстроила ее. Она сказала, что, показав ей школу, ты даже не поинтересовалась, решила ли она прислать к нам свою дочь.
— Но это ее дело! Я же не продавщица, чтобы навязывать свой товар.
— Разумеется. Я этого от тебя и не требую, — улыбнулась мисс Ламберт. — Но, мне кажется, дело здесь в другом. Ты довольно резка, Элизабет.
— Знаю… Но люди, большинство людей, кажутся такими мелкими… а вы учили меня видеть лишь значительное, имеющее смысл…
— Итак, ты холодна, скрытна, резка… одним словом — наихудший образчик будущей выпускницы «Холтона».
— Мне, право, жаль, — проронила пристыженная Элизабет.
— Я пошутила, — рассмеялась мисс Ламберт. — Тебе следовало бы уже знать меня получше. Но ты должна запомнить: нельзя недооценивать общественные приличия. Если их правильно соблюдать, даже они обретают свое значение. Добродетели нужны не только — как полагает большинство моих учении и их матерей — для привлечения мужчин, но и для самоуважения, для…
И тут Элизабет впервые перебила мисс Ламберт.
— Но вы же их презираете! — воскликнула она. — Вы сами не раз говорили об этом. Я не понимаю… не понимаю, почему вы здесь! Вы, с вашим удивительным видением вещей, только напрасно растрачиваете себя на тупоголовых ограниченных девиц, мечтающих лишь выскочить замуж! О, я-то благодарю Небо за то, что здесь оказались именно вы. Если бы не вы, я бы ничему никогда не научилась, но как же вы, вы сами?!
— Держи свой кофе, Элизабет, — тихо проговорила мисс Ламберт. Она как-то сразу сгорбилась и постарела.
В смятении от этой убийственной реакции на ее слова, девочка взяла чашку.
— Я скажу тебе, почему я здесь. Может, в один прекрасный день это тебе пригодится.
— Извините, мисс Ламберт, я…
— Не извиняйся Я даже рада этому. Так вот… — Она села, сжала чашку в ладонях и уставилась в нее. — Я отправилась в Англию, в Оксфорд, как, надеюсь, поступишь и ты, Элизабет. Там я встретила одного молодого австралийца. Он учился в аспирантуре. Умница, математик, красавец… Мы полюбили друг друга. По окончанию учебы он должен был вернуться в Австралию, и мы договорились: когда я получу диплом, мы поженимся. Приехав домой, я узнала, что неделей раньше его увезли в больницу после внезапного приступа. Его болезнь оказалась неизлечимой. К чему скрывать? Он сошел с ума, и его перевели в клинику для душевнобольных. Это произошло почти сорок лет назад, и он все еще там. Иногда, очень редко и крайне ненадолго, он совершенно нормален. Остальное время он никого не узнает, не помнит даже, кто он… Короче говоря, все мои планы пошли прахом. Мне было очень нелегко. Друзья считали, что смена обстановки пойдет мне на пользу, и когда открылся «Холтон», помогли получить место младшей учительницы. Так я оказалась здесь.
Она говорила словно сама с собой, забыв о девочке, лицо которой окаменело от жалости и неожиданности рухнувшего на нее доверия взрослого человека, рассказавшего ей, как равной, о своей личной трагедии.
— Со временем я стала старшей учительницей, а затем и директрисой, — продолжала мисс Ламберт. — Я не часто грущу и совсем не жалею, что приехала сюда. «Холтон» для меня все. И не только потому, что забота о молодых умах важна сама по себе, а, скорее, оттого, что иногда среди этих молодых умов вдруг обнаруживается один особенный, вроде твоего, Элизабет. — Она подняла голову и улыбнулась. — И вот питаешь его тренируешь, зная, что наше общество не дает особого шанса женщинам.
Она неожиданно протянула руку и сжала колено девочки (даже сейчас Элизабет чувствовала прикосновение ее пальцев).
— И помни, Элизабет, — горячо добавила мисс Ламберт, — если ты приучишь свой ум искать красоту, то обретешь мощную защиту от всего, что может случиться. Девочки не всегда придают ей должное значение, но она еще не раз им пригодится. Во времена невзгод она не становится другом, но может поддержать жизнь, может стать целью существования… — Резко отвернувшись, она грубовато бросила: — Иди спать.
Любовь, когда она нагрянула два года спустя, оказалась вдвойне тяжелее из-за мисс Ламберт. Кому ей, Элизабет, быть верной? Себе влюбленной или той себе, что существовала уже давно, с того дня, как ее, двенадцатилетнюю, мать привезла в «Холтон», и до той ночи, когда она, двадцатилетняя, проучившись уже почти год в университете, встретила Яна? Не в силах решить это сразу, она отвезла его в «Холтон», чтобы познакомить с мисс Ламберт. Чего она добивалась? Наверное, чтобы Ян и мисс Ламберт подружились. А они невзлюбили друг друга с Первого взгляда.
Когда они возвращались на его мотоцикле в Сидней, она прошептала ему на ухо:
— Она воспитала меня, научила меня всему, и я люблю ее.
В реве мотоцикла ее слова прозвучали как жалкое извинение.
— Слава Богу, что этот солдат в юбке не добился своего, — прокричал он через плечо, и ветер стегал ее его словами, — иначе ты попросту прогнала бы меня, упала перед ней на колени и умоляла о прощении за свою неверность.
«Я разочаровала ее» — думала теперь Элизабет. Но ведь и мисс Ламберт не оправдала ее надежд — не полюбила Яна, не произвела на него должного впечатления… Она невольно улыбнулась при воспоминании о своей глупенькой детской надежде на то, что Яну понравится мисс Ламберт, а он — ей, и все они заживут счастливо вместе.
Но был и страх. Она боялась, что потеряет Яна, как мисс Ламберт — своего математика. В самом деле, как похожи их случаи! Единственная разница в том, что они не в Англии, и он не уезжает раньше нее домой. Им ни в коем случае нельзя расставаться, — думала она, пока мотоцикл нес их домой.
— Не уезжай в Англию! — перекричала она ветер.
— Что такое? — рассмеялся он. — В Англию? Не отказался бы…
И ее страх оправдался: она заболела, и они разлучились. Любопытно, обычно она боялась разлуки из-за его болезни, а не из-за своей — из головы не шел бедный чокнутый математик.
Любят ли мужчины так, как женщины, ставя свою жизнь в зависимость от жизни другого? Ян держится иногда так… отчужденно! Но где он? Почему не приехал? Уж не пришло ли время потерь?
«О, — прошептала она, чувствуя подкатывающую слабость и дурноту, — и зачем я только встретила его?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});