Доната Линкольн - Дуновение страсти

– Вилли,– обратился к брату Брюс,– это Пэгги Рут Макинрой.

Девушка протянула руку и тут же отдернула: Вилли не сделал ни малейшего ответного движения. Почувствовав неловкость, она непроизвольно обернулась к Брюсу, словно ища защиты. Тот улыбнулся и довольно саркастически сказал:

– Он у нас дипломат.

В руке Вилли был полупустой стакан. Сколько раз его наполняли до того – неизвестно, но от него явно разило виски. Судя по лицу, он вообще частенько прикладывался к спиртному. Пэгги сразу про себя отметила это, решив, однако, не делать выводов раньше времени. Быть может, простудился, только выздоравливает, зачем же торопиться с осуждением.

– А вот,– сказал Брюс, указывая на девушку, стоящую рядом с Вилли,– его невеста. Ее тоже зовут Пэгги. Пэгги Энн. Но она предпочитает, чтобы ее называли по второму имени – Энн.

Ростом Энн была чуть больше ста шестидесяти. Платье из почти прозрачного зеленого шелка, сильно приталенное и с пышной юбкой, подчеркивало худощавую, изящную фигурку. Длинные белокурые с рыжинкой волосы доходили ей почти до талии. Игривые светло-зеленые глаза сверкали, от лукавой полуулыбки на щеках играли две ямочки.

Значит, она и есть первая претендентка на здешний престол? Та самая, о которой ее сразу поставил в известность Брюс, когда чуть не выставил за дверь! Что ж – прелестное создание. Такие часто в жизни выигрывают!

– Рада с вами познакомиться,– довольно радушно сказала Энн, протянув руку, и Пэгги Макинрой с облегчением вздохнула: голос девушки был не так хорош – его портил сильный северный акцент, выдававший явно провинциальный говор. Неприятной оказалась и влажная узкая ладошка – будто касаешься скользкой рыбки.

– Энн,– проговорила Пэгги.– Хорошее имя. Это в семье вас так называли?

– Нет-нет,– сказала девушка,– отец не мог уделять мне внимание из-за своей работы, всегда, знаете ли, был очень занятой человек… Он уговорил одну семейную пару, чтобы взяли меня к себе, но сам каждый месяц приходил и навещал. Моим приемным родителям не нравилось имя «Пэгги», они звали меня Энн, а когда отец умер… ну, вот я и здесь.

Похожая история, подумала про себя Пэгги. Кстати, в приюте ей самой тоже пытались дать новое имя, а она воспротивилась. И хорошо, что проявила характер. У этой, судя по всему, характера как раз и не хватило. И Вилли выбрала тоже, наверное, по той же причине. Он, конечно, хорош – один из самых элегантных мужчин, которые Пэгги встречались в жизни. Он легко вписался бы в самое рафинированное общество Бостона. Но она все равно предпочла бы не его, а Брюса, хоть тот и грубоват. Впрочем, разве кто-нибудь предлагает ей выбор?..

Тут в дверях показался еще один человек. Пэгги с удивлением подняла глаза. Пожилая женщина, одетая в белую, сильно накрахмаленную форму медицинской сестры, широкими мужскими шагами подошла к их компании и представилась:

– Глория Стоун.

Пэгги обменялась с ней рукопожатием, которое оказалось столь сильным, что пришлось растереть пальцы. Энн, видимо, знала такую особенность медсестры и жеманно усмехнулась.

– Теперь все в сборе,– сказал Брюс.– Можем начинать.

Он проводил собравшихся к столу. Сам сел во главе, Пэгги посадил справа, Энн слева от себя. Вилли плюхнулся рядом с Энн, а Глория Стоун уселась рядом с Пэгги. Не успели они занять свои места, как с кухни появилась миссис Морден, толкавшая впереди столик на колесиках, заставленный блюдами, от которых валил пар.

– Традиционный семейный обед,– объявила экономка, расставляя их в центре стола.– Выбирайте, что кому нравится, и угощайтесь.

– Это мне по душе,– улыбнулся Брюс.

– Должно быть, от такой еды ужасно толстеют,– тяжело вздохнула Энн.

– Только некоторые,– ответила миссис Морден, поворачиваясь и пытаясь скрыть невольный смешок.– У кого слишком велик аппетит…

Обед прошел быстро. Говорил в основном Брюс.

– Сначала немного об Энн. Представляете, она живет всего в шестидесяти милях отсюда. Почти соседи. Разве не замечательно, что мы ее нашли?

– О да,– сказал Вилли, с трудом выговаривая слова. Однако даже запьяневший, он ухитрялся сохранять свой лоск.– Повезло, когда я увидел ее фотографию и заметку в газете.

– Какая разница, кто конкретно нашел. Ты – так ты… А вот Пэгги сама нашла нас. Можно сказать, преподнесла сюрприз.

– Я, собственно, искала Реджвуд и вовсе не рассчитывала на что-нибудь другое,– развела руками Пэгги совершенно искренне.

– Разве?– вскинул брови Вилли.– Поэтому и прихватили с собой кое-какие документы?

Пэгги от обиды вспыхнула. Чего красавчик к ней цепляется, будто она ему на хвост наступила, мелькнуло у нее в голове; обернулась к Брюсу, рассчитывая на его справедливость, и не ошиблась.

– Оставь ее в покое, Вил! Бог ей судья, а не ты. Раз все так случилось, я поступлю по совести – отправлю документы адвокатам, пусть изучают, хотя, конечно, процедура займет время, да и оплаты потребует.

Пэгги не утерпела и решительно заявила:

– Можете рассчитывать на мое участие в расходах, Брюс, если они понадобятся.

Мельком, но одобрительно Брюс глянул в ее сторону. Не потому, что речь зашла о деньгах, а потому, что незнакомка, судя по всему, человек самостоятельный. Он таких уважал.

– А теперь хватит!– твердо сказал Брюс, даже по столу хлопнул тяжелой ладонью, и обратился к Глории Стоун.– Я хотел бы знать, как ваша подопечная, в каком состоянии?..

– Фактически улучшения нет,– пожала плечами медсестра.– Но сегодня был неважный день. Как будто она чувствует – в доме что-то происходит. Ужасно нервничает. Мне с трудом удалось ее успокоить. Боюсь, ночью обычной дозой снотворного не обойдется.

– Как вы думаете, доктор Бейтс навестит нас?– спросил Брюс.– Вроде он обещал.

– Должен зайти,– ответила медсестра.– Хотя, что он может сделать? Думаю, мы пришли к концу пути, Брюс. Теперь дела пойдут все хуже и хуже…

– О Боже!– воскликнула Энн и картинно, как показалось Пэгги, приложила к глазам крохотный кружевной платочек. Вилли неуклюже пытался успокоить девушку: придвинулся поближе, гладя ее волосы, а она уткнулась ему лицом в плечо и тихо всхлипывала.

Брюс несколько раз постучал пальцем по столу, стараясь сосредоточиться. Пэгги наблюдала за столь красноречивым жестом. В нем было что-то гипнотическое, скрывавшее силу и раздражение одновременно.

– Как трогательно, Энн,– сказал наконец он.– Хотя вы едва знакомы… Не расстраивайтесь. Для нее, быть может, это самый легкий выход.

– Ничего не могу с собой поделать,– пробормотала, всхлипывая, девушка.– Я вспомнила, как… умер отец. Вчера, когда Вилли отвел меня к ней, чтобы представить, она так ко мне отнеслась, будто я еще маленький ребенок, который нуждается в материнской ласке.