Творцы собственного счастья (СИ) - Айрон Мира
— У нас с тобой слишком разный взгляд на эту ситуацию, но я не хочу спорить. Значит, всё это время ты была свободна, а я не знал об этом.
— А что изменилось бы, если бы знал?
— Не потерял бы столько времени.
— Не думаю, — покачала головой Маша.
— Может, ты и права, — вздохнул Артём. — Продолжи я тогда проявлять настойчивость, ты бы в спешке влипла ещё в какие-нибудь отношения, лишь бы отшить меня, и на месте Саши мог оказаться кто-то более хитрый, наглый и разворотливый. А с другой стороны, как только всё более-менее улеглось, дружок мой закадычный оказал мне медвежью услугу. Чёртов сводник.
— Никто не может ни с кем свести меня против моей воли, Артём. А мне сейчас отношения точно не нужны, я к ним ещё не готова.
— Совсем не готова? — Артём опустил глаза и проглотил комок в горле.
У меня такое чувство, что совсем, — искренне ответила Маша.
— Я подожду столько, сколько нужно, Маша.
— Зачем тебе это, Артём? Мы слишком усложнили наши с тобой отношения, и эта конструкция рухнула в конце концов. Мы оба приложили руку к тому, что случилось, приняли активное участие. Я ушла от тебя, потому что не видела смысла в продолжении наших отношений, не видела перспективы.
— Разве ты ушла не из-за… — губы Артёма дрогнули, но закончить фразу он так и не смог.
— Сорокина стала импульсом, — кивнула Маша. — И источником боли. Но точно не причиной. Кишка у неё тонка, чтобы стать причиной.
— Маша, — Артём взял в свои ладони холодную ладошку Маши. — Ты молодец, всё разложила по полочкам. Чувствуется, что анализировала ситуацию, и я этому рад несмотря ни на что. Я тоже думал об этом постоянно и напряжённо, но мне ничего, кроме банальностей, в голову так и не пришло.
— А что пришло? — Маша не стала убирать свою согревающуюся ладонь из рук Артёма, а он, осмелев, взял вторую руку Маши и теперь согревал обе.
— Уверен, ты ушла, потому что не простила мне моего равнодушия. И до сих пор не простила. Что до Ольги Анатольевны, то для неё даже роли импульса многовато.
— Однако ты же сбежал почему-то из головного офиса? Если Сорокина ничего не значила, то почему и от кого сбежал?
— Ты права, я сразу тогда подал заявление об увольнении, в понедельник. Генеральный не подписал; отправил меня в отпуск, а в середине января, ровно год назад, открылся филиал, который я возглавил. Сбежал я, это ты верно заметила, но не от Ольги Анатольевны, а от себя. Если бы я видел её постоянно, то вообще не смог бы думать ни о чём кроме того, что натворил. Но равнодушия… его никогда не было, Маша.
— А что было, Артём? Может, разочарование? Или скука? Ты хотел видеть меня какой-то другой?
— В том-то и дело, что нет, меня всегда всё устраивало, и я был очень счастлив. Мне казалось, что и ты всем довольна. Время от времени я задумывался о том, что пора предпринять какие-то шаги в плане формальностей, но я всегда был уверен: формальности — это формальности, они не могут сделать лучше то, что и так прекрасно. А ещё думал о том, что узаконить всё можно в любой момент. Конечно, это был эгоизм. Мне и в голову не приходило, что ты думаешь совсем по-другому, тем более, ты никогда не говорила об этом. Потому, возможно, ты и усложняла всё, как говоришь, а я точно упрощал. Что ты значишь для меня, я осознал лишь тогда, когда ты ушла. Ну как, не измучил ещё тебя банальностями?
— Нет, — покачала головой Маша. — Продолжай.
— Тогда скажу самую банальную банальность, но точнее передать то, что я чувствовал и чувствую, невозможно. Мы не задумываемся о том, что значит для нас воздух, не пытаемся оценить его, узнать истинную его цену, поскольку он всегда есть и всегда был, это данность. А ведь если не станет его — сразу не станет и нас. Так и со мной случилось. Маша…
Артём сильнее сжал ладони Маши и тяжело вздохнул:
— Пожалуйста, давай начнём сначала. Но только уже в качестве мужа и жены. По-другому я теперь не хочу. Ну вот, я всё сказал. Теперь слово за тобой.
