Лора Эллиот - Песни дождей

– Еще не поздно передумать, Кристина! – крикнул ей Тензин.

– Уверена, что ты пожалеешь, что не присоединилась к нам! – добавила Жозефин.

– Прямо сейчас и начну жалеть! – со смехом бросила ей в ответ Кристина и продолжила свой путь.

Стоило ей приблизиться к дому, как небеса, плотно затянутые тучами, прорвало. Хлынул ливень.

Воскресное утро выдалось на редкость безоблачным. Солнце блистало в синем небе с таким безрассудным оптимизмом, что казалось, будто едва начавшийся сезон дождей был всего лишь короткой шуткой. Следы вчерашнего ночного дождя за утро успели испариться.

Кристина сидела на крыльце своего дома с чашкой кофе в руке и, щурясь от солнца, любовалась блистающей травой и листвой, переливающейся искрами лентой речки вдалеке, окутанными дымкой холмами за ней.

И почему она вчера отказалась от воскресной прогулки с Тензином и Жозефин? Почему последнее время ей одиноко, даже когда она в компании друзей? И почему, когда она действительно остается одна, ее мысли упрямо заполняет образ Риши? Она видит перед собой его турмалиново-зеленые глаза, его обаятельную усмешку, помнит его голос и почти все, что он говорил ей. Особенно то, что он говорил о любви и браке. Так откровенно, смело и красиво, что у нее не возникло ни единого сомнения в его искренности. Неужели ей хочется, чтобы этот мужчина полюбил ее? Неужели она снова готова поверить в то, что в этом мире есть мужчина, который по-настоящему полюбит ее и захочет сделать своей на всю жизнь?

Кристина допила кофе и горько усмехнулась. Блажь. Еще ни один мужчина – а их у нее было трое – ни разу даже не заикнулся о браке и не изъявил желание завести с ней семью. Ни обаятельный писатель и страстный соблазнитель Чарли, которому она в девятнадцать лет подарила свою девственность; ни туманный романтик и поэт Мишель, вечно опьяненный собственными мечтами и клятвами, но не способный ни одну из них воплотить в жизнь; ни пылкий, любвеобильный и нетерпеливый скульптор Франко, который был способен часами говорить о любви, но, как позже выяснилось, не ей одной. Для всех троих Кристина была временной забавой, интеллигентской игрушкой или, как они сами ее называли, музой. Для Чарли она стала прототипом героини одного из его романов, Мишель посвятил ей массу своих болезненно туманных стихов, а Франко вылепил с нее три великолепных скульптуры, которые удачно продал с выставки японцам. Но ни одному из них в голову не пришло сделать ей предложение.

Кристина рассталась с Франко полгода назад после того, как застала его в мастерской в объятиях одной из таких же муз. Она влепила ему жаркую пощечину и пулей выскочила из мастерской. Они еще несколько раз встречались на выставках, но она категорически избегала разговоров с ним и откровенно флиртовала с другими мужчинами, только чтобы дать ему понять, что между ними навсегда все кончено.

Расставшись с Франко, Кристина распростилась и с последней надеждой стать для мужчины любимой и единственной женщиной. Может, ей просто не суждено встретить такого мужчину? Может, ее роль в отношениях с мужчинами заключается только в том, чтобы временно вдохновлять их? О, как ей не хотелось с этим соглашаться!

Нет, она больше не позволит себе влюбиться ни в одного мужчину, каким бы привлекательным и искренним он ни казался, каких бы красивых, правильных и сильных слов не говорил о любви. И, конечно же, индийский красавец и джентльмен, который подобрал ее на дороге и окружил заботой, не исключение. Поэтому, чем скорее она забудет о нем, тем лучше. За ее двадцать семь лет ей пора уже усвоить, что она не создана для брака и семьи, и будет лучше, если она сосредоточится на карьере.

Кристина встала и, пытаясь развеять тяжелые, как дождевые тучи, мысли, оглядела залитый солнцем мир вокруг. А что, если она сейчас тоже отправится на прогулку? И если ей повезет, она может встретить где-нибудь на дороге своих друзей.

Через пятнадцать минут она уже бодро шагала по дороге в сторону деревушки под названием Кханьяра. Небо по-прежнему было безупречно ясным, а солнце – ослепительно ярким и жарким. Кристина шла по пустынной, испещренной трещинами асфальтовой дороге, внимательно оглядывая каменистые берега речки в надежде увидеть фигуры своих друзей, когда внезапно, откуда ни возьмись, налетел сильный порывистый ветер. Буквально за несколько минут небо заволокли хмурые облака, солнце померкло. А еще через несколько минут по нагретой солнцем дороге зашлепали крупные дождевые капли. В воздухе запахло озоном и пылью.

Вот это сюрприз, усмехнулась про себя Кристина и стала глазами искать убежища, где можно было бы спрятаться от грозящего превратиться в ливень дождя. Был бы у нее хотя бы зонтик! Но зонтик она успела где-то посеять еще несколько дней назад, а съездить в Дхарамсалу за другим поленилась. Теперь же перед глазами была только пустая дорога, а на склоне у реки – несколько совсем молодых деревцев да громоздящиеся валуны. Дождь настиг ее между Норбулингкой и Кханьярой посреди дикой природы. Что же делать?

Обхватив себя руками и съежившись, она остановилась на обочине и стала беспомощно озираться. Спрятаться было некуда. Да, сезон дождей в этих краях – не шутка, и ясному небу доверять нельзя. Было бы не так обидно, если бы у нее был романтический повод промокнуть…

Наконец, мысленно смирившись со своей участью, – а что еще ей оставалось делать? – Кристина снова зашагала по дороге. Ее легкое пенджабское платье уже успело насквозь промокнуть, длинные каштановые волосы сбились в сосульки, и по ним ручейками стекала вода. Ручейки текли и по ее лицу, хорошо еще, что она сегодня не додумалась подкраситься. Жозефин и Тензин наверняка завтра весело посмеются над ее глупым приключением.

Она шла, опустив глаза на дорогу, методично переставляя ноги, и когда услышала за спиной сквозь шум дождя урчание автомобильного мотора и шорох шин, подумала, что ей это только померещилось. Она даже не стала оборачиваться. В любом случае, она уже промокла.

Но машина оказалась вполне реальной, потому что, притормозив, проехала мимо нее и примерно в десяти шагах впереди остановилась. Кристина почувствовала, как ее сердце подозрительно дрогнуло, когда увидела сквозь пелену дождя знакомый джип. Она увидела, как дверца джипа распахнулась в ожидании ее приближения. Наконец, поравнявшись с джипом, она услышала мягкий приказ знакомого голоса:

– Забирайся! Подброшу!

Откинув назад свисающие на лицо сосульки волос, она повернула голову и встретилась с зелеными смеющимися глазами. На ее мокром, словно заплаканном лице появилась робкая улыбка.

– Боюсь, что я уже настолько промокла, что мокрее не буду, – сказала она.