Олимпия Кершнер - Печать любви

Нет, действовать надо было осторожно. Совместная работа усиливала некую особенную связь между ними. Девушка знала, что через несколько месяцев она настолько изучит его тактику и психологию, что сможет предсказывать действия этого человека на несколько шагов вперед. Он это поймет и оценит. Вот тогда-то мистер Сама Осторожность просто не сможет обойтись без своего референта…

Никола прибежала домой. Сбросить надоевшую мешковатую одежду, снять парик, смыть грим было едва ли не пределом дневных мечтаний. Она проделала это с невероятным облегчением. И долго стояла под теплыми, упругими струями душа. Потом растерлась широкой махровой простыней, расчесала коротко стриженые волосы, испытав при этом ни с чем не сравнимое блаженство.

К половине седьмого девушка преобразилась. Новый свежий макияж, косметика придавали ее лицу игривые черты. Вот какой она видела себя в зеркале, когда за ней заскочил Грегори. Они быстро перекусили и отправились на концерт.

Там, в огромном зале, сцена, возвышавшаяся над большой танцплощадкой, была окружена толпой молодежи. Поодаль располагались столики. Тот, за который они уселись, позволял хорошо видеть музыкантов.

Никола опустилась на стул с видимым облегчением. Следующую пару часов можно будет просто сидеть, наслаждаясь музыкой и напрочь забыв о напряжении, в котором прошла вся неделя. Общение с Грегори ей в этом поможет. С парнем всегда было очень легко. Когда-то они учились в одной школе, поэтому знали друг друга как свои пять пальцев. Однако сегодня девушка была на удивление молчаливой, сказывалась непривычная усталость. Грегори был чутким молодым человеком и не мог не заметить этого. Вообще-то ей впору было никуда не вылезать из дома. Но купленные заранее билеты обязывали, и неудобно было отказываться. Оставалось сидеть и смотреть на сцену.

Два раза Ники ловила себя на том, что ее глаза закрываются, а голова склоняется набок. Однажды она едва не провалилась в сон по-настоящему. Быстро очнувшись, бросила взгляд на Грегори и с облегчением вздохнула: слава Богу, он не заметил.

Когда она посмотрела в сторону, ее сердце чуть не остановилось. За другим столиком, через два ряда, сидел не кто иной, как Мэл Бредфорд, и пристально смотрел на нее. Никола быстро отвела взгляд — сердце бешено застучало. Господи, наверное, она побледнела или позеленела. Что он тут делает?

И как ей теперь выкручиваться самой? Он узнал ее или нет? По крайней мере, по его взгляду это было непонятно. Она не слышала ритмичной музыки, которая неслась со всех сторон. Мысли в голове окончательно спутались. Невольно она снова посмотрела в ту сторону. Казалось, теперь его внимание целиком и полностью сосредоточено на концерте. Место рядом с ним пустовало. Потом, словно бы кто-то коснулся его плеча, он вздрогнул и обернулся… И они опять стали смотреть друг на друга.

Никола опомнилась и отвела взгляд. Почему он не спускает с нее глаз?

Она беспокойно заерзала в кресле. Теперь настроение было окончательно испорчено. Какая там музыка! Надеясь, что не выдала себя, Ники осторожно повернула голову в его сторону, желая слиться с высокой спинкой стула. Он опять, не отрываясь, пристально вглядывался в нее. И, кажется, узнал… Но каким образом? Ведь на ней не было обычного каждодневного грима, парика, одежды, очков… Здесь к тому же темновато, ярко подсвечена только сцена. Может, Бредфорд принял ее за одну из своих знакомых? Но это — лучший вариант, а готовиться нужно было к худшему.

Так что же делать? Сослаться на головную боль, которая и на самом деле ее донимала, и отпроситься у Грегори домой пораньше? Нет, это было бы нечестно по отношению к другу. У него есть все права наслаждаться своей любимой музыкой. Но что же делать ей самой?

Уже к концу недели усталая, но удовлетворенная Никола прекрасно знала, что хотела бы служить в компании как можно дольше. Это была превосходная работа! А тут оказывается, что простое появление на каком-то концерте может запросто лишить ее возможности продолжать карьеру.

Проклятье, вот уж действительно нелепое совпадение! Она смотрела прямо на сцену, мучаясь вопросом, долго ли сможет выдержать эту пытку?

В перерыве Грегори предложил пойти купить воды.

— Или, может, лучше белого вина? — спросил он, когда музыка затихла, и они смогли слышать друг друга.

— О, спасибо, ни в коем случае. Я так сегодня устала, что, если выпью хоть что-нибудь крепче воды, усну прямо здесь, — сказала она.

Оглянувшись, Никола увидела, что его кресло пустует. Наверное, ее босс направился за бокалом вина. Как много народу, и надо же ему было увидеть именно ее? Облегченно вздохнув, она улыбнулась Грегори.

- Я подожду здесь, если ты не возражаешь. Не хочу толкаться в толпе, хорошо?

- Отлично. Я скоро вернусь.

Когда Грегори ушел, девушка медленно поднялась, все же решив пройтись. Но не успела сделать и нескольких шагов до соседнего столика, как у нее закружилась голова. Пришлось вернуться. Не следовало ей вставать и болтаться по залу. Но и оставаться на месте тоже было опасно. Он же прекрасно видел, где ее кресло. Еще подойдет, чего доброго…

Никола сидела и зевала, потом закрыла глаза. Она очень надеялась, что ближе к концу концерта ей станет лучше. Грегори наверняка заметил ее сонное состояние.

— Вы не возражаете против чашечки кофе, мисс? — прозвучал у нее над ухом знакомый голос.

Никола вздрогнула, открыла глаза и, обернувшись, оказалась лицом к лицу с мистером Бредфордом. Одетый в превосходный черный костюм и белоснежную рубашку с галстуком, он выглядел великолепно. Ей едва удалось отвести от него взгляд. Что ему надо?

— Благодарю, но мне не хочется… — пробормотала она. Шеф, похоже, преследовал ее, и теперь ей ни за что не вывернуться. Сама загнала себя в ловушку.

Мужчина огляделся и спросил:

— Кажется, вы с кем-то были?

Она кивнула, глубоко вздохнув, чтобы успокоить гулко бьющееся сердце. Вроде бы ее не узнали.

— Да с Грегори…

Подойдя ближе, он протянул ей руку и представился:

— Меня зовут Мэл Бредфорд. Я недавно в городе. Вам нравится концерт?

Девушка пожала руку, отпустив ее как можно быстрее. От его ладони исходило все то же тепло, которое она ощутила тогда, на собеседовании. И улыбка у него была все та же — широкая и яркая. Он смотрел на нее так, словно никого, кроме них, в этом зале не было.

— А я… Ники… Концерт просто замечательный.

Господи, она так бормотала, будто забыла собственное имя. Нервы были на пределе, напряжение росло. И не только из-за боязни быть узнанной. А из-за чувства неловкости, возникавшего в ней всегда в его присутствии.