Стеф Холм - Магия остролиста

Ее глаза — оттенка прибрежных люпинов, голубые с фиолетовым, Никогда ни у кого он не видел глаз такого цвета. Когда они смотрели на него, ему хотелось бросить пить, завести себе приличный гардероб и поклясться ей в вечной любви.

Ну если бы это, конечно, не выглядело слишком глупо. Ей довелось поработать в «Бутоне» — местном публичном доме. Ньют с ней неплохо повеселился. Воображение против воли рисовало сцены с Ньютом и Изабель в номере «Бутона». От этих картин у него скрутило внутренности и желваки так и заходили. Так-так, сколько же раз этот кобель целовал ее в губы… и сколько раз он…

Джон встряхнул плечами и заставил себя выкинуть из головы эти мысли. У него есть куда более важные дела, о которых стоит подумать. А именно — как выиграть в конкурсе «Магия остролиста».

Рассвет предвещал жаркий солнечный день. Даже самый Легкий ветерок не нарушит неподвижность воздуха. К полудню долина разогреется как сковорода. Джон ехал верхом. На нем была рубаха с коротко обрезанными рукавами и изношенные парусиновые штаны; голова обмотана платком, поверх которого сидела потрепанная стетсоновская шляпа.

Он направлялся к ущелью Дубовой рощи, отдаленному месту, о котором можно было узнать, лишь наткнувшись на него случайно. Немногим это удавалось, поскольку поросшее травой ущелье находилось за много миль от ближайшей дороги. На лошади туда доберешься не раньше полудня, зато остролист там растет в изобилии.

Лавируя между валунами, упавшими с горы, Джон то пришпоривал, то отпускал лошадь трусить саму по себе. Еще один перевал, и он будет на месте.

Внимание его привлекло двигающееся пыльное пятно. С востока резвым аллюром к нему приближался всадник. Джон замедлил ход и прищурился. Разобрав, кто его преследователь, он смачно выругался.

Вот уж не повезло так не повезло! Он сложил руки на передней луке седла. Нет смысла удирать. Они оба едут в одно и то же место.

Облака пыли взметнулись из-под копыт лошади, когда Изабель подскакала ближе и резко натянула поводья. Джон окинул взглядом животное и всадницу и подавил смешок.

На Изабель была юбка с разрезами, грубые ботинки и блузка, которая позволяла любоваться каждой линией ее тела. Если бы он не глазел на ее плавно вздымавшуюся и опускавшуюся грудь, то заметил бы гневное пламя в ее глазах еще прежде, чем она произнесла слова, которые рассердили его:

— Эй! Ты все время за мной таскаешься!

Он обиделся. Наклонившись влево, чтобы получше ее разглядеть, Джон увидел, что ее щеки и шея порозовели от волнения.

— Ты перепутала. Не я за тобой, а ты за мной таскаешься.

— А я думаю — наоборот. Почему ты все время оказываешься там, где я?

— Нет, это ты почему все время оказываешься там, где я? — отпарировал он.

Изабель вытянула шею и посмотрела вдаль на плато, то самое, на котором каждый из них хотел чувствовать себя хозяином. Как же так, черт побери! Должно быть хоть какое-то объяснение. Единственный человек, который знает окрестности как свои пять пальцев, это…

Джон посмотрел на нее.

— Ты знаешь Дастера Хобсона?

Недоумение изобразилось на лице Изабель.

— Ты знаешь Дастера Хобсона? — повторила она вопрос Джона.

— Это я спросил. И по-прежнему жду ответа.

— Знаю. Он заходил в «Бутон», когда я… — Фраза оборвалась на середине.

Джона охватила такая ярость, что он даже удивился. Значит, с Дастером она познакомилась так же, как и с Ньютом!

— А зачем тебе это знать? — поинтересовалась Изабель. — Когда Дастера нет в «Республике», он наверняка в «Бутоне».

Прозвучали ли его слова достаточно едко, как он и хотел? Не просочилась ли, как ему показалось, в его тон ревнивая нотка?

— Ну, раз мы так хорошо друг друга понимаем, может быть, ты скажешь при чем здесь Дастер?

— Сдается мне, ты знаешь ответ.

— Я?

— Дастер много болтает.

— Да. Болтает про разные места.

— Ты меня верно поняла. В этих краях он грабил экипажи.

— Грабил?

— Да, черт возьми. Откуда, по-твоему, он знает местность?

— Я думала, он бурил здесь нефть… и всегда выходил из скважины сухим. Поэтому его и прозвали Дастером[1].

— Это прозвище он получил уже после того, как помирился с законом.

— Ба!.. Ни за что бы не подумала, что Дастер — бандит. Он всегда такой милый.

Джона сердило, что она так защищает старика.

— Некоторые люди ведут двойную жизнь. Дастер — один из них. Он может часами распространяться об этих скалах и об этом ручье…

— …об этом перевале и об этом ущелье…

— Где белая ольха и самые густые заросли пурпурного шалфея.

Изабель кивнула.

— И где черный шалфей попадается редко, а можжевельник достигает невиданной высоты. — Она громко вздохнула. — Лощина Ригби.

Ему было знакомо название — следующее место, куда, по логике, отправился бы любой… или любая, кто послушался бы совета Дастера Хобсона. А потом… Джон махнул рукой, как бы примирившись с неизбежностью.

— Мачехин приют.

— А на следующий день?.. — спросила Изабель, но он промолчал.

Повисла долгая пауза. Потом оба сказали в один голос:

— Лунный перевал.

— Черт побери, — пробормотал Джон.

— Вот именно черт побери! — подтвердила Изабель, чего он совсем не ожидал. — Неудивительно, что мы ходим друг за другом по пятам. Мы оба думаем головой Дастера.

Она сдернула с рук перчатки, смочила шейный платок водой из фляги и протерла им лицо. Он как зачарованный следил за ее движениями. Затем, смутившись, сосредоточил взгляд на ее лошади, навьюченной большими корзинами.

— Более жалкой твари я в жизни не видал.

Пятнистая кляча с глубоким прогибом спины и вывернутыми внутрь коленями, казалось, вот-вот упадет.

— Я взяла ее напрокат, — пояснила Изабель.

— Это же ходячий труп!

— Ну зато она сегодня была свободна. — Изабель скривила губы. — Или почти свободна.

— Сколько ягод ты за нее отдала? — Джон видел табличку у входа в прокат лошадей, в которой говорилось: «Теперь так: либо ягодки на бочку, либо не мешайте работать».

На лице Изабель появилось выражение гордости за саму себя. Ему понравился задорный огонек в ее глазах, который сразу оживил ее хмурое лицо.

— Ни одной. Я заплатила лимонным сиропом. Там была одна очень красивая пегая кобыла, но они запросили за нее двести сорок восемь ягод в день. Прямо издевательство какое-то.

— Да-а. То, что они тебе дали, и есть самое настоящее издевательство.

— Ну если учесть, что она не стоила мне ни единой ягоды, меня это вполне устраивает.

Ему было интересно узнать про лимонный сироп, но не настолько, чтобы спрашивать об этом прямо сейчас. Сначала надо как-то решить возникшую проблему.