— Артём, я… — вот теперь Маша была в настоящей растерянности и нерешительности.
— Только, пожалуйста, не отказывай сразу, — быстро сказал Артём. — Я же сказал, буду ждать столько, сколько нужно. Надоедать тебе я не стану. Как только примешь решение — любое — сама мне сообщи. Только прошу, если у тебя появится кто-то другой, сразу меня предупреди. Договорились?
— Хорошо, договорились, — смирилась Маша.
Не говорить же ему о том, что она до сих пор даже представить не может другого мужчину на его месте, так откуда же «кто-то» появится?
К счастью, и Маша, и Артём заказали салаты — горячее уже давно остыло бы. Остаток ужина прошёл без откровений, просто за вполне светской беседой. А потом Артём «провожал» Машу до дома: теперь она ехала первая, в он — за ней.
Дома, устраивая плечики с пуховиком в стенной шкаф, Маша услышала какой-то странный глухой металлический лязг. Осторожно потрясла пуховик, и звук повторился. Странно. Маша заглянула в сумочку, из которой доставала телефон — ключи были на месте.
Тогда Маша осторожно сунула руку в один из карманов пуховика — пусто. Во втором кармане оказалась связка ключей. Это были ключи от квартиры Артёма, её, Машин, комплект. Даже брелок всё тот же.
— Вот за…нец, и когда успел? — Маше вдруг стало смешно. — Всё-таки краплёной колодой сыграл со мной!
Ма́шин смех был прерван телефонным звонком. Звонили с незнакомого номера, но Маша почему-то была на сто процентов уверена в том, что знает, кто звонит. И прятаться она больше не собирается.
— Да, Денис, — сразу сказала она, приняв вызов. — Добрый вечер! Я вас слушаю.
— Добрый вечер, Мария, — удивлённо ответил Денис. — А как вы догадались, что это звоню именно я? Неужели Паша вам номер моего телефона подогнал?
— Нет, ни в коем случае. Честное слово. Я просто догадалась, что вы не уедете, не попрощавшись.
— А о том, что я улетаю сегодня ночью, откуда знаете? — совсем удивился Денис.
— О том, что сегодня ночью, не знала. Просто предположила, что достаточно скоро, раз уж решили позвонить.
Денис весело рассмеялся.
— Как жаль, Мария, что я не прислушался к своему старшему брату год назад! Тогда у меня ещё были шансы, я уверен в этом, а теперь ваш бывший больше не выпустит ситуацию из своих рук. За второй шанс он будет биться, как лев. А я, видимо, буду утешать себя тем, что стал своеобразным катализатором активности для Артёма Валерьевича.
Маша так и стояла в прихожей, хотя свет уже погасила. Квартира освещалась только светом фонарей с улицы, и Маша посмотрела на своё странное, загадочное отражение в зеркале прихожей.
Она не стала говорить Денису о том, что ничего ещё не решила, и мало ли, какие там настроения у Артёма. Пустое кокетство Маша не уважала. Возможно, она была и не права, но никогда бы не стала обнадёживать человека, которому ей нечего предложить ни в эмоциональном плане, ни в физическом.
Пусть Денис будет уверен в том, что Артём победил в их странном негласном соревновании. А то, что он, даже проиграв, всё же позвонил, характеризует младшего брата Паши как по-настоящему умного, чуткого и думающего человека.
— Спасибо вам, Денис! — искренне сказала Маша.
— Мне-то за что? Я даже цветы вам так и не подарил. И на свидание не пригласил.
— За то, что понимаете больше, чем говорите. И за то, что дали мне возможность почувствовать себя прекрасной дамой, за расположение которой бьются сразу несколько достойных рыцарей. Думаю, каждая женщина должна хотя бы раз в жизни испытать нечто подобное.
— А вы и есть прекрасная дама, Маша. Прекрасная ещё и потому, что добрая и обладаете неординарным умом. Мне бы очень не хотелось совсем-совсем обрывать общение с вами. Мы ведь можем переписываться, например? Делиться мыслями и новостями?
«Как Екатерина Вторая с Вольтером? Или как Энгельс с Каутским?» — мысленно вздохнула Маша.
— Хорошо, Денис. Думаю, в простом человеческом общении ничего предосудительного нет. Я желаю вам найти своё счастье, Денис. Уверена, оно, точнее, она, уже где-то совсем рядом с вами. И лёгкого пути вам!
