Украсть собственную жену - Мишель Рид
Каким бы резким и жестоким ни был тон Хасана, она понимала, что ему больно.
— Мне никто не нужен, — прошептала она.
— Значит, ты собираешься до конца своей жизни наблюдать, как я рожаю потомство со второй женой?
Она охнула:
— Что ты хочешь от меня?
— Я стараюсь открыть тебе глаза, чтобы ты поняла, на что ты обрекаешь нас обоих.
— Но я тебя ни на что не обрекаю! Я отпускаю тебя. Живи, как хочешь!
Его лицо ожесточилось.
— Тогда я возьму то, что я хочу! — Он быстро подхватил ее на руки и жадно поцеловал в губы.
Когда он поставил ее на ноги и отстранился от нее, она простонала в знак протеста.
— Ты пожалеешь об этом, — неуверенно предупредила она.
— Ты отказываешь мне? — с любопытством спросил он.
Сегодня она ему не откажет. Но завтра между ними снова начнутся мучительные конфликты. Подняв руку, она осторожно прикоснулась пальцем к его рту, обвела контур его губ, вздохнула, поднялась на цыпочки и нежно поцеловала.
Обхватив ладонями ее узкие бедра, он прижал Леону к себе. Она обвила руками его шею и принялась чувственно поглаживать пальцами его темные шелковистые волосы. Платье Леоны соскользнуло вниз, под ним был кружевной бюстгальтер из темно-золотистого кружева, тонкие трусики в тон и чулки с кружевным верхом. Хасан обнаружил все это касанием своих длинных пальцев. Он знал, к чему следует прикасаться, чтобы Леона млела от удовольствия. Они знали все друг о друге. Они страстно любят друг друга. Они ссорятся, часто. У них могут быть непреодолимые проблемы. Но они никогда не откажутся от своей любви.
— Ты хочешь меня, — заявил он.
— Я всегда хотела тебя, — грустно ответила она.
— Я твоя вторая половинка.
«А я твоя дефективная половинка», — подумала Леона и печально вздохнула.
Вероятно, Хасан понял, о чем она думает, потому что стал целовать ее с большей страстью и нетерпением. Уложив Леону на кровать, он разделся, обнажая бронзово-золотистый мускулистый торс, и ее зеленые глаза сверкнули от удовольствия. От желания прикоснуться к нему у нее чесались пальцы.
Он улыбался, потом наклонил темноволосую голову и собственнически припал к губам Леоны. Она испытывала по-настоящему сладкие ощущения. Когда вожделение стало невыносимым, Хасан вошел к нее, и она простонала.
Он замер и с тревогой спросил:
— Что случилось?
— Я так по тебе соскучилась. — Она беспомощно вздохнула.
Словно получив приказ, он начал двигаться, ускоряя темп. Они достигли оргазма одновременно, дрожа и задыхаясь, а потом лежали неподвижно, сплетая руки и ноги.
Оба молчали. Они понимали, что, несмотря на полученное наслаждение, между ними ничего не изменилось.
Хасан приподнялся и сел на кровати. Потом, не оглядываясь, ушел в ванную комнату. Леона закрыла рукой глаза и поджала губы, чтобы они не дрожали от слез, которые она с трудом сдерживала.
Хасан стоял под пульсирующей сильной струей душа, едва сдерживаясь. Ему не терпелось врезать кулаком в стену, чтобы избавиться от разочарования. Он ненавидел молчание и ничего не мог сделать, чтобы смириться с мучительным ощущением собственной беспомощности.
Его жена. Его женщина. Вторая половинка. Опустив голову так, чтобы вода хлынула ему на плечи и спину, он попытался предугадать, каким будет ее следующий шаг, и получил только один мрачный ответ. Она не собирается с ним оставаться. Он может запугивать ее сколько угодно, но в конце концов она все равно уйдет от него, если он не придумает достаточно важный предлог, чтобы заставить ее остаться.
Может, стоит использовать болезнь отца? Леона очень его любит, она часто бывала с ним, разговаривая, играя в настольные игры или просто читая ему, когда он был слишком слабым.
Отец Хасана был на стороне Леоны и утверждал, что она имела полное право покинуть дворец и своего мужа. Так кто же виноват? Хасан в том, что хочет жить с одной женщиной, или Леона в желании поступить по-своему?
Хасану не нужен сын. Ему не нужна вторая жена, которая будет рожать ему наследников. Ему необходимо красивое рыжеволосое создание, при виде которого у него всякий раз замирает сердце. И он не хочет видеть слепое выражение пустоты, которое появляется на ее лице после того, как они занимались любовью.
Выйдя из ванной через несколько минут, он осмотрел каюту и не сразу заметил, что Леона сидит, поджав ноги, в кресле. Она распахнула шторы и смотрела в окно, ее чудесные волосы ярко блестели на фоне бледной дамасской обивки. Она закуталась в белую простыню из египетского хлопка.
Взгляд Хасана упал на пол у кровати, где лежала их смятая одежда, подтверждая то, что они были близки.
— Узнай, как дела у Итана. — Говоря, она не повернулась, чтобы посмотреть на него. Она отдалась ему, а теперь хотела что-нибудь получить взамен.
Не говоря ни слова, Хасан подошел к внутреннему телефону и узнал то, о чем она просила, потом приказал принести им еду. Подойдя к окну, он сел в кресло рядом с Леоной.
— Ему не нарочно ударили в челюсть, и он на пару минут вырубился, но теперь с ним все в порядке, — заверил Хасан. — Сейчас он ужинает с Рафиком.
— Значит, он не соучастник грандиозного похищения, которое вы замышляли с моим отцом. — Она облегченно вздохнула.
— Иногда я бываю коварным, но не настолько, — сухо ответил Хасан.
Упираясь подбородком в согнутые колени, она повернула голову и посмотрела на него грустными глазами. Волосы падали на ее закрытые простыней плечи, а мягкие губы звали к поцелуям. Хасан снова почувствовал желание.
— Разве не коварство — убедить моего отца в заговоре против меня? — спросила она.
— Он обрадовался тому, что я готов выйти из тупика, — сообщил Хасан. — Он пожелал мне всего наилучшего, а затем предложил мне всю свою помощь.
Леона вздохнула. Она считала своего отца предателем, но он таковым не был.
— Ты знала, что он беспокоится о тебе, — хрипло произнес он. — Но ты не сказала ему, почему ты бросила меня, не так ли?
Она отвела взгляд и уставилась в чернильную темноту за окном.
— Мне не хотелось рассказывать о своих неудачах, — глухо ответила она.
— Ты не неудачница, — возразил он.
— Я бесплодна! — Она озвучила единственное слово, которое никто из них не хотел слышать.
Хасан в ярости вскочил на ноги.
— Ты не бесплодна! — проворчал он сквозь стиснутые зубы. — Врачи этого не говорили, и ты знаешь об этом!
— Может, пора признать правду? — воскликнула она, вскакивая на ноги и вставая напротив Хасана. Его лицо стало таким же белым, как простыня, в которую она завернулась. — Один яичник у меня не работает,
