Нина Иливицкая - Посмотри на меня

Счастливый случай

Получив уведомление о прекращении поисков, Ника, в отличие от сестры, не пала духом. «Перестань! — одернула она плачущую навзрыд Вику. — Родители не погибли. Я бы это почувствовала. Мы обязательно что-нибудь придумаем!» А что тут придумаешь? Единственным возможным выходом было отправиться самим на поиски папы и мамы, но для этого потребуются деньги, и немалые.

Разумеется, помощь предлагали со всех сторон. Узнав о Никином решении продолжать поиски родителей самостоятельно, друзья-художники затеяли серию вернисажей, доход от которых предназначался сестрам. Кешка с той же целью готовил очередную выставку фоторабот — предыдущие имели колоссальный успех. Крупную сумму жертвовал его папа, который разделял вкусы сына и при виде очаровательной Ники старательно втягивал выпиравший животик. «Родители, Никушка, это святое», — с подобающим случаю вздохом говорил он и охотно гладил девушку по плечу.

Собирали деньги по подписке в помощь «сироткам» и коллеги родителей. Они почему-то были убеждены, что Ивановы погибли. Ника боялась, что, если они, вручая свою подписку, начнут выражать соболезнования, она, пожалуй, не выдержит и швырнет деньги благотворителям в лицо. «Ой, как будет некрасиво!» — заранее пугалась она. Но Ника знала, что родители живы! В какие только переделки не попадали ее беспокойные предки во время своих рискованных экспедиций! Все же в курсе этого. Так нет — «бе-е-едненькие девочки»… Ника уже слышать не могла это блеяние.

Однако в любом случае денег хватало разве только на поездку в Штаты. О том, чтобы организовать экспедицию, и речи быть не могло. Но Ника свято верила в истину, с детства внушаемую ей отцом: «Из каждого положения можно найти как минимум два выхода». И она искала. Вот и в Библии сказано: ищите и обрящете. Она даже купила иконку Николая Чудотворца и по вечерам торопливо, но искренне ему молилась — переписала молитву из Аришиного «Молитвослова». А утром заходила в Викину комнату и, минуя другие стадии утренних молитв, заглядывала в глаза доброму и красивому Христу и проникновенно произносила: «Господи! Спаси и помилуй маму мою Анну, отца моего Андрея и сестру мою Викторию!», затем старательно крестилась и убегала по делам. Это — на всякий случай.

И вот он — случай. Ника возвращалась домой на метро. Обычно она ездила по доверенности на маминой «девятке», или подвозили друзья, поклонники, чаще всего — Кешка. Но так получилось, что она ехала в метро. Вагон был полупустым, и на сиденье рядом с Никой лежала оставленная кем-то газета. Ника ни за что не стала бы читать это пошловатое издание, особенно если бы газета оказалась хоть чуточку несвежей. Но она была даже не разрезана. Видимо, только что купленная и будто специально для Ники оставленная. Ника машинально взяла ее и начала просматривать, небрежно вспарывая страницы ключом от квартиры. Мысли вертелись вокруг Америки, и название страны вдруг бросилось ей в глаза. Это была страница «Интерсваха». Рядом с упоминанием об Америке помещалась фотография, на которой белозубо улыбался красивый парень.

Фотографии

Тим и Ир проклинали свою затею.

— Вот что может наделать русская водка! — в сердцах говорил Тим, с отвращением глядя на гору писем, которые почтальон приносил к ним в дом мешками, — Тим дал в объявлении свой адрес.

Но количество писем — еще полбеды. Сначала, читая эти полуграмотные, циничные, жалостливые, игривые, в лучшем случае — скучные послания русских золушек, Ирина — а именно на нее Тим возложил почетную обязанность просмотра корреспонденции для Рея — покатывалась со смеху, зачитывая вслух «перлы» Тиму за ужином. Потом стало не до смеха. Ирину уже тошнило от тупости корреспонденток и особенно от непристойных фотографий, которые, очевидно, должны были сразить миллионера наповал.

Чашу терпения супругов переполнило появление в их доме здоровенного русского «амбала», как выразилась Ир, притащившего размалеванную красотку. Внешность амбала и красотки не вызывала сомнений относительно их профессиональной принадлежности. Он уверял, что девушка — именно то, что надо: «Все умеет, чего там у вас понаписано». С трудом выставив посетителей, требовавших возмещения расходов на поездку, Тим бросился звонить Рею.

— Признаю свое поражение, старик, — повинился он. — Разреши мне выкинуть эту груду мусора не читая.

— Эх, жаль, я на Муську не поспорил! — огорчился Рей. — Хоть утешала бы меня в моем одиночестве. Ладно, выбрасывай. И больше так не шути.

Тим охапками подбрасывал конверты в костер, разожженный вечером в небольшом палисаднике у коттеджа. Ир сидела рядом в шезлонге и почему-то с грустью следила за этим аутодафе. А вдруг там?.. Ей свойственно было мечтать и надеяться, как и всем русским девушкам. Ведь и сама она именно так нашла свое счастье.

Судьба Ирины могла служить примером жизненных метаморфоз. По профессии она была дизайнером интерьера, причем отличалась пристрастием ко всему европейскому: одежде, мебели, стилю жизни. Внешне она совсем не походила на ту тургеневскую девушку, о которой мечтал Тим. Высокая, худощавая, с прямыми плечами, с ярким подвижным лицом: глаза цвета крыжовника, решительный нос, большой белозубый рот, короткие темно-каштановые волосы. Она не отличалась классической красотой и все-таки не проигрывала даже рядом со своей сестрой, красавицей Аленой, поскольку обладала шармом и тонким вкусом, что, как известно, важнее красоты.

Эта современная и темпераментная девушка отличалась такими старомодными качествами, как чистота и порядочность. Она намеревалась или найти своего «единственного», или остаться старой девой. Решение было твердым, а поиски «единственного» активными. И Бог ее наградил, надоумив обратиться в брачное агентство с судьбоносным названием «Ассоль», где ей за определенную — ничтожную по сравнению со сбывшимися надеждами — плату выдали среди прочих заявку Тима. Она узнала своего веснушчатого «принца» с первого взгляда — по глазам. Он ее, как ни странно, тоже. Оба получили именно то, что хотели. Однако Ир переселялась в Америку с тем же чувством, с каким декабристки шли за мужьями в Сибирь. Тут-то вдруг и выяснилось, что презираемый до сих пор российский колорит до боли мил ее патриотической душе.

Ир отрастила косу, отъелась на пирожках и пельменях, внедрила на территории своих владений русские вкусы и традиции, а в интерьер — фольклорные мотивы. Тим млел от экзотики и ни в чем не препятствовал обожаемой половине. Поборов таким образом ностальгию, Ир ощутила себя абсолютно счастливой. И от всей широкой русской души желала такого же счастья другим…