Линда Дженкинс - По прихоти судьбы

— А знаете, Александра, одно мне в вас все-таки нравится.

— Неужели? — Алекс скептически вскинула брови (почему-то у мужчин это всегда получается лучше). — Что именно? Я умираю от любопытства.

Сторм не обратил внимания на ее сарказм.

— Большинство женщин злятся, когда им не удается добиться своего, вы же пытаетесь найти другой выход. Люблю настойчивость, даже если она заслуживает лучшего применения.

— А я люблю комплименты, даже двусмысленные.

Они обменялись улыбками, и у Алекс возникло странное чувство, будто они заключили соглашение, хотя какое именно и на каких условиях, она так и не поняла.

Яхта плавно скользила по волнам, ее мерное покачивание успокаивало. Они молчали, и тишину нарушало только хлопанье ветра в парусах. Не хотелось думать ни о чем неприятном. Интересно, не в этом ли прелесть плавания на яхте, в полном отрешении от суровой действительности? Если так, то ей начинала нравиться морская жизнь.

Но тем не менее Алекс должна добиться своей цели. Интересно, какие аргументы могут подействовать на Сторма?

— И что вы собираетесь предпринять дальше? — нарушил молчание Сторм.

Неужели он умеет читать мысли?

— Пока не могу сказать, я еще обдумываю варианты.

Сторм издал короткий смешок, и от этого низкого грудного звука у Алекс опасно дрогнуло сердце.

— Может быть, пока вы обдумываете свой план, займетесь полезным делом и принесете с камбуза что-нибудь поесть? Лично я умираю с голоду.

— Пытаетесь свалить на меня женскую работу?

— Вернее, пытаюсь использовать лишнюю пару рук.

Алекс встала и направилась к трапу, стараясь ступать по палубе как можно ровнее.

— Так и быть, займусь ленчем, но только потому, что сама проголодалась, — надменно согласилась она. — Я, знаете ли, тоже не из тех, кто подчиняется приказам.

И когда он только успел проникнуться симпатией к особам с деспотичными замашками? Интересно, как бы его бабушка отнеслась к известию, что судьба сведет его с женщиной, очень похожей по характеру на нее? Наверное, сочла бы это торжеством справедливости, бабушка давно предрекала, что однажды в своих странствиях Сторм встретит ровню и сядет на мель.

Сторм нахмурился. Он никак не мог понять свое упрямое нежелание высадить Александру на берег. В последнее время он вообще вел себя как-то странно.

Сторм попытался представить себе мужчину, который осмелился бы притеснять Александру Клейтон, и не смог.

Может быть, он встретил свою судьбу.

Глава 3

Сторм поставил ей высший балл за мастерство: тарелка, которую протянула ему Алекс через полчаса, напоминала изысканный натюрморт. Ломтики сыра и разнообразные фрукты были живописно разложены вокруг большого, аккуратно порезанного бутерброда.

— Ладно, я нанимаю вас на постоянную работу, — заявил Сторм, покончив с бутербродом. «Интересно, что она добавила к консервированным креветкам, отчего их вкус стал просто божественным?» — подумал он. — Уступаю вам свое место на камбузе.

Женщина молчала, загадочно улыбаясь. Она вела себя подозрительно тихо.

— Пытаетесь проложить путь к моему сердцу через желудок?

— А что, на этом пути у меня больше шансов на успех?

— Вряд ли. Но вы можете попытаться меня соблазнить.

Он тут же пожалел о своих словах. Алекс втянула воздух и отодвинула от себя тарелку, не съев и половины.

— По-моему, скверная идея.

Правильно, но Сторм втайне мечтал, о такой возможности и ничего не мог с собой поделать. Однако он только пожал плечами в ответ.

— Сторм — ваше настоящее имя?

Алекс так быстро сменила тему, что Дункану невольно пришла в голову мысль, не попал ли он в точку. И еще он сомневался, хватит ли ему сил устоять перед соблазном.

— Да, это мое настоящее имя.

— Просто Сторм?

— А что, этого не достаточно?

Он и сам знал, что не достаточно: Александра Клейтон из тех, кто не успокоится, пока не докопается до мельчайших деталей. Но почему-то на этот раз она предпочла не углубляться.

— Мне не обязательно знать историю вашей жизни.

— Это верно, — пробормотал Сторм. Подробности о его прошлом покоробили бы ее.

Она облизала губы, и в эту минуту Сторм готов был отдать все, даже заложить яхту, только бы попробовать их на вкус. Злясь на себя, он прорычал:

— Лучше намажьтесь солнцезащитным кремом, я не хочу, чтобы ваши ожоги остались на моей совести.

— Обязательно, только сначала я хочу поговорить с вами начистоту. Вы согласны?

— Валяйте.

— Я понимаю, что оказалась здесь по собственной вине, и прошу прощения. Хотите верьте, хотите нет, но я никогда до такой степени не теряла контроль над собой. Свое недопустимое поведение я могу оправдать только смягчающими обстоятельствами.

Сторм инстинктивно чувствовал, что она говорит искренне, и решил помочь ей, потому что ценил честность.

— Согласен. Всякий, кто празднует свое тридцатилетие в одиночестве, да к тому же нагло обворованный шайкой шарлатанов во главе с Троем Литтлтоном, имеет право напиться.

— Господи, сколько же я наболтала!

О, это далеко не все! Сторм не, сомневался, что Александра умерла бы от стыда, знай она, что говорила во сне.

— Не переживайте, спиртное всегда развязывает языки.

— И что же еще я рассказала?

— Что остались без дома и без работы. Еще рассказывали о какой-то строгой Джозефине… ах да, и о захватчиках-янки, и много-много раз произносили слово «месть».

Алекс застонала и закрыла лицо руками. Сторм видел, что ей нелегко снова посмотреть ему в глаза, но она заставила себя это сделать.

— Оказывается, дела обстоят гораздо хуже, чем я предполагала. Что еще?

— Это все. — Сторм не стал упоминать о том, как она льнула к нему, когда он раздел ее и разделся сам, чтобы смыть под душем с обоих грязную воду. Или какая железная выдержка ему потребовалась, чтобы уйти и оставить ее в постели одну. Вряд ли она придет в восторг, услышав об этом. — Почти все, что я могу вспомнить.

— Ну что же, могло быть и хуже. По крайней мере теперь вы понимаете, почему мне так важно побыстрее вернуться в Джорджию.

— И почему же? Вас кто-то ждет?

— Можно и так сказать.

— Мужчина?

— И не один.

— Вы имеете в виду Троя и его дружков? Вы надеетесь их победить?

— Я обязана попытаться, это мой долг перед отцом. Они обманом завладели фабрикой под предлогом ее реконструкции. — Алекс горько усмехнулась. — Формально отец числился директором, но ни у него, ни у меня не осталось реальной власти. И будущего. — Алекс говорила спокойным холодным тоном, но блеск глаз выдавал подлинные чувства. — Представляете, каково человеку потерять компанию, которая на протяжении нескольких поколений принадлежала его семье?